История одной жизни (СИ) - "Dreamer". Страница 59

Я распахнула веки так резко, будто и не спала вовсе. В глаза тут же ударил яркий луч света, заставивший меня болезненно поморщиться. В эту же минуту сердце болезненно закололо. Липкое чувство потери и одиночества ядом растеклось по моей крови.

- Где мой ребёнок?

Я резко поднялась на постели, и тут же чуть было не заскулила от прострелившей всё тело боли.

- Тихо девушка, вы что делаете? Вам надо лежать, набираться сил. Врачи вас еле спасли, а вы теперь так небрежно относитесь к своему здоровью.

Медсестра насильно уложила меня на кровать, а испуганно начала оглядываться вокруг себя.

- Где мой сын?

- Успокойтесь, он в инкубаторе. Малыш родился недоношенным, нам надо позаботиться о его здоровье.

- Но с ним всё хорошо?

Я чувствовала, как на глаза выступили слёзы. Если с моим малышом, что-то случиться...я никогда не смогу жить дальше.

- С ним всё замечательно. Он необычайно крепкий мальчик. Четыре с половиной килограмма, разве после этого можно сказать, что недоношенный? Очень живой и бойкий мальчишка. Умотал весь наш персонал. Я думаю уже завтра, мы переведём его в обычную палату.

После этих слов я облегчённо выдохнула, и первый раз за многое время позволила себя расслабиться.

- Как назовёте малыша?

- Максим, - не задумываясь, ответила я, и тут же почувствовала, как сердце защемило от боли. Дима всегда говорил мне, что когда у него родиться сын он назовёт его Максимом. Это была его мечта понянчить сынишку на руках. Но где он сейчас? Где Дима? Господи, неужели всё, что мне сказала Наташа правда? Неужели его больше нет...

Сердце сжали ледяные тески боли. Нет, этого не может быть. Он жив. Мне всё причудилось.

- Скажите, мне никто не звонил?

- Нет, вам не звонили. Но девушка, которая вместе со своим мужем привезла вас в роддом, просила передать вам это, - медсестра протянула мне белый, свернутый напополам лист бумаги, и пакет с фруктами. - А теперь отдыхайте. Вам нужно набираться сил. Роды были тяжёлыми. Поправляйтесь. Скоро к вам зайдём наш врач.

Когда медсестра вышла из палаты, я развернула лист бумаги.

'Здравствуй милая. К сожалению, я не знаю, как тебя зовут, хотя мы, кажется, и жили на одной лестничной клетке. Врачи сказали мне, что малыш родился здоровым, хоть и недоношенным. И с тобой всё хорошо. К сожалению, я не могла остаться и поддержать тебя. У нас с мужем уже был заказан билет на самолёт. Я искренни, надеюсь, что у тебя есть люди, которые могут поддержать тебя. Если нет, то я записала свои координаты на обратной стороне листа. Понадобиться помощь - звони без всякого. Целую тебя, Вероника'.

Почему-то сейчас мне показалось, что я прочла письмо от Нади. Да, именно от Нади. Это её манера общения. Это её, проскальзывающее между строк, желания помочь даже незнакомому тебе человеку. В этот момент меня затопила волна ностальгической грусти. Как же мне бы хотелось, чтобы сейчас рядом со мной были два самых близких мне человека: Надя и Дима.

Когда в дверь постучали, я, позабыв о всякой боли, вытянулась на кровати. Сердце радостно забилось. Я была уверенна, что это Дима, я даже не сомневалась в этом. Но, когда на пороге моей палаты появилась незнакомая мне женщина, одетая во всё чёрное, улыбка невольно спала с моих губ.

- Здравствуй Оксана, можно войти?

Я непонимающе кивнула головой в знак согласия, не сводя глаз с незнакомой, но почему-то очень кого-то напоминающей мне женщины.

- Я понимаю, что ты в растерянности. Мы не знакомы, но мой сын очень много рассказывал о тебе, - внезапная догадка прошила моё тело похлеще, чем дьявольский раскат грома. - Я мама Димы.

- А где он сам?

Несколько минут она смотрела на меня с удивлением, а потом её большие карие глаза наполнились слезами. В эту минуту моё сердце дало трещину. Я узнала ответ ещё до того как услышала его.

- Он погиб. Вчера вечером, когда ехал к тебе.

Наверное, я больше никогда в жизни не испытывала такой боли. Этот удар был сильнее, чем ярость Андрея. Эта боль была глубже, чем потеря Нади. Эта тоска была более разъедающей, чем моё одиночество. Я потеряла себя. Я потеряла невосполнимую частичку своей души.

- Ехал ко мне...этого не может быть. Мы виделись с ним вчера...

- Я знаю. Он поехал к тебе повторно, когда увидел по телевизору рекламу про какую-то детскую игрушку. Кажется, развивающий мишка...Он словно обезумел. Сказал, что обязательно должен тебе его купить. Я думаю, это просто был предлог, для того, чтобы снова увидеть тебя, - дрожащими пальцами женщина достала из сумки пузырёк с лекарства и проглотила две таблетки. - Он поехал в объезд. Видимо решил, что так будет быстрее. Он превысил скорость и не успел затормозить, когда... в него врезался комаз, водитель, которого был в стельку пьян...

Замолчав на несколько секунд, Александра Андреевна дрожащими руками закрыла опухшее лицо.

- Мне тяжело об этом говорить...Дима был моим единственным ребёнком, - в эту минуту мне безумно сильно захотелось обнять эту женщину, постараться хоть как-то смягчить её боль. Теперь, когда я сама стала мамой, я даже не могла представить, что она сейчас чувствует. - Я понимаю, что мой вопрос, наверное, обидит тебя, возможно даже оскорбит, но я всё же должна его задать. Врачи сказали мне, что у тебя родился мальчик. Скажи...это ребёнок моего сына?

Голос дрожащий. Я не могла понять чего в нём больше надежды или страха. Сейчас мне хотелось, действительно хотелось сказать, что это ЕГО ребёнок, но я не могла. Время не повернуть вспять. У меня ничего не осталось от Димы.

- Нет. У меня ничего никогда не было с вашим сыном.

В глазах женщины облегчение и лёгкая грусть. Будто бы она хотела, чтобы Максим был её внуком, и вместе с тем боялась этого.

- Я знала это. Дима рассказывал мне, что между вами ничего нет, хотя я видела по его глазам, что это ужасно тревожит его...Он любил вас. Сильно любил. Он очень мучился в последнее время. Он постоянно разрывался между чувствами к вам и страхом обидеть Наташу. Знаете, я больше чем уверенна, что если бы вы ответили ему взаимностью, он бы всё бросил. Он слишком сильно вас любил, - я почувствовала укол совести, ужасный укол совести. Сама того не понимая Александра Андреевна дала мне понять, что если бы мы были вместе, ничего этого бы не случилось. Дима был бы жив. - Мой сын умер уже в больнице. Единственное за, что я буду благодарить бога до конца своих дней, это за то, что он позволил мне попрощаться с моим мальчиком. Увидеть его последний взгляд. Услышать его последние слова. Знаете, что он сказал мне? Перед смертью он заклинал меня о двух вещах.

Александра Андреевна замолчала, и я интуитивно почувствовала, что сейчас ей в тысячу раз больнее, чем мне. Она мать. Мать, которая потеряла своего ребёнка. Своего единственного ребёнка.

- Вы ведь не знали, что Наташа беременна, так? - беременна? Я ослышалась? Нет. Этого не может быть. Дима ничего мне об этом не говорил. Ведь он не мог мне врать? Словно прочитав мои мысли, Александра Андреевна тут же спохватилась. - Нет. Умоляю, не думайте о нём плохо. Он сам не знал. И я ничего не знала. Наташа сказала об этом только вчера. Когда пришла попрощаться. Бедная девочка... она так плакала...Она не говорила раньше, потому что думала, что Дима хочет уйти к вам. Она ведь всё чувствовала. И ужасно страдала. Она безумно сильно любила моего сына.

Ещё один укол в мою сторону. Я мешала им жить. Я чёрт подери и сама это всегда понимала...и сейчас ужасно ненавидела себя за то, что не поборола свои чувства. За то, что не заставила себя отдалиться от него.

- Перед смертью он попросил меня о двух вещах: заботиться о Наташе и их ребёнке, и помогать вам. Его последние слова были о вас...Он просил помогать вам. Не бросать. Поддерживать. И я не могу не выполнить последнюю просьбу моего сына...

- Я....

- Оксана, пожалуйста, не перебивайте меня. Мне очень тяжело об этом говорить. Врачи сказали мне, в каком состоянии вас привезли в роддом. Я не знаю, кто сделал это с вами, по всей видимости, отец вашего ребёнка. Андрей, кажется? Я знакома с ним. Пару раз он бывал у нас дома. Очень давно. Ещё когда Дима не переехал в Москву. Если вы хотите написать на него заявление, у меня двоюродный брат работает в органах. Он поможет.