Скажи мне «люблю» - Райли Юджиния. Страница 37
— Один поэт как-то сказал: «Живи со мной и будь моей любовью», — произнес молодой человек. — Ты будешь жить со мной, Мелисса?
— О Джефф, — с мукой в голосе проговорила она, — я бы очень хотела!
Джефф сжал руками ее лицо:
— Так что тебя останавливает? Пожалуйста, скажи мне правду — я вынесу все, что угодно. Если ты меня не любишь…
Мелисса прижала указательный палец к его губам:
— Джефф, как я могу не любить тебя? Я просто должна подождать, пока все не прояснится.
Вздохнув, ее жених сдержанно кивнул и произнес:
— Пойдем со мной, я хочу тебе кое-что показать.
Он провел девушку по коридору, затем они вышли в заднюю дверь. Возле края обрыва стояла аккуратная беседка, вся увитая плетями вьющейся розы.
— О Джефф! Как красиво!
Они зашли внутрь и, держась за руки, сели на скамью. Несколько секунд они вдыхали сладкий аромат цветов и смотрели на великолепную реку, тихо катившую свои воды внизу.
Наконец Мелисса спросила:
— Джефф, ты собираешься рассказать мне свою историю?
После того как молодой человек нерешительно посмотрел на нее, она взяла его за руку и сказала:
— Но разве не для этого мы сюда приехали? Тебе не кажется, что сейчас как раз подходящий момент?
Джефф кивнул:
— Да, ты права. Видишь ли, я когда-то любил одну девушку, но она умерла.
— О Джефф, мне так жаль…
Его глаза зажглись огнем тоски, и он продолжил:
— Ее звали Эбби, мы выросли вместе…
На протяжении последующего получаса Джефф изложил всю историю своих взаимоотношений с Эбби: рассказал, как между ними зародилась любовь, как на одну короткую прекрасную ночь их соединила физическая близость, как она погибла и вместе с ней умерла его душа…
Когда он закончил, лицо Мелиссы было мокрым от слез.
— О Джефф, это самая грустная история, которую я когда-либо слышала! Подумать только, погибнуть из-за какого-то пьяного шофера! Я уверена, что это разбило твое сердце на куски!
— Так оно и было.
Девушка покачала головой, на ее лице застыло тревожное выражение:
— Этот век так опасен!
— Да, конечно. Но, дорогая, всему плохому рано или поздно приходит конец. — Джефф внимательно посмотрел на свою невесту: — Понимаешь, все закончилось!
— Закончилось?
— Дело не в том, что я забыл Эбби. В каком-то смысле я буду любить ее всегда, но когда я встретил тебя, у меня возникло чувство, что мне дали в жизни — и в любви — второй шанс. И я знаю, что Эбби была бы этому рада.
— О Джефф!
Девушка, вся дрожа, упала ему в объятия.
Он погладил ее по спине:
— Только меня все это так тревожит…
— Тревожит? Что?
Джефф заговорил напряженным голосом:
— После падения ты стала совсем другим человеком, и тебя новую я полюбил всем сердцем. Но в тебе есть нечто такое, что всегда ускользает от меня. Почему меня терзает ощущение, что я могу в любой момент потерять тебя? Что, если ты станешь такой, какой была прежде?
— Джефф, я же говорила тебе, что не стану.
— Но почему тогда я не могу избавиться от этого страха?
Мелисса ничего не смогла ему ответить — из ее глаз хлынули слезы. Да, она тоже любит Джеффа всем сердцем, но как она может пообещать ему, что останется с ним, если даже не знает точно, как здесь очутилась, а также когда таинственная сила вернет ее обратно?
Помимо того, ее тревожило воспоминание о том, каким несчастным было выражение лица Мисси, появившегося в малахитовом шаре. Мелиссе казалось, будто что-то разрывает ее душу на две части. О том, чтобы сделать больно Джеффу, не могло быть и речи, но как можно построить свое счастье на несчастье другого человека?
20
— Леди, попрошу вашего внимания.
Мисси стояла в гостиной дома Саржентов, а три ее «лучшие подруги» — Люси Саржент, Антуанетта Макги и Филиппа Мерсер — сидели на стульях вокруг нее. На их коленях лежало вязанье. На лице Мисси застыло воинственное, решительное выражение.
— Так что ты хочешь сообщить нам, Мисси? — вежливо спросила Люси.
— Для начала вы можете отложить вязанье, потому что сегодня вам все равно некогда будет этим заниматься.
Дамы испуганно выдохнули.
— Мисси, о чем ты? — насмешливо спросила Филиппа Мерсер. — Клянусь, после падения ты ведешь себя просто вызывающе. Ты же знаешь, что эти носовые платки и шали должны быть готовы к субботней ярмарке?
— К черту эту ярмарку! — Заметив, что лица леди словно окаменели, Мисси продолжила: — Послушайте, если после того, как я закончу, вы решите продолжать вязать, я не против. Но я хочу, чтобы вы меня все-таки выслушали.
— Не хотела бы показаться грубой, дорогая, но если ты хочешь сказать, что не будешь сегодня работать вместе с нами, то зачем ты пришла? — поинтересовалась Люси.
— Потому что на этом настояла моя старуха! — раздраженно воскликнула Мисси. — Если уж мне суждено провести вечер с тремя простушками, то я постараюсь хотя бы кое-что изменить.
Филиппа встала со стула:
— Мисси Монтгомери, думаю, с нас хватит твоих оскорбительных высказываний!
— Да ну? — проговорила Мисси.
Антуанетта хихикнула и, махнув рукой, сказала Филиппе:
— Ладно, дай ей сказать. Все это даже забавно.
Шумно прочистив горло, Филиппа под громкий шелест юбок вернулась на свое место.
— Ну что ж, Мисси, сообщи нам, что у тебя на уме.
Некоторое время Мисси прохаживалась по комнате, заложив руки за спину. Затем она резко повернулась к «подругам» и, глядя в их заинтересованные глаза, произнесла:
— Думаю, Филиппа только что высказала здравую мысль.
— Правда? — откликнулась Филиппа. — Да ты что!
— Да, — кивнула Мисси. — Я действительно вела себя по отношению к вам довольно вызывающе — особенно это касается вчерашнего вечера, — поэтому я хочу извиниться. В конце концов, я много времени провожу с этим чудовищем по имени Фабиан Фонтено, так как вы можете меня в чем-то винить? — Никто из девушек не ответил, и она чуть слышно закончила: — Кроме того, последние сто сорок лет выдались для меня довольно бурными.
— Сколько-сколько? — переспросила Филиппа.
Люси непонимающе покачала головой и произнесла:
— К чему ты все это говоришь?
— К тому, что вы не виноваты в своем положении, — пояснила Мисси. — Но если вы откажетесь меняться… — Она погрозила им пальцем. — Вот тогда это будет ваша вина.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что нам надо «меняться»? — поинтересовалась Антуанетта.
Мисси всплеснула руками:
— Но разве это не очевидно? Поверить не могу, что вы терпите рабскую зависимость от своих мужей!
— Рабскую зависимость! — в один голос воскликнули дамы.
— Да, рабскую зависимость! — энергично провозгласила Мисси. — У вас нет никаких прав. Вы не имеете права голоса, не можете быть членами суда присяжных, да что там говорить, вы даже не можете путешествовать в одиночку, без сопровождающего вас слуги мужского пола. Вас нередко отделяют от мужчин на всевозможных общественных мероприятиях, как будто вы какие-то изгои общества. Ваше мнение никогда не воспринимают всерьез. Мужья во всех смыслах относятся к вам как к существам, низшим в интеллектуальном плане…
— Мисси, но это неправда! — пылко возразила Люси. — Все дело в том, что наши интересы отличаются от мужских…
Мисси закатила глаза:
— Ах да, священные женские интересы! Рожать детей, вести домашние дела и подчиняться своим мужьям?
Три головы согласно закивали.
— Ну что ж, тогда ответьте мне на кое-какие вопросы, — быстро заговорила Мисси. — Где написано, что женщины не могут делать всего того, что делают мужчины? Скажите мне, неужели вы рождаетесь с надписью «производитель детей» на чреве?
Дамы были так изумлены, что могли лишь молча смотреть на Мисси.
— Но Мисси, — наконец возразила Антуанетта, — мы вполне довольны своей жизнью.
— Это действительно так? — проговорила возмутительница спокойствия. — Ты и впрямь ничего не хочешь изменить в своем черноглазом распутнике?