Итальянская элегия - Милберн Мелани. Страница 11

– Скажи мне, что ты очень этого хочешь, Анна. Хочешь быть моей.

Разве она могла это отрицать?

– Я хочу быть с тобой, – хрипло произнесла Анна. – Хочу быть с тобой, – повторила она.

Он поднял ее, положил на постель и навалился всей тяжестью своего мощного тела.

– Значит, так и будет.

Анна попыталась встать, вдруг содрогнувшись при мысли о том, как вела себя с ним, – словно какая-то дешевая девка, у которой нет никаких принципов.

– Куда ты собралась? – Лючио схватил ее за руку, не давая выскочить из постели.

– Мне нужно в ванную. – Она посмотрела ему в глаза. – Не возражаешь?

Лючио отпустил ее руку и снова откинулся на подушки, провожая Анну взглядом, пока она шла в ванную.

– Я бы не советовал тебе дуться, Анна, – сказал он ей вслед. – Не забывай, это опасно для тебя.

Она обернулась.

– Можешь наносить свой предательский удар. Я не боюсь тебя.

Лючио зло улыбнулся и скрестил руки за головой, всем своим видом выражая такое превосходство, что ей захотелось треснуть его чем-нибудь.

– А ты бойся, Анна, – протянул он. – Бойся.

Она захлопнула дверь ванной, но, даже включив душ на полную мощность, все еще продолжала слышать его насмешливый хохот.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Анна почти не спала ночь накануне операции Сэмми. Она крутилась и вертелась в постели и наконец встала с темными кругами под глазами.

После их физической близости Лючио не остался с ней на ночь. Даже самой себе Анна не хотела признаваться в том, что ее это расстроило.

Сэмми в этот день не разрешили завтракать. Анна не могла выпить даже глотка чаю. Лючио повел их к машине.

– Перестань нервничать, Анна, – успокаивал он ее. – Сэмми справится, как настоящий маленький чемпион.

– Ничего не могу с этим поделать. – Анна закусила губу. – Он такой маленький… а операция очень сложная.

– Сейчас эта операция намного проще, чем те, что делали несколько лет назад, – напомнил ей Лючио. – Тогда их делали на открытом сердце, после чего требовались месяцы реабилитации. А сейчас ты и не заметишь, как Сэмми поправится.

Как бы она хотела обладать его уверенностью!

– А ты будешь там, когда я проснусь, мамочка? – раздался с детского кресла на заднем сиденье машины тонкий голосок мальчика.

– Ну конечно, дорогой.

– Я тоже буду там, Сэмми, – уверил его Лючио.

Анна искоса взглянула на него и тихо пробормотала:

– Не давай обещаний, которые не собираешься выполнять.

– Ты считаешь, что я не волнуюсь за него?

– Это не твой ребенок, Лючио. Оттого, что ты будешь за него волноваться, он не станет твоим.

Лючио крепче стиснул руль.

– Ты снова бросаешь это мне в лицо, Анна, а я не могу ответить тебе в данных обстоятельствах, – тихо проговорил он со злостью.

С заднего сиденья послышался певучий голосок:

– Вы с папой ссоритесь?

Анна бросила на Лючио взгляд, в котором красноречиво читалось: «Вот видишь, что ты наделал?»

– Ну что ты, малыш, – сказал Лючио с улыбкой. – Мама и папа любят друг друга. Нам просто немного трудно наладить общение.

– А что такое об… общ… – спросил Сэмми.

– Это значит понимать другого человека, – объяснил Лючио. – Иногда нужны годы, чтобы это произошло.

Анна тряхнула головой и тупо уставилась на вид за окном.

Вот уж поистине мамочка и папочка любят друг друга!

– … А сейчас он уснул, – сказал анестезиолог, накрыв маской личико Сэмми. – Почему бы вам и вашему мужу не попить кофе в комнате для родителей, а мы поговорим с вами, когда приведем вашего малыша в порядок.

Анне хотелось сказать, что это не ее муж и Сэмми вовсе не его малыш, но слова застряли у нее в горле.

– Пойдем, дорогая, – Лючио взял ее под руку и вывел из операционной.

Они сняли с себя халаты, которые надевали, сопровождая Сэмми на операцию.

– Он поправится, Анна.

Она сняла бахилы и шапочку и бросила их в корзину.

– Не могу отделаться от мысли, что каким-то образом виновата в этом сама.

– В каком смысле?

– Это мне наказание за… за…

– Какая чушь!

– Но ты же наказываешь меня, – сказала она. – Говоришь, что заставляешь меня платить за мои грехи.

Лючио стало не по себе под ее вызывающим взглядом.

– Я был взбешен. Человек может наговорить бог знает что, когда он зол.

Анна села на единственный стул и обхватила голову руками.

– Если бы я могла повернуть время вспять…

Она почувствовала прикосновение его руки к своему затылку.

– Это не в наших силах.

– Если он умрет, я никогда себе этого не прощу.

– Он не умрет.

– Все равно я себе этого не прощу.

– Прекрати, Анна.

– Как жить дальше, если я не помню того, что случилось?

– Я не хочу устраивать сейчас дискуссию, – сказал Лючио. – Со временем все это перестанет казаться таким уж важным.

«Да, – удрученно подумала Анна, – когда ты вернешься в свою Италию и обречешь меня на страдания и пожизненное одиночество». Она стала кусать ноготь.

– Не надо. – Лючио отвел ее руку.

Его пальцы были теплыми в отличие от ее ледяных.

– Когда-то у тебя были очаровательные ногти.

– Я и сама была когда-то очаровательной девушкой, по крайней мере, по твоим словам.

Он нахмурился, уловив горечь в ее тоне.

– Мы сами решаем собственную судьбу, когда делаем тот или иной выбор, Анна.

Она закусила губу. Зачем спорить с ним? Это она оступилась, а не он. Она его предала и с тех пор расплачивается за это.

– Все прошло очень хорошо. – Кардиохирург снял стерильную маску и улыбнулся им. – Можете пройти к нему сейчас в реанимационное отделение, но он еще какое-то время проспит.

Анна вскочила на ноги.

– Он поправится?

– Конечно, – успокоил ее доктор. – Я рад, что вы ускорили его операцию. Промедление в подобных случаях нежелательно.

Анна смотрела на спящего сына. Ее сердце разрывалось при виде многочисленных трубочек и наклеек на крохотном тельце. Она была так благодарна Лючио.

Лючио оставил ее с Сэмми, чтобы переговорить с медперсоналом. Через несколько минут он вернулся с коробкой сока.

– Ты, наверное, хочешь пить.

Анна взяла сок, с улыбкой взглянув на него.

– Похоже, ты читаешь мои мысли.

– Ну, как он? – Лючио сел на свободный стул.

– Все еще спит. – Анна открыла коробку с соком и сделала глоток. – Медсестра сказала, что они дали ему лекарство, чтобы он лежал неподвижно. Он проспит еще несколько часов.

– Может быть, нам лучше уйти и вернуться утром? – предложил Лючио. – Ты не принесешь ему никакой пользы, если свалишься от усталости.

– Я не хочу оставлять его.

Лючио встал и направился к двери.

– Делай как знаешь, но я думаю, что ты пожалеешь об этом.

– Есть другие вещи, о которых я сожалею гораздо больше.

Он обернулся и посмотрел на нее.

– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь.

Это была длинная ночь.

Сэмми спал в счастливом неведении о дежурстве матери у его постели. Время от времени заходил кто-нибудь из медперсонала.

– Вы устали, – заметила одна из дежурных медсестер ночной смены. – Хотите, я найду вам место, где вы сможете прилечь?

Анна покачала головой.

– Я хочу быть здесь на случай, если он проснется.

Медсестра бросила взгляд на температурный лист Сэмми в изголовье его кровати.

– Доктор Френталь старается, чтобы малыши лежали неподвижно первые несколько часов после операции.

– Все равно я останусь здесь, – сказала Анна, глядя на спящего Сэмми.

Когда сестра вышла, Анна долго смотрела на сына, возвращаясь мыслями к той злополучной ночи четыре года назад…

– … Да ладно тебе, Анна, – льстиво проговорил Карло. – Не откажешься же ты выпить со своим будущим шурином?

– Я не думаю…

– Чего ты боишься? Я же не съем тебя. Неужели я тебе совсем несимпатичен, милая Анна? – спросил он, смотря на нее, как ястреб на свою добычу.