Воспоминания о счастье - Джеймс Джулия (Julia). Страница 25

Никос замер:

— В то самое утро?

— Хочешь посмотреть его медицинские документы? — саркастически спросила Софи.

Ум Никоса лихорадочно работал. Боже, это произошло на следующий день после того, как он бросил ее!

— И каково… каково было его состояние?

— Он справился, — резко произнесла Софи. — Доктора предупреждали меня, что, возможно, будет еще один приступ, но, к счастью, все обошлось. Несколько месяцев отец пролежал в госпитале, ему сделали операцию. Поэтому-то я и бросила колледж — мне надо было ухаживать за ним. К тому времени компания «Грантон» уже разрушилась, и я начала переживать из-за платы за учебу. Вскоре мы были вынуждены продать дом в Голландском парке и перебраться в куда более скромные апартаменты.

— Я… прости меня, — сказал Никос, хотя эта фраза показалась ему совсем неуместной в данной ситуации.

Софи пожала плечами:

— Почему? К тебе это не имело никакого отношения. Ты не был ответственен за то, что случилось…

— И тем не менее, — сухо произнес он. Чувства снова стали выходить из-под его контроля, но он упрямо продолжил задавать вопросы: — А второй приступ?

— Произошел год спустя. В этот раз все было гораздо серьезнее. Отец сильно ослаб после первого, а тут еще эти постоянные стрессы…

— Стрессы? — переспросил Никос.

Софи снова отвернулась:

— Из-за денег. Он пытался восстановить компанию и сильно переживал по этому поводу. А потом… — Софи на мгновение замолкла, потом продолжила тем же напряженным, резким голосом: — Это плохо отразилось на нашем финансовом состоянии, мы потеряли еще больше денег, и ему пришлось покрывать недостачу. Вот это и вызвало второй приступ.

Никос медленно кивнул. Ему необходимо было задать последний вопрос, чтобы все кусочки мозаики наконец встали на свои места.

— Ты говорила, что твой отец попался на удочку мошенников. Когда это произошло?

Неужели Эдвард Грантон был так ослаблен болезнью, что клюнул на такую очевидную аферу?

Глаза Софи загорелись. Хотя Никос не мог с уверенностью сказать, какое воспоминание вызвало такую реакцию, но оно явно приносило ей боль.

— Когда он находился в госпитале. Я… я тогда всем распоряжалась, так как никто не думал, что отец выживет после второго приступа… и я… я хотела сообщить ему хоть какие-то хорошие новости. И поэтому я… я…

Волна холода прошла по спине Никоса, когда он понял, что Софи пыталась сказать.

— Они нацелились на тебя, а не на твоего отца.

Голова Никоса готова была взорваться от одной только мысли об этом. Софи, всю жизнь окруженная отцовской заботой, сосредоточенная только на музыке и учебе, была атакована ловкими мошенниками со всех сторон. Как щенок, которого бросили в волчью стаю.

В Никосе закипела ярость, вызванная тем, что кто-то посмел так с ней поступить.

Софи сидела очень тихо, сложив руки на коленях. Она взглянула на Никоса ничего не выражающим взглядом.

— Я вложила почти все, что оставалось, — немного, где-то около ста тысяч. Я отчаянно хотела возместить финансовые потери отца, чтобы у меня была возможность пойти к нему в госпиталь и сказать, что все снова в порядке! Вместо этого… — она снова замолчала, чувство вины, смешанное с презрением к самой себе, явственно отразились на ее лице, — я потеряла все — все, что отец сумел спасти, когда развалилась компания, — шептала Софи. — Все. Я была так невозможно глупа. Доверчива. Я пыталась скрыть это от отца, но когда он наконец вышел из госпиталя, то узнал все и… и… — Она глубоко вздохнула. — Поэтому у него случился инсульт. — Софи нервно переплела побелевшие пальцы. — Отцу очень повезло. Он не только выжил, но и смог отправиться в эту частную реабилитационную клинику, одну из лучших в стране. Особой удачей было то, что его страховка еще действовала. — Софи сглотнула, прежде чем продолжить, устремив невидящий взгляд на ковер. — Но сейчас она закончилась. Он истратил все свое пособие на лечение в госпитале, операцию и так далее. Я откладывала деньги, тратя на себя как можно меньше, но все равно не смогла накопить достаточную сумму. И тогда… тогда… когда в клинике сказали, что отцу придется покинуть ее, я поняла, что должна сделать все возможное, чтобы этого не произошло.

Внезапно Софи резко подняла голову и взглянула на Никоса. Выражение ее лица было жестким, а в глазах застыла та же безучастность ко всему, как и тогда в такси, когда он заставил ее уйти с проливного дождя.

— И если это означало работать в эскорте, то что? Я должна была достать деньги! Должна была!Содержание отца в клинике — все, что имеет значение! К тому же… — ее голос снова сорвался, — он никогда не узнал бы, как я зарабатываю деньги! — Софи метала в Никоса разъяренные взгляды. — Вот почему я занималась этим! И по этой же причине я взяла твои деньги! Теперь ты знаешь! Но зачем тебе нужно было это знать, я не представляю! Для тебя ведь это ничего не значит, Никос, ничего!

— Ты ошибаешься, — произнес он. — Это очень много значит для меня.

Их взгляды встретились, соединяя сердца, которые столь давно были разъединены пропастью.

Самые разные чувства переполняли душу Никоса, но у него еще оставались вопросы, от которых зависело их будущее.

— Почему ты отдалась мне тогда, в особняке, Софи? — тихо спросил он.

Ее глаза забегали, словно она пыталась отыскать приемлемую отговорку.

— Почему, Софи? — спросил он снова тем же тихим, напряженным голосом.

Она не отвечала.

— Мы наслаждались друг другом, — еще тише сказал Никос. — Ты не можешь это отрицать. Мы испытали блаженство. — Он замолчал. — А потом ты ушла. Почему, Софи?

Медленно, как будто каждое слово давалось ей с трудом, она ответила:

— Я должна была. Я не могла… не могла выносить это снова. Не смогла бы вынести твое презрение. — Лицо Софи исказилось. — Твою ненависть, как четыре года назад! Я не смогла бы снова пережить это! — Она содрогнулась. — Не в этот раз, когда я была ни в чем не виновата! — Софи взглянула на Никоса полными боли глазами. — Но ты бы не поверил мне, да это и понятно после того, что я сделала! Клянусь, Никос, я была не виновата! Но ты уже знал, что мне отчаянно нужны деньги, и, если бы ты увидел, в каком состоянии находится мой отец, ты бы посчитал, что я так же виновата, как и четыре года назад! — Ее лицо снова исказила мука и ненависть к себе. — Потому что четыре года назад я былавиновата! Ты был абсолютно прав! Просто в тот день я узнала о финансовых проблемах отца — прочла статью в газете! Я была в ужасе! Я так беспокоилась за него! И в то же время мне стало ужасно стыдно, ведь я проводила все свое время в мечтах о тебе, не представляя, что творилось на душе у папы!

Софи коротко рассмеялась:

— Я и не представляла, пока не прочла в статье, зачем тебя пригласил отец! Он хотел, чтобы ты стал его спасителем, вытащил его компанию из кризиса! Мне было так стыдно, что у моего отца уже давно начались такие серьезные проблемы, а я даже не замечалаэтого! Но потом я поняла… — она вздохнула, — я поняла, что ты наверняка намеревался инвестировать средства в компанию «Грантон», или слить ее со своей корпорацией, или что-то еще, потому что ты бы никогда не стал встречаться со мной, если бы это было не так! Я знала, что ты бы никогда не начал со мной отношения, если бы не собирался спасти нашу компанию. Ты бы посчитал это безнравственным, ведь наши встречи заставили бы отца прийти к заключению, что он может на тебя рассчитывать. А потом, в тот вечер…

Софи замолчала, тяжело дыша. Внезапно она вскочила.

— А потом, — произнесла она резко, словно вспарывая воздух каждым своим словом, — в тот вечер, во время благотворительного ужина, ты сообщил мне, что утром летишь обратно в Афины.

Софи снова замолчала, ощущая подступивший к горлу комок. Никос неподвижно сидел.

— Я знала, что это могло значить только одно. Ты собирался расстаться со мной, а значит, и с моим отцом. Это означало, что ты не собирался спасать его компанию. И не собирался становиться моим…