Ночная музыка - Мойес Джоджо. Страница 38

Она старалась не думать о том, какова была бы сейчас ее жизнь, если бы Лоран остался в живых. Но на данный момент Изабеллу гораздо сильнее терзали более мелкие проблемы: заглохшая машина, выписка с банковского счета, отчет об успеваемости детей, крыса на кухне. «А мне наплевать! – хотелось ей крикнуть в лицо рабочим, постоянно ее о чем-то спрашивавших. – Я просто хочу, чтобы в доме все работало и мне не надо было забивать голову ерундой. Хочу думать об адажио, а не о теплоизоляции».

– А еще я хочу машину, способную доехать до магазина и обратно! – вырвался у нее вопль души. – Неужели я слишком много прошу?! – Она снова пнула колесо, получив какое-то извращенное удовольствие от боли в ноге. – Больше не желаю иметь со всем этим дело! Я хочу жить так, как жила раньше!

Она забралась в машину, мокрые волосы рассыпались по плечам. Затем крепко зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Ей срочно надо было решить, как выйти из ситуации: то ли вернуться в магазин и вызвать эвакуатор, то ли дойти до дома пешком. Утром Изабелла отдала Китти свой мобильник, надеясь хоть как-то поднять настроение дочери, а теперь в любом случае придется пятнадцать минут тащиться туда или сюда под дождем. Изабелла закрыла глаза и снова включила музыку, чтобы та в очередной раз напомнила ей о том, что все проходит и это пройдет.

А когда открыла глаза, то увидела через лобовое стекло в потеках воды какую-то красную машину, направляющуюся прямо к ней. Минивэн Мэтта.

– Что, проблемы? – Мэтт остановился в нескольких футах от нее.

– Заглохла и не хочет ехать. – Изабелла была не в силах скрыть свое облегчение. – Не могу понять, в чем дело.

Мэтт подошел к машине, поднял капот, заглянул внутрь. Из открытой правой передней двери доносилась музыка.

– У вас такого еще не случалось, да? – спросил Мэтт. Он засунул руку под капот и пощупал двигатель, затем убрал руку. – Попробуйте ее завести.

Изабелла села за руль и попробовала включить зажигание.

Он прислушался, а затем махнул рукой, чтобы Изабелла выключила музыку.

– Еще раз, – скомандовал он. А затем: – Еще секундочку.

– А что вы там слышите? – Изабелла была явно заинтригована. – Что вы можете слышать такого, чего не слышу я?

Она вышла из машины. Ей было неудобно сидеть в сухом салоне, когда Мэтт из-за нее мок под дождем. Увидев Изабеллу, Мэтт снял куртку и жестом предложил укрыться под ней, затем подошел к своему минивэну, пошарил внутри и достал тряпку. Вернулся к машине Изабеллы, вытащил какую-то резиновую прокладку и принялся тщательно ее вытирать. Потом почистил контакты. К тому времени как он закончил, его серая футболка успела насквозь промокнуть, а в волосах заблестели капли дождя.

– Ну вот. Попробуйте теперь, – сказал он.

Изабелла залезла обратно в машину и мокрыми пальцами повернула ключ в замке зажигания. Двигатель послушно заурчал.

– Ой! – восторженно воскликнула она и, увидев в окне мокрое лицо Мэтта, подпрыгнула от неожиданности.

– Крышка распределителя, – произнес Мэтт, щурясь от дождя. – В машинах с низкой посадкой типа вашей они быстро намокают, тем более при таких лужах. Здесь нужен технический аэрозоль WD-40. Я вам вот что скажу. Я поеду с вами, а ребятам велю развернуться и ехать следом. Хочу удостовериться, что вы в порядке и добрались до дома.

Не слушая ее возражений, он сел на пассажирское сиденье и кивком показал, что надо объехать красный минивэн. Она вдруг поймала на себе взгляды его работяг и особенно остро почувствовала, что на ней мокрая блузка, а рядом чужой мужчина.

– А теперь слушайте на здоровье вашу музыку, – ухмыльнулся Мэтт.

Изабелла включила приемник на полную громкость, ее накрыло волной ликующих звуков клавесина.

– Гендель, – сказала она, заметив, что Мэтт рассматривает футляр от кассеты.

– Только не говорите мне, что…

– Да-да. Это «Музыка на воде», – хихикнула она, услышав в ответ его раскатистый смех.

Она сама толком не знала, что на нее нашло. Может, дело было в чувстве облегчения, что машина в порядке, может, в отчаянии из-за расстроенных финансов, а может, в необходимости дать выход эмоциям, но, когда ее старая колымага затряслась по ухабам по дороге к одинокому, прохудившемуся и слишком накладному для хозяйки дому, Изабелла принялась смеяться, смеяться до упаду, причем так, что сама испугалась, не закончится ли этот смех слезами.

Она свернула на подъездную дорожку, заглушила мотор, выключила магнитофон и резко оборвала смех. И наступившая тишина внезапно стала слишком многозначительной.

Изабелла посмотрела на свои руки, на мокрые пятна на длинной юбке, на грудь, облепленную сырой блузкой. Она даже не увидела, а скорее почувствовала, что Мэтт буквально ест ее глазами, и поспешила сделать строгое лицо.

– Как приятно видеть вас улыбающейся, – невозмутимо обронил Мэтт.

Их взгляды встретились, в его пронзительно-голубых глазах она не увидела обычной самоуверенности. Он положил ей руку на плечо.

Ее словно пронзило ударом тока, но Мэтт открыл дверь, вышел из машины и пошел под дождем к своему минивэну, а Изабелла неожиданно для себя дотронулась рукой до того места, что хранило его тепло.

Даже для человека, зарабатывающего вдвое больше, не нашлось ничего, что можно было бы считать нормальным домом. Абсолютно ничего для человека, который не хотел уезжать из тех мест, где провел всю свою сознательную жизнь. Байрон сидел в машине – дождь косыми потоками заливал лобовое стекло, щенки на заднем сиденье скулили и огрызались друг на друга – и искал в местных газетах несколько строчек, которые могли бы помочь ему обрести дом. Да, предлагалось жилье на любой вкус: дома класса люкс, квартиры с двумя спальнями, коттеджи для рабочих, в которых уже давным-давно не живут рабочие. Но не было ничего для человека с низким доходом и минимальными сбережениями.

Понимая всю плачевность своей ситуации, Байрон тем не менее не хотел в это верить. Ведь всегда кажется, что подобные вещи случаются не с тобой, а с кем-то другим. Хотя, с другой стороны, несколько лет назад ему пришлось жить в таких условиях, какие и в страшном сне не приснятся. Как там говорится? Хочешь рассмешить Бога – расскажи Ему о своих планах.

У Байрона больше не было планов, за исключением возможности найти хотя бы временное жилье. От отчаяния он даже собрался сдать щенков в приют для животных, что отчасти развязало бы ему руки. Но таких крошечных щенков нельзя было оставлять одних без матери, а Байрон и помыслить не мог о том, чтобы расстаться с Мег. Ведь Мег и Элси – это практически все, что у него осталось.

Конечно, Байрон мог попросить у сестры разрешения переночевать пару недель у нее на диване, но он считал это неправильным. Ведь она только-только начала новую жизнь, и гордость не позволяла ему лишать ее возможности в кои-то веки зажить полноценной семьей. Да, у него были друзья в деревне, но не настолько близкие, чтобы просить их об одолжении. Неожиданно для себя он обнаружил, что в таком положении находится целая прослойка людей. Ни один из них не наклеит на себя ярлык бездомного, но все они по тем или иным причинам оказались в подвешенном состоянии: перекантовывались на диванах у друзей, на временно пустующих кроватях, в домах на колесах, просили об одолжении дать им на недельку-другую крышу над головой. Конечно, он мог отправиться за двести миль отсюда в родительский одноэтажный домик на побережье, но что это изменит? Работы у него не будет, а их дом с коврами и кучей безделушек вокруг – отнюдь не самое подходящее место для человека с собаками. Денег у родителей тоже не попросишь, поскольку они и так еле-еле сводят концы с концами.

Ну а кроме того, Байрону ненавистна была сама мысль о том, чтобы признаться, как низко он пал, тем самым разочаровав их уже во второй раз. Не очень-то приятно сознавать, что у тебя нет дома, и ему не слишком-то хотелось, чтобы на него навешивали и этот ярлык. Его лицо исказила гримаса отчаяния. Он погрузился в свои невеселые мысли и просидел в глубокой задумчивости до темноты, очнувшись, только когда щенки принялись обиженно скулить.