Заветное желание (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 11

- Нет, - улыбнулась в ответ, продолжая мучить любимого. - Хочу есть.

- И выпить для храбрости? – разгадал мой маневр Минас.

Пораженно уставилась на него, не веря, что он понял мои душевные метания. Кивнула головой, продолжая улыбаться. Улыбка как приклеилась, болезненно сводя скулы.

Потянувшись снова к шнурку, Минас вдруг замер и передумал вызывать прислугу.

- Сам схожу, а ты не усни. Все равно разбужу.

Мне тоже стало стыдно дергать мужчину, который и так только что покинул нас. И довольная подумала, какой же Минас у меня заботливый. Хоть и разговаривает с прислугой холодно, а все лишний раз не дергает.

И вот в такой мечтательно -романтический момент я заметила его. Письмо! Оно висело около штор, чуть прячась за ними. Не задумываясь ни секунды, подбежала и схватила еле видимое, а точнее сказать, видимое только мне письмо. Вернувшись к кровати, села и нажала на печать – две птицы – знак семьи Артемида.

Письмо раскрылось, создавая вокруг меня полог. Я словно оказалась в непроницаемом мыльном пузыре, причем не одна, а с голографическим изображением самого Артемида, и он быстро заговорил:

- Аулерия, я очень рад, что ты еще жива! Я очень испугался, когда узнал о твоем исчезновении.

В этот момент я отвлеклась на Земера, который пытался пробиться ко мне сквозь полог, но у него это не получалось. Он злился, пугая своими длинными клыками и ярко светящимися голубыми глазами.

- Но Тодеус сообщил, что видел тебя, и что ты сейчас находишься на Черной Цитадели. Я все не мог понять причину, по которой ты так срочно сорвалась туда. И знаешь, я вдруг понял, очень четко понял, что ты тогда сделала и почему столько лет никого к себе не подпускала. Ты ведь его ждала. Я прав? – ревность и боль резали мои расшатанные нервы. Я всегда знала, что он любил и продолжает любить меня, но упорствовала, отказывая ему и прочим ухажерам. Я ведь, честно, верила и не прекращала ждать.

Земер неожиданно оставил попытки пробиться ко мне и бросился прочь из комнаты, догадываюсь, к кому он спешит.

- Я кое-что нашел в архивах библиотеки. Это очень древний ритуал темных. Помнишь, как я всегда ненавидел темных и постоянно просил тебя одуматься на счет Минаса. Но ты не слушала никого, только его. А у меня был повод. Я сам видел, как один темный выпил душу моей старшей сестрички. Аулерия, тебя ожидает то же самое, – мое сердце заледенело, болезненно сжимаясь. - Темные не благородные, как ты считаешь. Они на нас не нападают только по одной причине: мы для них еда и материал для ритуалов. Наши светлые души увеличивают их магический потенциал. А сладкая кровь – эликсир, продлевающий жизнь. Я понимаю, что ты не поверишь, но прошу, прочти ритуал, который ты начала.

И из голограммы ко мне на колени упал свернутый вдвое листок. Дрожащими руками я развернула его. Только строчки размывались от набежавших слез. Я не могла поверить, что Артемид прав, но когда, сморгнув, я сумела прочитать, кровь застыла у меня в венах, а волосы от ужаса зашевелились на затылке.

«Ритуал «Заветное Желание» гласило название. А дальше шло его описание, где жирными буквами выделялись особо важные моменты, такие как невинность, любовь, добровольное самопожертвование.

Тут же вспомнились его слова:

- Ради исполнения заветного желания, ты должна быть готова заплатить очень высокую цену.

- Цену? А у меня совершенно нет денег.

- Это не деньги, это нечто большее…

Большее, намного большее. Теперь я стала понимать значение мимолетно брошенных фраз Минаса.

Только как же не хочется верить, что я для него просто материал для ритуала. Неужели все слова были ложью? Хотя нет. Не ложь – а правильно поданная правда. Он любил меня, как нечто очень ценное, как падающую звезду!

- Поверь, ты станешь для меня звездочкой.

Нежный и такой ласковый шепот разрывал мое сердце на части. Кем надо быть, чтобы такое свершить?

- Аулерия! – вдруг ворвался в спальню Минас, за его спиной семенил Земер.

Глядя сквозь слезы в такие любимые глаза, я не могла поверить в его вероломство. Но предательство было очевидным.

Минас подошел вплотную к пологу и взмахнул рукой, развеяв магию Артемида. Я не произнесла ни звука, опустошенная горем, наблюдала за моим жестоким возлюбленным. Он встал на колени возле меня, осторожно взял мои ледяные руки в свои горячие ладони.

- Любимая, - позвал Минас, а я покачала головой.

Только не это слово, только не оно. Темный не должен произносить его, он потерял на это право. Только сказать все это у меня не было сил. Горло сдавили рыдания, сдерживать которые я больше не могла.

Как же унизительно чувствовать себя всего лишь вещью, особенным ингредиентом.

- Аулерия, прошу, не предавай меня. Умоляю, любимая, - продолжал взывать ко мне Минас, а я медленно умирала от боли.

Не предавать? Да кто кого тут предал? Что-то подобное я уже наблюдала. Конечно, на корабле!

- Тодеус, я помню все клятвы, что мы давали друг другу. Одна гласит, что ты никогда не предашь меня!

- Ты сам меня предал, сам! Я верил тебе, а ты! Ты бросил меня одного! Как ты мог? Я же так верил тебе.

- Как ты мог? Я же так тебе верила? Зачем, Минас? Неужели только ради этого? – горько прозвучали мои слова.

Я отдала ему листок, который продолжала держать в руках. Минас даже не посмотрел на него, лист просто ярко вспыхнул и осыпался пеплом мне на колени.

- Любимая, верь мне, прошу, - умолял Минас, снова беря мои руки. – Я все сделаю, чтобы мы никогда не расставались. Слышишь? Никогда. Ты же загадала желание, и оно обязательно сбудется.

В душе у меня все взбунтовалось. Конечно, сбудется! Мне же осталось сделать последний шаг: отдать ему свою жизнь.

Мое желание уже сбылось от и до, кроме одного последнего слова. Спасибо бабушке, которая всегда наставляла меня и приговаривала, что желания исполняются так, как ты их загадала, слово в слово, только результат может быть не тот, каким тебе представлялся.

- Аулерия, посмотри на меня, - попросил Минас.

Я подняла на него свой взгляд, сразу же пожалев об этом. Лучше бы я этого не делала, так как в глазах любимого плескалась боль, которая не могла не задевать меня. Всем своим видом Минас просил не оставлять его, не отворачиваться.

- Я не понимаю, - только и сумела прошептать, с силой зажмурившись. Это просто нечестно с его стороны, так страдальчески смотреть на меня. – Зачем все это, зачем?

- Аулерия, я люблю тебя. Помнишь, как мы хотели быть вместе, навсегда?

Кивнула, горько всхлипнув.

- Смотри, звездочка, это тебе, - Минас, сидя на подоконнике, перелезал ко мне в спальню. Делал он это очень неуклюже из-за сжатого в руке букета полевых цветов. – Доброе утро, соня!

- Доброе, - радостно отозвалась я и, вскочив с кровати, бросилась к брюнету, который уже стоял возле окна.

- Вот, держи. Еще с росой, как ты любишь, - прошептал Минас, заключая меня в объятия.

Я прижала цветы к себе, не устояв, зарылась в них носом. Аромат был просто потрясающим, словно я сама сейчас стояла посреди ромашкового поля. Не хватало только пения птиц и дуновения ветерка.

- Спасибо, ты как всегда превзошел мои ожидания, - лучась от счастья, я не знала, как выразить свою признательность, поэтому, пристав на носочки, быстро поцеловала его в щеку и, освободившись от объятий, пошла на поиски вазы, чтобы поставить цветы в воду.

Только никак не могла вспомнить, откуда начать поиски. Мне ведь никто цветы никогда не дарил. И как Минас догадался, что ромашки мои любимые? Как же это все загадочно и романтично.

Озираясь по сторонам, пыталась вспомнить, где же может быть ваза. За спиной Минас тихо посмеивался, но я не хотела признаваться в своей проблеме. Я понимала, что смотрюсь забавно, стоя посреди комнаты с букетом в руках и потерянно озираясь по сторонам.