Желанная моя - Фритти Барбара. Страница 40

Она нашла его. Они, наконец, оказались в одном и том же месте в одно и то же время.

– Я будто стою на обрыве над пропастью, – прошептала Алекса.

– Я не дам тебе упасть.

– Но вдруг ты заставишь меня спрыгнуть.

– Только если ты захочешь.

– Когда ты рядом, я всегда хочу спрыгнуть… что бы мы с тобой ни делали.

– Со мной то же самое, но если слишком рано…

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, точно не слишком рано.

Трикотажный топик отправился вслед за джемпером. Алекса тряхнула волосами, освобождая их, и подумала, что, к счастью, надела сегодня один из своих самых красивых бюстгальтеров.

– Ты прекрасна, Алекса. Я всегда знал, что ты станешь красавицей.

– Правда? Я же была тощая… – пробормотала она, смущенно скрестив руки на груди.

– Теперь уже нет, – тихо сказал Брейден, приближаясь и обнимая ее за талию. Алекса почувствовала жар его пальцев, представила, как его руки касаются ее тела. – Давай взглянем на остальное. – Он расстегнул «молнию» ее джинсов.

Алекса помогла ему стянуть джинсы, отбросила их и забыла обо всех сомнениях, когда Брейден впился губами в ее губы.

Он страстно хотел заняться с ней любовью, но спешить не собирался. Скользнул губами по ее подбородку к шее, поцеловал ключицу.

– У тебя еще остались веснушки… – Его губы коснулись россыпи светлых пятнышек над розовыми кружевами бюстгальтера.

Ей стало трудно дышать. Намеренно неспешное соблазнение лишало ее сил, воли, разума.

За губами последовал язык, Алекса вцепилась в плечи Брейдена и едва не застонала от облегчения, когда он сорвал разделявший их бюстгальтер и впился губами в изнывающий от ноющей боли сосок.

– Слишком медленно, – пробормотала она.

– Недостаточно медленно, – возразил Брейден и опустился перед Алексой на колени. Прижался губами к ее пупку, перебирая пальцами край крохотных кружевных трусиков. Снова за его губами последовал язык… и вдруг, будто сквозь туман, до нее донесся вопрос: – Что это?

– Что? – Алекса опустила глаза и увидела, как Брейден обводит кончиком пальца татуировку на ее левом бедре.

– Надо же, бабочка. Совсем как те, за которыми ты гонялась.

– И ни разу не поймала. А ты говорил, что нечего и пытаться. Кое-кто должен быть свободен.

– И ты хотела быть свободной. – Брейден поднялся с колен, заглянул в ее глаза. – Ты хотела стать бабочкой. Ты хотела улететь от всех своих домашних проблем.

– Больше всего на свете. И это желание только усилилось после того, как мы уехали отсюда и я стала маминым якорем.

– Когда ты сделала эту татуировку?

– После окончания колледжа, после того, как узнала, что ты женился. Я долго бродила по нашему любимому пляжу. Понимала, что не смогу вернуть прошлое, но хотела снова почувствовать то, что чувствовала в детстве с тобой. Свободу.

– И посадила бабочку на свою попку, – улыбнулся Брейден.

– Чтобы напоминала мне о свободе полета. Но какие там полеты! Я даже боялась взглянуть на небо. Уставилась в землю и двинулась вперед… в какой-то бесконечный поход в никуда.

– Теперь все изменится, – твердо сказал Брейден. – Алекса, я хочу, чтобы ты летала.

– Только с тобой вместе. – Она прижалась губами к его губам и потянулась к застежке его джинсов.

Вдвоем они быстро освободились от остатков одежды. Медлительность сменилась жарким нетерпением.

И когда они остались нагишом, Алекса восхищенно улыбнулась:

– Блеск. Даже не представляла, что ты вырастешь таким неотразимым.

Он ухмыльнулся.

– Взаимно.

Обнявшись, они упали на кровать и с изумлением и страстью, сознанием новизны и вспыхивающими воспоминаниями исследовали тела друг друга. Не было никакой неловкости, обычной при первом свидании. Все было так, будто они ждали этого момента пятнадцать лет, и теперь их тела точно знали, что делать. Полная гармония, полное взаимопонимание, ответы, возникающие раньше вопросов. Алекса чувствовала, что ее близость с Брейденом идеальна и абсолютно правильна… она чувствовала, что наконец нашла дорогу домой.

Алекса проснулась через несколько часов. В гостиничном номере было темно, и ей показалось, что уже ночь, но на электронных часах светились зеленые цифры: двадцать пятнадцать. Шевелиться не хотелось. Под боком Брейдена ей было очень тепло и уютно, ее голова покоилась на его груди… Вдруг ритм его дыхания изменился. Алекса приподняла голову и взглянула на его лицо.

Брейден открыл глаза, улыбнулся Алексе, поглаживая ее голую спину.

– Привет. Который час?

– Девятый.

– Не шутишь? Мы так надолго вырубились?

– Да, мы оба вымотались, – ответила Алекса, без смущения вспоминая все их чудесные безумства.

– Нам надо было многое наверстать. – В его глазах мелькнуло сомнение. – Ты так себе это представляла?

– Брейден, все получилось гораздо лучше, потому что было на самом деле. Реальность, а не грезы, когда я просыпалась в одиночестве, опустошенная и печальная, и скучала по тебе.

– Я тоже о тебе грезил.

У нее в животе заурчало, и Алекса покраснела от смущения.

– Не очень-то красиво.

Брейден расхохотался.

– Я тоже голоден.

– Жаль, что здесь не подают еду в номера.

– Можем что-нибудь заказать в кафе.

Алекса обрадовалась, что Брейден не хочет выходить, не хочет одеваться и покидать ее. Залучив Брейдена в свою постель, она вовсе не жаждала его отпускать.

– Хорошая мысль.

– Если любишь китайскую кухню, могу порекомендовать «Хот Вок». Я приятельствую с Ханом, сыном хозяина. В последние два месяца я практически жил на готовой еде. Если найдешь мой сотовый, я ему позвоню.

Алекса прихватила простыню и, заворачиваясь в нее, отправилась на поиски телефона.

– Эй, ты мне загораживаешь весь вид, – поддразнил Брейден, явно не стесняясь собственной наготы. А в общем, зачем ему прикрываться? У него изумительное тело.

– Ты уже видел достаточно, – возразила Алекса, кидая ему телефон.

– Я сам скажу, когда будет достаточно.

– Просто звони.

Алекса ушла в ванную комнату, надела один из гостиничных халатов, а когда вернулась, Брейден, уже в трусах, разговаривал по телефону. Она присела на край кровати.

– Надеюсь, ты заказал горы еды, – сказала она, когда он закончил разговор. – Я умираю от голода.

– Ты всегда ела слишком много для тощей девчонки.

– Я уже не такая тощая.

– Перестань, ты потрясающая. Алекса, я не кривлю душой. Ты красива с головы до пят. Ты моя летняя девушка.

– А я все еще думаю, что ты должен закончить мою песню.

– Может, ты поможешь написать еще несколько куплетов.

– Может, и помогу.

Брейден наклонился и поцеловал ее.

– Знаешь, обычно Хану требуется не меньше получаса, чтобы доставить еду.

– Да что ты говоришь? – прошептала она. – И как же мы проведем это время?

– У меня найдется парочка идей. – И с этими словами Брейден притянул ее к себе на колени.

– Секс, чоу-мейн [10], ночное кино по телевизору, снова секс. Поразительная ночь, – прошептала Алекса, когда субботним утром солнечный свет заструился в окно.

– Снова секс, – предложил Брейден с сон-ной улыбкой.

Алексе нравилось в нем все. И встрепанные, закудрявившиеся волосы, и темная утренняя щетина на щеках и подбородке. А больше всего ей понравилось просыпаться рядом с ним.

– Ты думаешь только об одном, – поддразнила Алекса, перекатываясь на бок и подпирая голову локтем.

– Да, о тебе. Мы же наверстываем кучу потерянного времени.

– Если мы наверстываем пятнадцать лет, ты еще здесь побудешь некоторое время.

– Меня это устраивает.

– Серьезно, Брейден…

– Серьезно? – Он тоже перекатился на бок лицом к ней. – И к чему ты ведешь? Мне пора начинать волноваться?

– Просто хотела сказать, я рада, что ты остался. – И не стала уточнять, сколько раз просыпалась среди ночи, волнуясь, найдет ли его рядом с собой утром. Нет, все-таки вырвалось: – У меня было это ужасное чувство, что я просыпаюсь, а ты ушел.