Чудо купальской ночи - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 41
И прояснила…
Мама выскочила из проходной красивой экзотической птичкой, Поленька пошла ей навстречу, уже и руку подняла, чтобы помахать. Но мама вдруг повернула вправо, побежала куда-то… и кинулась на шею вчерашнему мужчине, тоже встречавшему ее, и они поцеловались, как в кино, – по-настоящему.
У Полинки поплыло все перед глазами. Слезы ручьями побежали по щекам, закапали с подбородка. Она стояла, смотрела на целующихся, и ее беззаботный детский мир рушился!
Жизнь превращалась в кошмар!
Дома мама вела себя как обычно, только стала гораздо больше ластиться к папе, обнимать его, гладить. А Полинка умирала тысячью смертями, глядя на это. И не знала, не знала, что делать!!
Сказать папе, и она предаст маму? И что будет потом, когда он узнает? Промолчать и предать папу? А кого она предает больше: папу, не говоря ему, или маму, если расскажет?
Она не спала ночами, стала плохо учиться, чаще обычного оставалась у бабушки ночевать и страдала. Молча, в одиночестве, переживая эти муки в себе, страдала ужасно.
А потом случилось это.
Папа столкнулся с парочкой на улице. И сразу все понял.
Родители дождались ночи, считая, что Полинка спит, и разговаривали на кухне, стараясь не шуметь. Но Полина все слышала, стояла в коридоре и слушала, как мама плакала и умоляла папу простить ее, вставала на колени и уверяла, что это случайность и ничего серьезного и что-то еще, еще и клялась в чем-то…
Папа не простил, но согласился не разводиться и выставил жене определенные условия. Это Полина узнала гораздо позже.
И жизнь вроде бы наладилась и вошла в привычное русло, родители не ругались, мирно и дружно жили, но ласкаться-обниматься перестали, да и беззаботное веселье, легкость шутки и улыбки покинули дом.
Полинка успокоилась, наверстала в учебе и радовалась, что не пришлось никому ничего рассказывать и взрослые сами разобрались, хоть и понимала, что они еще обижаются друг на друга. Но это же пройдет, думала она, и все станет как обычно.
Однажды папа уехал в командировку.
Полинка вернулась домой из школы раньше времени, у них отменился последний урок, учитель заболел. Она открыла дверь, вошла в прихожую и первое, что увидела, чужие мужские туфли большущего размера, а рядом мамины лодочки и ее сумку на вешалке.
А потом она услышала звуки!
И уже холодея от ужаса и предположения, как загипнотизированная на ниточке, девочка пошла на эти звуки, медленно-медленно открыла дверь в родительскую спальню и увидела там…
И закричала! Страшно, на одной ноте стояла и орала:
– А-а-а-а!!
Дальше Поля не очень четко помнила, что происходило – вроде бы соседи принялись стучать и звонить в дверь. Мама металась по квартире и пыталась успокоить дочь, мужчина куда-то делся, на Полину вылили холодную воду, и девочка замолчала. Сидела какое-то время на диване в прострации, пока не приехала бабушка Аня и не забрала Полю.
А потом вернулся папа и привел Полину обратно домой.
И оказалось, что это ей все приснилось – так уверяла мама, это фантазия, говорила она. Но Полина ей уже совсем не верила.
И снова будто бы ничего не изменилось – мама вела себя совершенно обычно, они жили как жили, только бабушка Аня перестала ходить в гости и к себе приглашала лишь Полю и папу.
А как-то так получилось, что мама стала иногда не приходить ночевать. И в другие ночи Полина лежала и слушала, как родители ругаются на кухне придушенными голосами, стараясь не втягивать ее в свои отношения и взрослые разборки.
А потом случилась ночь, которая перевернула жизнь Полины.
Приехала бабушка Тома из своего города-села с гостинцами, приготовила всего невозможно вкусного, пока родители работали, а Поля училась, и каждый день их баловала и веселила громкими рассказами про соседей и их проблемы, пока…
Мама не пришла ночевать.
Полина вышла ночью в коридор и подошла к самой двери в кухню, где разговаривали папа с бабушкой.
– Андрюша, прошу тебя, умоляю! – с надрывом в голосе, заливаясь слезами, говорила бабуля. – Не бросай ее! Пропадет она, сгинет! Не бросай хотя бы сейчас, пока Полина не подрастет! Гены это проклятые, болезнь по линии отца! Бабка ее была точно такая, и прабабка, у них в роду женщины гулящие до сумасшествия были. Мы думали, минуло. Отец-то Катькин, Петенька мой, единственный сынок в роду остался. И человек чистейшей души и верности. Никогда на сторону не смотрел, все я да я у него главная в жизни, любовь у нас была настоящая. Да умер рано, за грехи матери, видать, расплатился. И Катя росла спокойной, хорошей девочкой, мы уж решили, что пронесло. Я так радовалась вашей семье, дочурке, смотрела, как дружно да ладно живете. А оно вот вылезло! – И бабушка расплакалась горестно. – У бабки ее тоже после тридцати это проявилось. Как с ума сошла. С кем она только не шлялась и в какие притоны не таскалась, спасали, выручали, уговаривали – все бесполезно! Отлежится от побоев и грязи и сбегает опять. Болезнь это, Андрей, наследственная, к врачу Катю хорошему надо. Да только ничего уж не поделаешь, разве что в монастырь.
Полинка тихо-тихо вернулась в свою комнату, залезла в кровать, накрылась с головой и тоненько так завыла от ужаса.
Значит, и с ней случится то же самое?!! И она такая же, как мама?!! И она вот так же будет предавать родных и делать всякое с чужими, незнакомыми мужиками?! Это такая наследственная болезнь, как лопоухие уши, и с ней ничего невозможно сделать?!
Это стало страшной тайной и кошмаром Полины на долгие годы. Она практически переехала к бабушке Ане, мотивируя это тем, что ей оттуда ближе в школу ходить. Мудрая бабуля смогла вытащить из внучки кое-какие подробности ее страхов и начинающейся фобии и отвела к знакомому специалисту. Только Поля не захотела говорить с чужим человеком, предпочтя спрашивать советов у бабули.
Она боялась мужчин. Вернее, не самих мужчин, а близкого общения с ними: дружеского или более романтического – любого, выходящего за рамки нейтральных отношений, вот тогда бабушка и подсказала ей, как и что надо говорить, чтобы не обидеть мальчиков, когда они признаются в любви и начинают ухаживать.
А мама уже неслась стремительно к саморазрушению. Когда Поле исполнилось пятнадцать, девушка вернулась жить домой. Папе нужна была помощь, один он уже не справлялся, да и от дочери перестал скрывать уродливую правду. Смысла не было, все стало настолько очевидно.
Все, о чем говорила в ту ночь бабушка Тома, воплощалось в жизнь страшной, жуткой реальностью. Катя не пила, не курила и не принимала наркотиков, и это единственное, что спасало хоть как-то ее здоровье. Но она уже неслась без остановки и разбора – какие угодно мужики, лишь бы страсти кипели – нет, не просто секс, нет! Это у нее не бешенство того самого органа! Ей нужна была постоянная видимость любви, нужности мужчине, его демонстрация огненной страсти к ней, постоянного сексуального желания и зашкаливающие эмоции.
Екатерина искала и находила таких мужчин и такие страсти! Господи, откуда только не вытаскивал ее отец! Рисковал страшно, дважды на него нападали с ножом, но он отыскивал жену и привозил домой. Отмывал, сам лично водил за руку по врачам, лечил, уговаривал. Она каялась, рыдала, падала перед ним на колени, целовала ему руки и ноги и клялась, клялась, а через несколько дней снова исчезала.
Полина включилась в эту жизнь, помогая отцу тем, что взяла на себя ведение всего домашнего хозяйства, заброшенного родителями. Она тогда уже вязала и вышивала, а потому зарабатывала кое-что и еще готовила хорошо, осваивала новые рецепты. Как-то жили.
Не выдержав этой бесконечной изматывающей и бесполезной борьбы за жену, Андрей Олегович после очередного ее покаяния и клятв положил Катерину в клинику неврозов по доброй воле жены, проявленной в момент очередного покаяния. Мама пролечилась там три месяца. Вышла из клиники, вернулась на работу, где ее очень ценил начальник, и, казалось, стала спокойной и нормальной. И у Полины с папой появилась робкая надежда на хоть какую-то передышку.