История одной жизни (СИ) - "Dreamer". Страница 61

Я качала мирно сопящего Максимку на руках, нежно целовала его в пухлые розовенькие щёчки, тихо напевала ему колыбельную и всеми силами старалась проглотить наворачивающиеся на глаза слёзы. Моему сыночку уже пять дней от роду. Как мне и обещала медсестра, Максюту только один день подержали в инкубаторе, а потом его перевели в обычную палату. За эти дни я практически ни на секунду не расставалась со своим крохой. Я смотрела, как он хлопает своими сонные глазами, как закатывает на весь роддом истерики, когда хочет почавкать своим беззубым ротиком, как обхватывает крошечными ладошками мою грудь и жадно набивает своё пузико. Всё это успокаивало меня. Когда Максюта был рядом, все мрачные мысли улетучивались куда-то далеко-далеко. Но только не сегодня. Баюкая на руках своего, уже полчасика мирно посапывающего карапуза, я не могла и не хотела развеивать застывшего в моей памяти образа Димы. Человека, смерть которого, погубила и меня саму. Нет, я не плакала. Я больше не плакала с тех пор как меня 'навестила' Лебедева. Я просто умерла. Все чувства во мне заледенели. Единственное существо, которое заставляло меня улыбаться даже тогда, когда хотелось выть от горя - мой сынишка. В тот день, когда я узнала, что Димы больше нет, я поклялась себе, что теперь я буду жить только ради Максима. Только ради него я буду просыпаться по утрам. Только ради него я заставлю себя жить. Не просто существовать как увядающее растение, а именно ЖИТЬ. Только ради него я никогда не сдамся. Как бы трудно не было, чтобы мне не пришлось пережить, но я не сдамся. У меня есть самый драгоценный подарок, который только может получить человек за всё свою жизнь, и я сделаю всё, чтобы мой сын был счастливым. Единственное чего я никак не могла понять, это как можно отказаться от собственного ребёнка? От маленького беззащитного комочка, который наполнил этот свет неимоверной нежностью и любовью. Как можно добровольно отказаться от такого счастья? Не весть, откуда взявшаяся измена, высосанная из пальца сказка о чужом ребёнке - всё это одни лишь отговорки. Отговорки от своей же совести. Андрей никогда не хотел этого ребёнка. Поэтому так охотно и поверил в удачно сложившуюся для него легенду. Что ж это останется на его совести. Жизнь всех рассудит по заслугам.

Я аккуратно, боясь разбудить, положила Максюту в кроватку, ещё раз поцеловав сыночка в пухлую щёчку. Вернувшись в свою палату, я в спешке накинула поверх больничного халата пуховик и надела сапоги. Надо спешить. Похороны начнутся через час. Я знала, что меня там никто не ждёт. Более того моё присутствие может оставить неприятный осадок у многих людей. Но я никогда не прощу себе, если не попрощаюсь с ним. Он был самым дорогим человеком в моей жизни. И он меня любил. Это был единственный мужчина, который действительно меня любил. Если я сегодня не приду к нему, это будет предательство. Я сама не смогу себя за это простить.

- Девушка вы куда собрались? Немедленно разденьтесь и вернитесь в палату.

Медсестра окликнула меня, когда я была уже у самого выхода. Чёрт, только этого не хватало. Сейчас устроит шумиху.

- Мне надо отойти на пару часов. Я вернусь к вечеру.

- Вы с ума сошли? Вам ещё как минимум дня три нужно отдыхать в своей кровати.

Немедленно вернитесь в палату или я позову врача!

- Послушайте, мне нужно отойти всего на пару часов. Никто даже не заметит.

- Об этом не может быть и речи! Немедленно возвращайтесь в палату.

Мысленно послав эту надоедливую девчонку куда подальше, я хотела просто выйти из больницы, не обращая внимания на её восклицания, но она резко загородила собой проход.

- Всё я зову врача! Геннадий Ва...

- Да заткнись ты дура! У меня друг погиб, понимаешь? Сегодня похороны. Я должна с ним попрощаться. Уйди с дороги! Умоляю, отойди, иначе я за себя не ручаюсь!

Меня колотила крупная дрожь. Из глаз катились слёзы. Вся боль, все страдания и невыносимая потеря, всё то, что я пережила за последнее время, взорвалось во мне именно сейчас. Я понимала, что если, ошарашено хлопающая ресницами медсестра не отойдёт от дверей, я могу и ударить её. К чёрту, пусть зовёт врача. Меня всё равно никто не остановит. Если понадобится - из окна выпрыгну, но я должна с ним попрощаться!

Видимо в моих глазах отражались все, овладевшие сейчас мною чувства. Неуверенно перемявшись с ноги на ногу, девушка всё же отошла в сторону, освободив мне проход.

Я смотрела на всё происходящее со стороны. Я затерялась где-то в толпе, не смея поднять взгляда на ЕГО маму, на Наталью...Я только перебирала остекленевшими глазами, подходящих к гробу людей. Вот теперь слёз действительно не было. Я просто не могла плакать. Кровоточащее, сжимающееся от невыносимой боли сердце, закупоривало во мне все остальные чувства. Я так хотела, я просто разрывалась от желания подбежать к гробу, последний раз прикоснуться к нему, провести ладонью по его коже, прижаться губами к холодной щеке....Но я знала, что нельзя. Рядом с ним те люди, которые сейчас страдают намного больше, чем я. Так же, как мне было больно смотреть на Стаса во время похорон Нади, сейчас мне было больно смотреть на Наташу. Она потеряла не только любимого мужчину. Она потеряла отца своего ребёнка. Господи, ну почему всё так несправедливо? У них ведь всё могло получиться. Они могли бы быть очень счастливы. Наташиной любви хватило бы им обоим, а я уверенна, что как только бы Дима взял на руки своего сына, он смог бы, как, когда то и раньше, вновь полюбить ту, для которой он был дороже всех на свете. Почему, черт подери, смерть забирает лучших? Почему такие ублюдки как Лебедева, готовая идти по головам лишь бы добиться своей цели, Громов, способный избить беременную девушку и откупиться от своей совести нелепыми отмазками, и другие прогнившие ничтожества, ходят по этой земле, смеются, улыбаются и продолжают гадить всё вокруг себя? Ответ на этот вопрос я не получу никогда.

Наверное, именно сегодня, когда все уже разошлись, и я смогла подойти к ЕГО могиле, провести ладонью по сырой земле и положить на мраморную доску две одинокие гвоздики - единственное, на что хватило моих, болтавшихся в кармане грошей - я возненавидела Андрея, его гнилую любовницу и себя саму! Да, в особенности, пожалуй, даже себя. За то, что была такой тряпкой. За то, что терпела все унижения. За то, что продолжала тянуть эту нить страданий, изводя себя. Зачем мне это было нужно? Что я получила? Я позволяла обращаться с собой как с тряпкой, и я заслужила всё, что произошло. Всё...кроме гибели Димы. Почему? Почему он сейчас лежит в сырой земле? Почему всё так получилось? Я заслужила всё, что со мной произошло, но ОН должен был жить! Он не заслужил смерти. И именно тогда я поклялась, я окончательно поняла для себя, что буду бороться до последнего. Дима хотел, чтобы я была сильной, чтобы у меня получилось все, о чём я мечтаю, чтобы я стала счастливой. И так будет. Клянусь, Димочка, всё будет, как ты хотел. Я стану сильной, я зубами землю продеру, но снова сделаю из себя человека. И я буду счастливой. Обещаю Димочка, я буду счастливой!

Спустя неделю

Крепче прижимая к себе закутанного в одеялко Максюту, я смотрела в окно поезда, по которому барабанили крупные капельки дождя. Одна за другой менялись картинки пролетающих мимо меня посёлков, деревень, городов. Я снова, как и когда-то ехала на встречу неизвестности. Только теперь мне не было страшно. Если в Москву я ехала, совершенно не зная, что меня ждёт, то уезжала я из неё с чётко поставленной целью. Целью и желанием вернуться сюда снова. Да, может я мазохистка, но я хотела, нет, я точно знала, что когда-нибудь я снова вернусь в этот город. Город, который сломал меня. Город, который подарил и тут же отнял самых дорогих людей в моей жизни. Город, который окунул меня в иллюзию счастья, а потом натянул петлю мне на шею. Только я перережу эту петлю. По ночам в подушку выть буду, выжму из себя все силы, сделаю всё возможное и невозможное, но я встану с колен. И я вернусь в этот город. Город - убивающий мечты, и город, который стал самым лучшим учителем в моей жизни. Возможно, когда-то я буду благодарна тебе Москва. Возможно, когда-то я скажу спасибо за всё, что со мной произошло. А пока, я сделаю всё, чтобы снова вернуться в Белокаменную. Но я вернусь уже не той, что сейчас уезжаю отсюда. Я вернусь ЧЕЛОВЕКОМ! И сама поставлю на колени тех, кто растоптал, унизил, вогнал меня в грязь. Последнее слово будет за мной.