Мистерия (СИ) - Мелан Вероника. Страница 80

— Не выгонит, я же говорил.

— Ну, вдруг он решит, что я слишком странная или опасная…

— Тайра!

— Ладно-ладно, я просто волнуюсь.

Она слонялась по комнате, как загнанная в ловушку мышка, и постоянно дергала за привязанные к горловине бежевой блузки-рубашки шнурки. Те беспокойно звякали друг о друга пришитыми на концах пластиковыми бусинами, чем постоянно напоминали Стиву об Эльконто и его фирменной косичке.

Когда же он его уже увидит?

— А как нужно кланяться, что говорить?

— Кланяться не нужно вообще, а говорить по существу — отвечать на заданные вопросы.

— А дворцовый этикет?

— Это не дворец, это…

— Ну, вы ведь как-то приветствуете друг друга?

— Да, словом «здравствуйте».

— И все?

— И все.

Лагерфельд еще ни разу не видел Тайру взволнованной. Расстроенной, озабоченной, задумчивой, тихой, спокойной, уверенной в себе, в растерянности или даже плачущей — да, но никогда еще похожей на всклокоченный веник. Не в плане волос, конечно, — внутри.

— Перестань волноваться, все будет хорошо. Нашу с тобой историю я уже рассказал, даже ответ, что дала тебе Мистерия, передал, теперь он просто хочет с тобой познакомиться.

— А у вас здесь не принято, чтобы… — она судорожно сглотнула, — чтобы… Правитель или его придворные лишали девушек целостности первыми?

— Что?

Стив едва снова не хлопнул себя по лбу.

— Ну, меня же не будут… насильно принуждать?

— Какие… О чем ты говоришь вообще? Тебя никто и никогда не будет домогаться против твоей воли. Забудь ты эти свои странные обычаи. Тут женщин лишают… целостности, только если те сами того желают.

— Хорошо.

Тайра внезапно успокоилась, притихла. Опустилась в кресло и долго повторяла равномерные вдохи и выдохи. Трогала ткань широких, в тон блузке, штанов.

Стив улыбнулся, когда вспомнил их утренний спор на тему щедрости Правителя и принесенных им даров в виде одежды, еды и обуви.

— Это все «за так»?

— Именно.

— А какая благодарность потребуется от меня в ответ?

— Слово «спасибо».

— И этого достаточно?

— Да.

— Но он слишком добр, хотя не знает меня.

— Ему не нужно знать всех твоих качеств, чтобы быть щедрым. Помнишь, я говорил, что каждому жителю этого мира при поселении полагается помощь-пособие?

— Но я еще не житель вашего мира.

— Скоро станешь.

Тогда она, как и теперь, равномерно дышала и какое-то время смотрела на дверь, за которой (так ей хотелось верить — он видел) располагалось ее новое и, может быть, счастливое будущее.

— Готова?

От волнения Тайра шевелила пальцами ног в мягких мокасинах, постоянно приглаживала волосы и ерзала на месте.

— Я нормально выгляжу? Для вашего мира?

Женщина.

— Нормально.

— Тогда… — судорожный вздох, сцепленные пальцы и взгляд приговоренного к казни с помощью гильотины человека, — …я готова.

Он смотрел на нее долго, пристально, тяжело и все видел — все, включая, кажется, ее прошлые и будущие прегрешения. Без сомнения улавливал усиленные и трансформированные тонкие тела, склонность к невидимому проникновению в чужие тела и жизни, необычную силу.

Тайра смотрела в ответ, но не видела ничего. Нет, не потому что в человеке (человеке ли?) напротив ничего не было — напротив, в нем было столько всего, что ее попросту слепило. Сияющий энергетический столб, ядро выделенной и помещенной в мужское тело маленькой Вселенной, собственное солнце.

«Он сильнее Уду. Куда сильнее…»

Она боялась.

Ни короны, ни парчи, ни позолоты. Короткие, совсем не как подобает Правителю волосы, отсутствие посоха Власти, не украшенные драгоценными камнями сапоги, да и вообще их — камней — не видно ни в одежде, ни в украшениях, ни на стенах маленького, совсем не похожего на тронный зал помещения.

Тайра думала — будет церемония: много людей, поклоны, вступительные речи. Наверняка очередь из жалобщиков, спорщиков и просящих совета, а потом уже она — Тайра.

Но «она» получилась сразу, жалобщиков и пажей не обнаружилось, а Стива не пустили вовсе. А внутри — он. Человек с глазами-лучами, затянутый в странного вида серый костюм.

«Он гасит фон», — догадалась она.

От тишины ей делалось так дискомфортно, будто в органах засел песок — хотелось двигаться, шевелиться, говорить. Может, после короткого приветствия речь должна начинать именно она?

Тайра прочистила горло и, несмотря на непрерывное ощущение «трогающего» ее чужого поля, проблеяла:

— Я бы хотела поблагодарить вас за…

— Давно ты обнаружила в себе способности?

Она хотела сказать «за дары», но, перебитая, тут же забыла о них, втянула голову в плечи. Стив приказывал отвечать и отвечать правдиво.

— С ранних лет, Ваше Могущество.

Правитель поморщился. Может, нужно было назвать его иначе? Но как? Верховное Сиятельство? Великий Благодетель? Сильнейший мира сего? Она не знала, и потому не стала навлекать на себя гнев и словесно исправляться.

— Ты где-то училась? Кто-то помогал тебе развить их?

— Да, Ваше Могущество…

— Опусти титул.

— Хорошо, Ва… — Пауза. Красные от смущения щеки. — Помогал. Но втайне. Меня учил Мистик по имени Кимайран Дархан Абуджи — втайне, потому что в моем… мире людей со способностями не любят, гонят и боятся. А Кимайран сказал, что я — мистик.

Правитель Стива долго молчал, о чем-то думал, а Тайру потряхивало от страха. Не решат ли ее и здесь использовать «на благо» государству, не принудят ли действовать против воли? Может, зря призналась? Но как — сразу врать?

Человек в форме, тем временем, снова заговорил — его голос напоминал Тайре пустынную змею — тихую, спокойную по движениям, но крайне опасную.

— Будучи «мистиком» и человеком, способным вмешиваться в чужие жизни, изменять ход событий и влиять на психоэмоциональное состояние, ты должна быть осведомлена о том, что делать этого без крайней необходимости нельзя…

— Конечно, Ким учил меня! — Горячо закивала Тайра и устыдилась, когда поняла, что только что перебила Правителя.

— …Это правило действует и здесь. Никто и никогда без специального на то разрешения не имеет право на вмешательство в личностные сферы других людей — прошу тебя помнить об этом.

«Иначе последствия будут тяжелыми»

Продолжение она услышала и без слов. И закивала, опасаясь, что если откроет рот, то снова перебьет.

— Но способности твои интересны. Очень интересны. Необычны для этих мест. — Ее позвоночник вновь стянулся в пружину — будут принуждать или нет? — Мы еще поговорим о них позже — не сейчас. А сейчас вот что…

Тайра застыла. Секунды текли медленно, густо и липко; по ее внутренностям продолжал бродить чужой взгляд — не такой противный, как у Уду, но все равно неприятный.

— Насколько я вижу, жить тебе осталось сто шестьдесят три дня.

— Вы тоже видите линию жизни?!

Сердце застучало гулко, как в пустой бочке.

Правитель если и удивился, то вида не подал.

— Да, вижу. И вижу, что проклятье твое сработает ровно через этот промежуток времени — к тебе прикреплена нить вниз.

— В Нижний Мир? — Обреченно прошептала Тайра.

— Да.

Значит, она есть. И осталась, когда Тайра выбралась из Коридора. Проклятье! Будь оно само проклято! Хотя, кого теперь винить?

Ей стало зябко, тяжело и почему-то за себя стыдно. Сто шестьдесят три дня — это не очень мало, это нормально, этого хватит. Она успеет чуть-чуть пожить, подышать, насладиться и пожелать перед уходом добра тем, кого любит.

Этого хватит.

Хоть этого и немного. А в Криале время шло быстрее — она не знала.

Ее, наверное, запомнит Стив — дурацкая мысль — тень с опущенным вниз лицом.

— А ваши дни длинные? — Голос отчего-то стал хрипеть, сдался от разговоров про линию жизни.

— Двадцать четыре часа в одних сутках.

— У нас было почти столько же — двадцать три. — Пустая и бесполезная информация. Зачем?