Всё будет! (СИ) - "Цвет Морской". Страница 7

Наконец, дождавшись пока она уйдёт, Сашка от пережитых эмоций, наверное, сделал непомерно большой глоток пива. Закашлялся. Отдышавшись, он неожиданно спросил:

- Слушай, всё хотел спросить, а что там у тебя с руками, фетиш какой-то новый, что ли?

- С руками? – я повертел свободной от бутылки рукой перед своими глазами. Видно было не очень – вечерело, ну и вообще... Мы, собственно, поэтому и вышли на улицу – освежиться немного. – А что с руками, я не понял?

- Вот и я не понял. Помнишь, когда ты у меня весь вискарь выжрал?

- Прямо-таки и весь? И что – совсем один выжрал?

- Ладно, я тоже слегка помог тебе, - Сашка сделал ещё глоток. Замер, видимо, прислушивался, как пиво проходит по пищеводу. – Так вот тогда ты весь мозг мне вынес своими руками.

Я, уже не стесняясь, вытаращился на друга – он про что?

- Моими руками? А что с ними было?

- Ты всё про руки мне рассказывал: косточки там всякие, пальцы... Всё талдычил – "такие руки, таки-и-ие ру-у-уки". Не помнишь?

- Совершенно! – помнить-то я не помнил, но уже понял, что наговорил в тот день лишнего.

- Ты так говорил тогда, так... – Сашка, подбирая слова, задумчиво завёл глаза вверх, воткнулся взглядом в нависающую над ним сиреневую гроздь (ретивая мамашка не всё ободрала), – ...словно людоед о своём самом вкусном блюде.

Я – в шоке молчал. Хорошо, что заканчивался день, хорошо, что кусты низко нависали над нами – Сашка толком не мог разглядеть моё лицо.

- Не помнишь? Странно. У тебя аж слюна капала. Я даже подумал, что ты влюбился.

Всё. Это было слишком. Я и сам уже всё понял про себя, но услышать это от другого, от Сашки...

Сидя на лавочке и тиская в руках уже ненужное мне пиво, я вдруг отчётливо понял, что дальше так продолжаться не может. Мне определённо нравится Кир. И всё очень серьёзно. Обсудить это с Сашкой? Нет. Тем более, сейчас, в таком состоянии. Да и потом, я никогда не разбирал с ним подробности своих отношений, тем более настоящих, а не показушно-гендерных. Не обсуждал в силу известных обстоятельств, которые Сашке не слишком импонировали, чтобы обсуждать их. Он демонстрировал лояльность к моим "периодически взбрыкивающим странным желаниям" (таким образом, звучал мой диагноз из уст Сашки), а я вежливо не грузил его подробностями.

Зашвырнув недопитую бутылку в куст, старательно игнорируя продолжающиеся Сашкины инсинуации по поводу моей капающей слюны, я хлопнул его по плечу:

- Значит, говоришь, руки!

Через двадцать минут я был уже дома.

Когда Сашка понял, что я вызываю для себя такси и, значит, решил свалить, то он сначала даже обиделся, но я клятвенно, прижимая руку к груди, взмолился почти трезвым голосом:

- Хочу домой. Веришь? Хочу завалиться спать. Устал.

Он проникся. Дождался со мной машины и только потом двинул к подъезду, махнув мне на прощание своей пустой бутылкой.

Дома свалившись в кресло, я пытался собрать свои мозги в кучу – вышло не очень. Нельзя сказать, что мы много выпили, но всё-таки решил отложить всё на завтра. Важные, взвешенные решения лучше принимать на трезвую голову и, желательно, не ночью. А делать что-то с собой, Киром и нашими странными взаимоотношениями (нашими? что-то я не то говорю...) надо непременно. Особенно, после моего амнезийно-алкогольного признания Сашке про мои любимые руки... Бред? Бред! С этой мыслью я и заснул.

Утром, первым делом, я принял контрастный душ – взбодрился. Сварил себе геркулесовой кашки, оказывается, у меня даже коробочка с овсянкой завалялась. Почему именно геркулесовая? Не знаю. Захотелось... Вспомнил, как мама варила мне её почти каждое утро, перед уходом в школу. Налил крепкого чая. Взял свою любимую белую кружку с пчёлкой и подошёл к окну. Вот теперь, попивая чернильный кипяток мелкими глотками и глядя сверху на мой двор можно было всё хорошенько обдумать. Отцвела черёмуха – асфальт засыпан белым крошевом лепестков. Аромат сирени не такой сильный у меня наверху, но, тем не менее, ощущается. Открываю форточку шире...

Итак. Что мы имеем?

Первое. Кир. Тянет к нему со страшной силой F. Хочу видеть его. Взять за руку...

Не отвлекаться!

Второе. Он не хочет! Кир явно меня избегает. Боится? Веду себя неправильно? Или в принципе не нравлюсь ему? "А он вообще, гей?" – вот о-о-очень хорошая мысль, а главное – своевременная!

Отворачиваюсь от окна и ставлю кружку на стол. Возвращаюсь к подоконнику и отодвигаю в сторону подаренную мне Сашкой на новоселье вычурную херь. Сказал, что это – инсталляция. На вид что-то несуразное, какой-то слепленный наскоро хаос из стекла и пластика, кажется, я даже выглядел внутри того стеклянного шарика металлическую синюю шайбу. А болт здесь предусматривался?

Поворачиваюсь спиной, подпрыгиваю и, помогая руками, задвигаю себя пятой точкой на подоконник, прижимаюсь спиной к стеклу. Прохладно, хорошо. В моём доме такие высокие подоконники, так и тянет сесть. Сидел бы и сидел, но эта чёртова скульптура – всё время приходится её двигать. Хотя, она ничего так себе. Не знал, что у Сашки есть вкус на такие вещи. Откуда что берётся? А может ему какая девица очередная присоветовала? Как бы там ни было, но искать ей место в других комнатах я не хотел: она удивительно совпадала и с этим окном, и с кухней, и с моим настроением, когда я недолгое время проводил за готовкой. Пробовал переселить её в коридор, в спальню, - всё было не то.

Какой у меня там пункт?

А-а-а... Радар, говорите. Чушь собачья, молчит ваш хвалёный радар! Я только хочу, чтобы Кир был "не по девочкам"!

Третье. Хочу, чтобы он дал мне шанс. Или чтобы я взял его сам? Не важно. Мне нужен шанс!

Четвёртое. Нельзя себя вести, как влюблённый идиот! Влюблённый?.. потом, сейчас о другом. Хотя совершенно очевидно, что я страдаю, аки несчастная дева в самом обычном, а потому говёном любовном романе. Как бы то ни было, но моё поведение...  это – не я, это кто-то другой: пялюсь на него, сидя в машине у магазина (она же, правда, мне подмигнула тогда, кассирша?), заправляюсь чуть ли не каждый день, чтобы иметь возможность видеть его, его руки... ближе. Я сам себя превратил в посмешище. Пора самым серьёзным образом что-то решать. А то скоро Ар при моём появлении, начнёт пальцем в меня тыкать и ржать, хватаясь за живот.

Пятое. Можно, конечно, забыть, забросить всё это, сделать вид, что Кира нет. Но я уже не могу. Это совершенно ясно. А просто жить, жить как раньше, это было слишком мало для меня теперь.

Что-то я рассчитался. Экономическое образование сейчас мне явно мешает. Может сначала?

Первое. Надо снова стать собой и Кир станет моим.

Это первое и единственное.

И у меня всё будет, я знаю! Красный диплом мне не зря выдали...

На работе что-то происходило... Все это чувствовали.

Никодимыча мы не видели уже несколько дней. Светлана недавно, наверное, первый раз обратившись не к Ромке, спросила у всех нас:

- Ребят, а Николай Дмитриевич, надолго уехал?

Ответа она не получила. Только Люба пожала плечами, хоть как-то обозначив, что вопрос слышала и, взяв сигареты, вышла. Я же, как секундой раньше, до её вопроса, продолжал щёлкать мышкой, но уже бездумно, выстраивая из щелчков ритм, созвучный моей мысли: "Шеф не ска-зал мне! Шеф не ска-зал мне! Шеф не ска-..."

Никодимыч каждый раз говорил мне, когда уезжал куда-то. Конечно, без особых подробностей, но всегда предупреждал, сколько дней его не будет. И что же произошло на фирме такого, что он смылся по-английски? Да не-е-ет, не по-английски. Света же знает, что он в командировке. Я закончил выщёлкивать очередное похоронное для моей карьеры предложение и решил пройтись – дойти до сквера, что в соседнем с нашим офисом дворе и просто посидеть у невзрачного в плане архитектурных форм фонтана, что установили в прошлом году. Думаю, что его уже включили.