Пятизвездочный жених - Белкина Марина. Страница 9

Отлично. Значит, теперь в послужном списке Алекса я значусь как «девушка с родинкой на спине». Сразу после «лысовой жены с татуировкой в паху». Так встреча на ВДНХ не была случайной! Меня сдала Аполлинария! Рассказала Алексу о месте, на котором мы обычно записываем «стрит-токи». Но как он вообще узнал, где я работаю? Хотя, наверное, для сыщика это плевое дело? Странно, мне казалось, я не оставила на месте преступления никаких улик… Но если Алекс искал меня, почему клеился к готической ведьме?

– И почему у такой красотки, как я, нет парня? – вздохнула Мышка.

Разумеется, вопрос задумывался как риторический, и я промолчала. Тогда Мышка сказала фразу, при помощи которой каждая моя знакомая одинокая девушка объясняет друзьям и не в меру любопытным дальним родственникам причину неудач в личной жизни:

– К сожалению, я слишком хороша. Мужчины таких женщин боятся.

Точно! Миниатюрную Мышку побаивались даже парни из «качалки» напротив нашего офиса. Ведь при встрече она одаривала каждого из них таким презрительно-изобличающим взглядом, как будто видела его фото в Интернете, в черном списке женихов. Мышка обожала лазать по таким сайтам. Упоенно читала истории жертв изменников и жиголо, сладострастно мечтая кастрировать всех негодяев лично. Мышка считала всех мужиков козлами, потому что ее романы были крайне неудачны. Или все было наоборот, и она просто получала то, на что рассчитывала?

– А может, тебе улыбаться почаще? – осторожно предложила я.

– От этого появляются носогубные складки.

– А может, имидж поменять? Не вылезаешь из скучных маек и унылых голубых джинсов.

– Просто у меня сейчас голубой период, как у Пикассо!

– А этот инфантильный хвостик? С такой прической встретишь разве что какого-нибудь педофила.

– Думаешь? – задумчиво проговорила Мышка. – А что? Педофил – это мысль…

Снова зазвонил телефон.

– Привет, ну как вы? Может, я все-таки приеду? – спросил Макс.

– Макс, у нас девичник. Ты понимаешь значение этого слова?

Я отшвырнула телефон и принялась яростно налеплять на лицо кусочки клубники.

– Круто ты с ним, – восхищенно присвистнула Мышка. – А не боишься, что он обидится?

– Ты ничего не понимаешь в парнях, – сказала я голосом прожженной соблазнительницы, поучающей правнучку. – С мужиками нужно уметь проявлять характер. Их это только подзадоривает, уж поверь мне! Мужчины любят независимых женщин.

Снова раздался телефонный звонок.

– Видишь? А ты говоришь, обидится, – самодовольно хмыкнула я. – Смотри и учись, пока я жива!

Поднесла трубку к уху.

– Ну что ты еще хотел?

– Догадайся. – Это слово было произнесено до жути приятным мужским голосом, принадлежащим уж точно не Максу.

Сердце гулко застучало.

– А… откуда у тебя мой телефон?

– От твоей готической женщины. Я у подъезда. Спустишься?

Лихорадочно отлепляю кусочки клубники. Лицо пылает. Наверное, маска не подходит.

– Так что ты там говорила про независимых женщин? Мань? – Сняв с глаз огуречные кружки, Мышка привстала на локтях и огляделась. – Мань!

Но, кроме нее, в квартире уже никого не было…

Душная летняя ночь пахла предвкушением. Сладостным и тревожным. Я с разбегу нырнула в кондиционированную прохладу одноглазой «Ауди», как в речку. Нырнула с одной-единственной целью. Сообщить ему, что мы больше не увидимся. Но молчу. Ведь я, забыв о существовании лифта, неслась с девятого этажа, как угорелая, и теперь дышу, как загнанный заяц. Не хочу, чтобы он это заметил.

Щелкнула зажигалка, огонек осветил его профиль, мальчишескую челку, четко очерченные губы. На нижней – поперечная складочка. Мне ужасно хочется пробежать по ней пальцем, но я скрещиваю руки на груди. Неужели я его лю… Поспешно отгоняю эту мысль. С любовью, как с колдовством: пока не произнесешь заклинание, чары не подействуют. Чары… Может, он меня присушил? Так, ради шутки? Бред. Хватит. Сейчас скажу все и уйду.

Он внезапно притягивает меня к себе, случайно коснувшись сигаретой голого плеча. Но я не чувствую боли. Я уже под наркозом. Мы целуемся.

Глава 6

Я проснулась на кровати, которая с легкостью могла бы разместить вьетнамскую семью. Кровать стояла посреди квартиры-студии, слегка захламленной, но со вкусом оформленной. Особенно впечатляла хитро изогнутая хай-тековская люстра и кирпичная стена, увешанная разным диковинным оружием.

Алекса рядом не было – судя по шуму воды, он плескался в ванной. Я решила уйти по-английски, как это у нас с ним было заведено. Быстро оделась – майка, джинсы, туфли. Куда опять девалась сумка?!

Она обнаружилась на низком столике у кровати, рядом с внушительной стопкой какой-то макулатуры. Интересно, что тут у нас? Оказалось, сборники кроссвордов, чайнвордов и всевозможных головоломок. Вытянула из этой кипы что-то наугад – газетный листок с полностью разгаданным кроссвордом. Ни одной живой клеточки. На полях теми же чернилами была нарисована девица. «Анимешные» глаза в пол-лица, огромный бюст, непропорционально тонкая талия и крутые бедра. Фу, какая пошлость! Я сморщилась, продолжая рассматривать вульгарную девицу. Обтягивающее платье чуть ниже колен, а в руке парашют. Нет, это, кажется, огромная нелепая сумка. Мамочки, да это же я! Хм, а он неплохо рисует… У ног соблазнительной «анимешки» пристроился котище с колокольчиком на шее и довольной улыбкой от уха до уха. Не в силах оторваться от рисунка, я присела на кровать и вдруг поняла, что улыбаюсь.

Ну, хватит. Пора сматывать удочки! Схватив сумку, метнулась к двери – заперто на ключ! Во внезапном приступе клаустрофобии я зачем-то бросилась к растворенному окну. По утопающему в зелени двору катилась малюсенькая машинка.

– Собираешься прыгать?

Вздрогнув, я обернулась и увидела Алекса, который насмешливо наблюдал за мной, скрестив руки на груди. Из одежды на нем было только белое полотенце, обмотанное вокруг бедер, и, судя по довольной ухмылке, он догадывался, как хорош в эту минуту.

Смущенно кашлянула.

– Отопри дверь, мне на работу нужно.

– Сегодня суббота.

– Хочу подбить кое-что перед эфиром, – сымпровизировала я.

– Эфирные создания не завтракают? Брось! Ты же не упустишь шанс попробовать мое фирменное блюдо? Яичница со всем, что найдется в холодильнике! – И он улыбнулся своей фирменной улыбкой.

В самом деле, не прыгать же из окна?!

Пока Алекс колдовал над сковородкой, я приняла душ, почистила зубы пальцем и попыталась расчесаться куском расчески, которую нашла в ванной. Вернувшись, я обнаружила, что комнату заволокло едким дымом. Я бросилась к Алексу:

– Пожар?!

– Прошу к столу! – улыбнулся он.

С горем пополам вскарабкалась на высоченный табурет у барной стойки, при этом чувствуя себя феноменально низкорослым слоном. Слоном-пони. Алекс поставил на стойку две тарелки с обугленными кусками яичницы.

– Вот, как-то так, – смущенно улыбнулся он. – Никогда не блистал кулинарным талантом. Хочешь, вечером покажу тебе одно местечко с потрясной кухней?

– Зачем это? – нахмурилась я.

– Дурацкий вопрос. Его обычно задают барышни, когда их зовешь ночью в гости. А тебе непонятно, зачем мужчина приглашает даму в ресторан? Странная ты, Маш. Или предпочитаешь, чтобы я звал тебя Аполлинарией?

– Прекрати сейчас же или я уйду! – пригрозила я.

Он ухмыльнулся:

– Интересно как. Дверь заперта.

– Через окно!

Алекс рассмеялся, но замолчал и принялся за яичницу.

Мне нравилось смотреть, как он ест. Жадно глотает и неистово барабанит вилкой по тарелке. Сердце бешено заколотилось.

– Алекс, я знаю, у тебя есть девушка!

– Ну, есть… девушка. – На его лице застыло странное выражение, как будто он что-то подсчитывал в уме в столбик. – Одна!

– И тебя это не беспокоит?

– А почему меня должно это беспокоить? Но если это беспокоит тебя, я с ней порву, – с легкостью пообещал он.

– Нет! Не надо! Хотя… это тебе решать…