Маски (СИ) - "Marlu". Страница 7

Бездельничать я не привык. Прикинув и так и этак, решил заняться разбором своих набросков, благо накопилось их до неприличия много. Кое-что нужно отложить в отдельную папку, что-то перевести в цифру, когда еще времени будет навалом?

Как назло, первым попался альбом с венецианскими рисунками. И я пропал. Как будто снова окунулся в ту атмосферу и оказался вдруг отравлен ею. Будто наяву я ощущал горьковатую терпкость дорогого одеколона, гладкость золотисто-смуглой кожи, биение жилки на шее… Внезапно мир сузился до этого парня, который улыбался с моих же рисунков не менее загадочно, чем пресловутая Мона Лиза. Изгиб спины, линия скул, пальцы, держащие бокал, как медленно действующий яд, наркотик, проникший в кровь и требующий новой дозы…

Увы, надежды на то, что приступ острой влюбленности пройдет за несколько дней, не оправдались.

Возникла крамольная мысль избавиться от наваждения радикальным способом – выбросить, уничтожить все напоминания о той ночи. Только я не был уверен, что через десять минут не побегу с бешено колотящимся сердцем рыться в помойке, пытаясь отыскать в грудах мусора листы с набросками, или если решусь сжечь, не стану упорно восстанавливать их по памяти.

Я сидел в мастерской на любимом расшатанном стуле. Вытянув ноги и закинув руки за голову – любимая поза для размышлений. Белые стены делали свет весеннего солнца почти нестерпимым, и перед глазами плавали цветные пятна, трансформируясь в знакомые образы. Какая тут нафиг цифра?! Нет-нет! Сердце совершило кульбит и радостно застучало в горле от идеи, внезапно снизошедшей свыше. Прикусив губу, оценил фронт работ. Разделил мысленно периметр помещения на секторы, вспомнил количество набросков… Эх! Ничего не поделаешь, придется отбирать только самые лучшие! И цвет. Минимум цвета! Черный, красный и, быть может, серый. Да, однозначно. И акрил. Матовые быстросохнущие акриловые краски, нелюбимые многими как раз за это и еще за излишнюю яркость. Но мне как раз нужны именно они, по идее на стенах должны получиться своего рода фрески. Оставалось дело за малым: подготовить стены двадцатиметровой студии…

Не знаю, наверное, это свойство любой творческой натуры - выпадать из реальности в процессе. Опомнился я только тогда, когда в холодильнике закончились даже замороженные пельмени, не говоря уже о каких-то иных припасах. Организм настойчиво требовал пищи, движения и свежего воздуха. Пришлось совмещать требования и идти в дальний магазин, попутно отмечая произошедшие в природе изменения. Месяц закончился непозволительно быстро. С работ не беспокоили деловыми или праздными звонками, что радовало и огорчало одновременно. Зато в этом незапланированном отпуске был свой огромный плюс – я выполнил задуманное! Двенадцать набросков обрели жизнь на стенах. Возможно это банально, но мне очень нравилось, что теперь на каждый месяц у меня есть свой отдельный «котенок». «Котик»-январь с бокалом рубинового вина – праздник. «Котенок»-февраль закутан в накидку, и кроме верхней части маски с ушками, ничего не видно в обилии складок, и так далее.

Солнце грело уже совсем по-весеннему. Активно таяли сугробы, образуя на дорогах лужи. Я лениво думал, что почти две недели, проведенные в добровольном затворничестве, пролетели совершенно незаметно, и даже странно, что мама и та не поинтересовалась, как дела у сыночка. С работы не звонили - ладно, нет заказов, так и никому я там не нужен, а вот поведение единственного близкого человека настораживало. Порывшись в карманах, с удивлением обнаружил, что средство связи благополучно забыто дома. Черт! Так что пока закупался продуктами, пока шел обратно, все размышлял над странным поведением мамы. И только дома, уже распихав добытую в неравной битве с прилавками супермаркета снедь по местам, сообразил, что айфон-то я и не зарядил ни разу. А он, бедняга, скончавшись от голода на второй день пребывания на родине, признаков жизни, естественно, не подавал.

- Трындец! – единственное слово, коротко, но емко охарактеризовавшее ситуацию, выразило всю гамму испытываемых чувств.

От мамы был один неотвеченный вызов, зато с работы целых пять. В принципе, надеяться, что заказы все еще ждут именно меня, не стоило, поэтому отзвонился исключительно для проформы, дабы сообщить, что готов к трудовым подвигам во славу золотого тельца. Выслушав сожаления по поводу моего отсутствия в нужный момент и заверения, что следующий заказ мой, отключился. Нужно было повиниться перед мамой.

- Серж, - донесся до меня сквозь шум и треск голос мамы, - с тобой все в порядке, дорогой?

- Да, все отлично, прости. Заработался немного.

Мама немного пожурила меня по этому поводу и потом сказала:

- Дорогой, мы тут с Вито поехали в свадебное путешествие. Ты знаешь, я так давно мечтала посетить Долину Гейзеров…

Да-да, новоявленного отчима стоило пожалеть. Если он, наивный, надеялся на какой-нибудь Майами или горнолыжный курорт, то сильно ошибся в выборе спутницы жизни. Долина это еще цветочки. Хотелось позлорадствовать по этому поводу, но я благоразумно промолчал, лишь выразив подобающее случаю восхищение. Слава всем богам, что теперь таскают за собой не меня!

- Серж, милый, - продолжала мама, - Вито решил открыть ресторан и в России.

- Очень рад, - в авторстве этой идеи сомневаться не приходилось, мама реально вознамерилась привязать нового мужа и к себе, и к своей стране, потому что оставлять бизнес надолго без присмотра она бы не стала.

- Ах, но у нас же медовый месяц. Поэтому мы решили, что этим займется Гвидо, а ты поможешь. Ну там подскажешь по нашим реалиям и, надеюсь, не откажешь в помощи при оформлении интерьера.

Я какое-то время слушал короткие гудки. Они решили! Припрется весь из себя счастливый новый родственничек, и что с ним прикажете делать? Пока, правда, никаких намеков на посещение в ближайшем будущем не было. Позвонит, наверное. Хотя, это я привык, что мама всегда лихо обращалась и со скачущими лошадками, и с горящими избами, а вот горячие итальянские мачо могут испытать культурный шок, обнаружив внезапно суровый славянский матриархат в одной отдельно взятой семье. Сюрприз!

Я рассмеялся. В пустой квартире мой хохот прозвучал странно, отражаясь от стен мастерской, он как будто дробился и усиливался вместо того, чтобы затихать, навевая нехорошие ассоциации. В общем, стало ясно, что пора отдыхать. Съесть парочку покупных котлет перед сном и в люлю.

В спальне, где тоже преобладали белые тона, я долго смотрел на стену и понимал, что она выглядит неприлично пустой. Густо-синих штор вдруг стало мало, чтобы придать комнате необходимый объем и яркость. Сюда просилась картина. Большая, метра полтора в длину. И что бы я хотел видеть, засыпая, каждый день? Ответ, увы, был очевиден и хранился в недрах айфона.

Глава 7

Подготовка стены заняла почти целый день. Идею написать полноразмерную картину маслом я отмел сразу – задумка требовала легкости и воздушности, что с тяжелым глянцем масляных красок невозможно по определению. Да и такая картина потребовала бы тяжёлой рамы, что в габаритах моей спальни выглядело бы нелепо. Поэтому решение сделать что-то типа фрески было оптимальным.

Я перегнал на компьютер фотографии с айфона и завис. Острое желание накатило жаркой волной, заставило нервно облизывать сохнущие как в лихорадке губы. Идеальный изгиб спины, округлые ягодицы и рука, спокойно лежащая вдоль тела, завораживали, вызывая противоречивые чувства: одновременно хотелось и дрочить на это совершенство, и запасаться мрамором, дабы отсечь все лишнее и явить миру новый шедевр в духе великих мастеров. Жаль, что я не скульптор!

Пальцы сами по себе потянулись к ширинке… Котенок, что же ты делаешь со мной?!

После парочки оргазмов фотошоп слушался из рук вон плохо. Тем не менее за вечер успел отредактировать фото, приблизив к желаемому варианту, получилось весьма неплохо. Правда, теперь меня беспокоил один вопрос: как скоро на руках появятся мозоли от непрерывного мастурбирования? Потому что не реагировать на такую провокацию просто невозможно. Вопрос о состоянии самого детородного органа при таком активном использовании я себе малодушно не задал.