Странная парочка - Уилкинс Джина. Страница 30

– Он заставил меня забыть обо всех чувствах, – возразила она, напряженно выпрямившись. – То, что он сделал… то, что он сказал мне… Я никогда не позволю себе простить это.

Рис положил на тарелку недоеденный бутерброд.

– Ты всегда так бескомпромиссна?

Ее глаза расширились от возмущения и боли.

– Ну что ты пристал? Тебе до этого какое дело?

Ему не понравилось, как она это сказала. И она, кажется, уловила раздражение в его ответе.

– Хотелось бы знать, будешь ли ты так же безжалостна, если я сделаю что-то, что не понравится тебе.

– Рис, как ты можешь так говорить? – Она недоверчиво поморщилась. – Ты никогда бы не сделал того, что мой отец. Ты, наверное, самый честный человек из всех, кого я знала, – в бизнесе и в личной жизни. Как можно сравнивать тебя с моим отцом?

– Все мы совершаем ошибки, Анжелика, – настаивал он. – Я не могу обещать, что никогда не причиню тебе невольную боль или не разочарую тебя чем-то. И если это случится, ты так же решительно порвешь со мной?

Она долго молча смотрела на него, потом кончиками пальцев тронула его руку.

– Не думаю, что когда-нибудь я смогу порвать с тобой, – прошептала она.

Он схватил ее руку, чувствуя, как что-то сжалось в груди. Сейчас, подсказал ему тихий внутренний голос. Сделай это сейчас. Пока не струсил.

– Ну так оставайся со мной навсегда, – напрямик потребовал он, не в силах быть дипломатичным сейчас, когда так многое зависело от ее ответа. – Давай поженимся, Анжелика.

Она задохнулась, и ее рука обмякла в его ладони.

– Поженимся?..

Он конвульсивно стиснул ее пальцы. Потрясена так, будто он дал ей пощечину, мрачно подумал Рис.

– Мы принадлежим друг другу. Это не постельная связь и не служебный роман. Это навсегда. Я не могу жить без тебя. Ты мне невероятно дорога. Скажи, что ты согласна выйти за меня.

Она сглотнула. Голос прозвучал хрипло:

– Рис, я не ожидала. Ты должен дать мне время.

– Сколько? – ровно спросил он, не отпуская ее глаз.

Она беспокойна поерзала, но он не отпускал и руку.

– Я не знаю. Я не могу назвать день и время.

– Мне нужен ответ, Анжелика. И терпения у меня не много.

Она состроила рожицу.

– Уж кто-кто, а я это хорошо знаю.

Рис прижал ее руку к щеке, радуясь мимолетному мгновению интимности.

– Выходи за меня.

Она зажмурилась, а когда снова открыла глаза, в их фиалковой глубине стояли слезы.

– Рис, милый. Для меня так много значит, что ты… Он раздраженно глянул на нее.

– Не смей исполнять передо мной эти песни и пляски насчет «я польщена» и «это большая честь»! – предупредил он.

Анджи вздохнула, и на ее лице тоже промелькнуло раздражение.

– Дай мне договорить. И, черт возьми, это действительно честь, хочешь ты это слышать или нет. Думаешь, я не понимаю, что для тебя значит сделать предложение? Так как же ты можешь требовать, чтобы я отнеслась к нему настолько легкомысленно, чтобы ответить не раздумывая?

– Я, наверно, надеялся, что ты уже задумывалась над этим, – смущенно признался он. Неужели он свалял дурака, решив, что уж если мысль о браке возникла у него в голове, то и она об этом тоже думала? Неужели она никогда не предполагала упрочить их отношения? Ну а если и нет, сказал он себе, упрямо сжимая губы, то самое время подумать. У нее покраснели щеки.

– Правда, эта мысль… возникала у меня раз или два, – тихо призналась она.

У него отлегло от сердца. Значит, у нее это тоже серьезно.

– И эта мысль была тебе неприятна? – спросил он, стараясь не показать, насколько уязвимым ощущал себя в это мгновение.

– Нет. Не неприятна. Но… пугающа.

Он нахмурился.

– Я пугаю тебя?

– Меня пугает мысль о таком решительном шаге, – поправила Анджи. Она резко вырвала руку и сплела пальцы, сжав их так, что побелели костяшки. – Попытайся понять, Рис.

– Попытаюсь… если ты объяснишь, что тебя пугает.

Казалось, она старается привести в порядок мысли.

– В прошлом году весь мой мир перевернулся вверх тормашками. Я потеряла все: бабушку, уважение к отцу, почти всю свою собственность. Я осталась одинокой, испуганной, не знающей, кто я и чего стою. Такой я приехала сюда и начала строить жизнь заново. Я получила работу, к которой не была подготовлена, и научилась неплохо справляться с ней.

– Чертовски неплохо.

Она слабо улыбнулась его вмешательству и продолжала:

– Потом мы начали встречаться, и я… полюбила тебя. Но, – торопливо добавила она, когда он подался вперед и хотел что-то сказать, – я не вполне уверена, что готова изменить нынешнее положение вещей. Сейчас я счастлива. Я боюсь снова рисковать, пока время не убедит меня, что мы – мы оба, Рис, – понимаем, что делаем.

– Я знаю, что делаю. Боишься только ты. – Он обхватил рукой свое предплечье. – Ты устроила себе здесь норку. Да, иногда ты выходишь наружу, пока что-нибудь не спугнет тебя, пока не подумаешь, что ты снова чем-то рискуешь. Тут ты бросаешься назад, чтобы спрятаться со своей кошкой и своими безделушками. Я не прошу тебя отказываться от чего-то, Анжелика. Ты можешь сохранить этот дом, сохранить все, что в нем есть. Мое предложение никак не повлияет на твою работу, и я не буду просить, чтобы ты перестала видеться с друзьями, которых приобрела за эти месяцы. Я готов даже принять в нагрузку кошку.

Он в нетерпении подался вперед.

– Ты говоришь, что любишь меня, но боишься довериться мне, довериться тому, что мы нашли вместе. А без доверия у нас нет никаких шансов.

– Мне нужно время, Рис, – почти взмолилась она. – Пожалуйста, не ставь мне ультиматум.

Рис поморщился.

– Ультиматум? – переспросил он, не в силах скрыть горечь. – Вроде того, что «выходи за меня, или между нами все кончено»?

Она кивнула.

Рис покачал головой.

– Нет. Даже если бы я думал, что это подействует, я бы не воспользовался своим преимуществом. Я ни за что не отпущу тебя, раз уж нашел. Даже если придется штурмовать эту крепость, пока ты наконец не признаешь, что у тебя нет выбора.

Ее улыбка была робкой и дрожащей.

– Пожалуй, это я уже поняла.

Он заставил себя расслабиться и снова взялся за бутерброд.

– Я подожду, Анжелика. Но не тяни слишком долго.

«Не то придется принимать решительные меры, – добавил он про себя. – Начать можно будет с похищения. Или сделаю тебе ребенка. Вы будете очень хороши беременной, леди». Он благоразумно сохранил при себе эти мужланские мысли, догадываясь, что Анджи вцепится ему в горло, если узнает о них, и лишь хищно улыбнулся и доел свой ужин.

Анджи ахнула и выгнулась дугой, когда Рис осторожно куснул нежную внутреннюю кожу ее бедер. «Если он хочет довести меня до безумия, то осталось немного», – смутно мелькнуло у нее в голове. Она давно утратила счет времени с того момента, когда он снял с нее халат и бережно уложил на кровать. На ней не осталось места, которое бы не было обласкано, обцеловано, искусано и удовлетворено. Она не могла уже даже заниматься любовью и только лежала на животе, полубессознательно постанывая.

Кончик его языка прошелся по легким отпечаткам зубов на коже. Руки Риса чуть придавили ее ягодицы, а рот, погладив бедра, двинулся внутрь, чтобы найти беззащитную плоть под золотистыми завитками между ног.

– Рис. О Рис. – Если бы у нее оставались силы, это был бы крик. Сейчас она только шептала.

Он услышал. Перевернув ее, он прижал рот к ее губам.

– Скажи еще раз, – требовал он, не поднимая головы.

Анджи знала, каких слов он ждет. Не в первый раз он требовал их с тех пор, как принес ее в постель.

– Я люблю тебя, – пролепетала она. – Я люблю…

Его язык ворвался, пробуя эти слова на вкус. Его рука нашла грудь, а бедра уже ходили в ритме, который скоро вернет ее в хаос страсти. Анджи застонала от наслаждения и вверилась ему.

Обхватив коленями его бедра, она изогнулась, чтобы принять его глубже. Она стонала, задыхалась, выкрикивала его имя. Миновав пик, она всхлипнула от облегчения и растерянности и задрожала от удовлетворенного желания, зная, что конец неизбежен, и желая только оттянуть его. Никогда она не была так счастлива, как при близости с Рисом, забывая о существовании всего остального мира.