Дети любви - Мэй Сандра. Страница 4
Дик прекрасно знал, что его друг Чико – бандит. Но это никогда не имело для него большого значения. Сначала «друг». А потом… потом неважно.
Теперь им было под тридцать, и Чико владел несколькими газетами, одним телеканалом, автосервисом, входил в совет директоров медиахолдинга – и контролировал игорные заведения и стрип-бары в центре города. Именно они давали клану Пирелли основной доход.
Дик Манкузо работал свободным репортером, числился на хорошем счету, его репортажи шли нарасхват, но сам он местом своей работы считал редакцию «Вечерних Огней» – первого и любимого приобретения Чико Пирелли на медиарынке. Заказных статей Дик не писал, по крайней мере он сам так считал, потому что в любом случае никогда не врал в своих репортажах.
Ответственный секретарь редакции «Вечерних Огней», Натти Тимсон, девушка весомых достоинств, ворвалась в дверь вместе с порывом холодного ветра.
– Проклятье! Думаете, живя в этом городе всю жизнь, я привыкла к прибабахам здешней погоды? Вчера тридцать, сегодня десять, завтра что?! Самум – или полюс холода?
За ее спиной раздался негромкий смех и знакомый голос:
– Последуй старому совету, дорогая. Отнесись к погоде, как к изнасилованию: если не можешь ничего изменить, расслабься и получи удовольствие.
Натти притворно замахнулась на Дика Манкузо сумкой, но он увернулся и юркнул за столик. Она сложила руки на необъятной груди и прогремела:
– Во-первых, лучше бы тот, кто это придумал, этого не придумывал бы. Во-вторых, полагаю, что тот бедняга, который это все же придумал, горько пожалел об этом уже через минуту…
– …Потому что из-за этого…
– В-ТРЕТЬИХ, Дик Манкузо, ты никогда в жизни ничего не делаешь и не говоришь просто так, и сейчас я начну выяснять, зачем ты сморозил эту чушь.
– О, пощади, божественная. Что ты хочешь сделать с моим худеньким тельцем? Если пытки – то я предпочитаю сексуальный вариант. Наручники, плетка, мрачное подземелье и ты в кожаном лифчике…
– Размечтался!
– Ты догадалась?
– О чем тут догадываться? Я же женщина-мечта!
– Давай о погоде. Так, значит, на улице похолодало?
– А то! Как мы и предполагали. А эти типчики с телевидения, которые не в силах отличить выхлопные газы от штормовой тучи, они вещали, что сегодня будет по-летнему жарко! И как, спрашивается, одеваться?
– Ну, Натти, ты, кажется, оделась вполне ничего. И ножка, гм…
– Дик Манкузо, ты бесстыдник и нахал!
Дик хмыкнул и пробурчал себе под нос:
– Которому осталось пять минут до смертной казни…
– Ой! Сиротка! Держите меня! Кому ты наступил на хвост, несчастный?
– Натти, детка, давай я буду сидеть за столом в позе безбрежного отчаяния, а ты наклонишься вот так, сверху, и тогда я припаду к твоей…
– Я сейчас припаду кому-то! Я так припаду, что припадки начнутся! Говори, чего хочешь, и выметайся!
– Хочу адрес одной девицы.
– Пойди и возьми, как говорили древние спартанцы.
– Ты не похожа на спартанку, Натти. Они меньше кушали и больше занимались фитнесом.
– Ударю.
– Не надо. Мне нужна та девка, которая дала интервью насчет Чико.
– Ого! Тебя повысили? Теперь ты штатный киллер?
– А вот за это я уже могу и обидеться.
– Можешь, но не станешь. Потому что адрес этой красотки у меня есть, это правда, но я должна быть уверена, что ты не причинишь ей вреда и не проболтаешься боссу.
– Натти, какого черта вы это напечатали?
– Мы в свободной стране, Манкузо.
– Да, но он платит вам зарплату!
– И ты считаешь, что за эту зарплату мы должны писать только о детских садах и домах престарелых, которые патронирует Пирелли? Девица подвернулась совершенно случайно, сама, можно сказать, нас нашла, а материал убийственный…
– Натти, ты дура? Он же в мэры собирается!
– Вот и хорошо. Это только прибавит ему популярности. Мэр с нимбом вокруг головы – несовременно! Пусть он будет живой, грешный, настоящий, пусть не побоится публиковать подобные интервью в своей собственной газете – на это избиратель клюнет.
– Деточка, мне кажется, ты слишком высокого мнения о нашем избирателе. В умственном смысле. Наш избиратель прочитает только часть, ту самую, где сказано, что Чико Пирелли – мафиози со стажем, скупивший все газеты и контролирующий прессу.
– Дик, занимайся своим делом, а я стану заниматься своим!
– Хорошо, но адрес давай сюда.
– Ты обещал!
– Обещал.
– Что ты обещал?
– Натти!
– Нет, скажи еще раз.
– Хорошо, убийца. Я обещал, что никакого вреда девице не будет. Я просто поговорю с ней. Если материал подойдет, тиснешь его завтра.
– Не учи меня! Записывай.
Морин смотрела на Мэг, открыв рот, и молчала. Впервые в жизни у учителя словесности не оказалось в запасе ни единого слова, по крайней мере, цензурного. Мэгги этого не замечала, устало откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза. Потом спросила, не глядя на сестру:
– Так что скажешь? Согласна?
– Пфрглст…
– Что? Не поняла, Мори…
– ТЫ ОФИГЕЛА, ДА?
Мэг немедленно очнулась и с интересом уставилась на сестру.
– Что это с тобой?
– Со мной? О, не обращай внимания. Ничего особенного. Для меня совершенно привычное дело – подменять свою сестру на сцене стрип-бара. Я, бывало, проверю сочинения по творчеству Байрона – и в стрип-бар бегу…
– Стоп! А почему ты произносишь «стрип-бар» так, как будто имеешь в виду «бордель»?
– Не передергивай, Мэг! Ты прекрасно знаешь, я никогда в жизни тебя не осуждала. Мне и в голову это не приходило. Но я не могу заменить тебя, это просто смешно…
– Конечно смешно! Такая корова! Да ты с шеста свалишься…
– Я – корова?! Да я худее тебя, к твоему сведению! И для того, чтобы вертеть попой и обниматься с железной палкой, хореографических талантов не требуется!
– Значит, теоретически ты меня заменить могла бы?
– Мэг, не бери меня на «слабо», поняла? И вообще, что значит – замени? Ты с кем-то там поссорилась, бежишь от него, боишься его – а меня подставляешь на свое место? Чтоб он меня прихлопнул, твой гангстер?
– Во-первых, он не убийца. Во-вторых, он не знает, где я живу. И не должен, по идее, узнать, девчонок я предупредила. Но мне на этой неделе должны звонить, это очень важно. Кажется, у меня появился шанс попасть в профессиональную балетную труппу, Морин. На Бродвей, представляешь?
– Это действительно здорово, но при чем здесь я?
– Тот парень, импресарио, должен позвонить, договориться и приехать ко мне домой. Я специально отпросилась в клубе на неделю, так что и целоваться с железной палкой тебе тоже не грозит. Просто поживешь у меня дома, ответишь на звонки и встретишься с тем парнем. У него мое резюме и портфолио, так что попросить о замене я могу только тебя.
– А если он предложит мне станцевать?
– Морин, я ж не в очередной клуб собираюсь устраиваться! Вы просто договоритесь, когда тебе, то есть мне, лететь в Нью-Йорк…
– Так вот, к твоему сведению, я тоже жду звонка по поводу работы, Мэг!
– Класс! Ты бросаешь свою богадельню? Молодец…
– Колледж, Мэг, колледж. Если ты в нем не училась, то это не значит, что он плохой. И в любом случае, я люблю свою работу, как и ты – свою. У меня замечательные коллеги…
– А как дела с Беном?
Морин сбилась, покраснела, начала перекладывать книги на тумбочке. Мэг понимающе кивнула.
– Ясно. Как всегда. Я же говорю, богадельня.
– Бен просто очень занят. На нем большая ответственность…
– Мужик, у которого нет времени разглядеть красивую женщину, ни за что отвечать не может. Он умственно неполноценен.
– Перестань, Мэг…
– Ладно, шучу. Слушай, а давай отнесемся к происходящему чуть проще, а? Как к игре. Ты заменяешь меня и дуришь мозги артистической богеме, а я заменяю тебя и морочу голову училкам в колледже. Ролевые игры это называется.
– Мэг, ты меня, конечно, извини, но вот как я не умею танцевать, так и ты…