Заветное желание (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 13

Минас скривился как от зубной боли, но быстро исправился и, улыбнувшись, обратился ко мне:

- Ты еще не передумала по поводу брачной ночи?

Вспыхнув от смущения, я зашипела на любимого:

- Обязательно при всех-то?

Земер замер и удивленно воззрился на меня. Минас тоже сначала опешил, потом чуть кашлянув, нерешительно переглянулся с советником. По лицу блондина что-либо понять было невозможно, но их явно что-то насторожило в моих словах. Поразмыслить над этим не успела. Обернувшись ко мне, любимый вновь расцвел озорной улыбкой и ответил:

- Обязательно, чего стесняться? Ты красавица, я тоже неотразим.

- Да причем тут это? – возмутилась я, недовольно сверля Минаса взглядом.

- Аулерия, все будет хорошо. Я же обещал тебе. Тебе вино оставить или унести?

Земер, ожидая, смотрел на меня, а мне так ужасно пить захотелось, что не смогла удержаться и кивнула головой.

Поднос опустился на пол рядом с Минасом, и Земер наконец покинул нас, не переставая оборачиваться и кидая таинственные взгляды. Меня одолело нестерпимое желание запустить в него чем-нибудь тяжелым, чтобы косоглазие у него навсегда появилось! Шпик противный.

- А это правда, что Земер всегда со мной был все эти восемнадцать лет? – уж очень мне хотелось знать, правду говорил мне тогда блондин или соврал.

- Ну, не всегда, он присматривал за тобой, чтобы я не потерял тебя.

- А тебя не смущает, что он постоянно облизывается на меня? – съязвить у меня получилось само собой, даже сама не ожидала такого от себя.

- Ты сладкая, но он не прикоснется к тебе, обещаю.

- Минас, - вдруг осознала, насколько правдивы были слова Артемида. Темные пьют нашу кровь! – А моя душа много прибавит тебе сил?

- Аулерия, - осуждающе и устало произнес Любимый, протягивая мне наполненный бокал. Забрала его и тут же взвизгнула. Минас ловко поймал меня за талию, и, разворачивая к себе спиной, усадил меня между вытянутыми длинными ногами. Я чуть не разлила вино! Любимый придвинул тарелку с фруктами ближе, чтобы я смогла до них легко дотянуться.

- Звездочка, как ты думаешь, зачем ребята, дружившие со мной все годы обучения, решили распять меня на темном алтаре?

- Зачем? – приготовилась услышать утаенную от меня правду.

- Развеяв мою душу, все, кто был в той пентаграмме, получили бы частицу моей силы. Этого, поверь, было бы достаточно, чтобы они стали высшими магами. Даже догадываюсь, как Артемид повысил свой резерв за такой короткий срок. Так же и светлая душа увеличивает темный резерв.

- Он всегда был сильным магом! – не согласилась я, защищая друга.

- Любимая моя, ты даже не представляешь, насколько не права. Он всегда был слабым, слабее Тодеуса. Единственное в чем он преуспел – это в манипулировании людьми, незаметно для них самих же.

- Не может быть, - пораженно прошептала, не веря в лицемерие друга.

Это как-то не укладывалось в образ Артемида, он всегда был внимательным к другим, пытаясь помочь и поддержать.

- Может, - сказал, как отрезал, Минас и пригубил из своего бокала.

Я вспомнила, что хотела пить, и повторила за любимым. Вкус вина мне понравился, оно хоть и было крепким, но приятным и густым, оставляя после себя знакомое послевкусие, только никак не могла вспомнить, какое вино оно мне напоминает. Но точно, я такое уже где-то пила.

- Как называется вино? Знакомые нотки, не могу распознать, - спросила у любимого, разглядывая на свет содержимое бокала.

- Любовные сети - очень старое вино, и, навряд ли, ты его раньше пила, - тихо посмеиваясь, пояснил Минас.

- Ну вот, а я хотела блеснуть своими знаниями! – обиженно воскликнула я.

Сделав очередной глоток, стала перекатывать вино на языке, определенно, узнаваемый вкус присутствовал.

- Это семейное вино, рецепт хранится в строгом секрете, и оно только для нашей семьи, - доверительно и даже с гордостью ответил любимый.

Взяв дольку нарезанного яблока, он протянул ее мне, я, поблагодарив, откусила кусочек. Вино приятно расслабляло, хоть и выпила всего ничего, но тело стало ватным, а тяжелые веки стали закрываться.

- Давай выпьем за нашу долгую счастливую семейную жизнь, - предложил тост любимый, и я, собрав волю в кулак, отсалютовала ему, сделав последний глоток, после которого уснула, чувствуя, как бокал выскальзывает из моей руки.

- Аулерия – позвал Минас, но ответить я уже не могла, лишь удобнее устроилась у него на груди. – Моя звездочка…

Неприятный гул никак не давал поспать. Он то усиливался, то затихал, словно морской прибой, разбивающийся о камни, выдергивая меня из сладкого плена сна. Лежать было неудобно, матрас словно был с пролежнями, болезненно впивался в спину. Странно, что у Минаса такая древняя кровать, а с виду очень удобная и мягкая. Хотела перевернуться на бок, но не смогла. Громкий звук металла сопровождал любое мое движение, и руки, закинутые за голову, у меня не получалось опустить. Я была прикована. Испуганно распахнув глаза, с удивлением обнаружила себя в темной до боли знакомой комнате.

- Минас, - позвала я и задергалась в панике, пытаясь освободиться.

- Аулерия, я тут. Прости, не думал, что ты так скоро проснешься, - успокаивающе произнес любимый, склоняясь надо мной и обхватывая лицо ладонями.

- Минас, - страшная догадка поразила меня, - Минас.

Только и могла жалобно повторять его имя. Понимала, что умолять его не было смысла, но все же не могла себя заставить замолчать.

- Тихо, тихо. Все хорошо, любимая. Все хорошо.

Гул опять нарастал, и я даже стала различать слова. Заклинания? Кто-то хором пел заклинания?

С трудом повернув голову на бок, оглядела насколько хватало взгляда, погруженную в темноту комнату. Как бы я не присматривалась, никого не смогла увидеть. Но я понимала, что они - верховные магистры - там были и продолжали петь! Тьма, как в насмешку, надежно укрывала присутствующих. Она затаилась у самой кромки света, который был приглушен. Его силы хватало лишь на то, чтобы освещать только алтарь, на котором я, прикованная, и лежала.

- Звездочка, - привлек к себе мое внимание Минас, силой поворачивая мое лицо к себе, - все хорошо, любимая. Я люблю тебя.

- Минас, я не хочу так, - прошептала ему, часто моргая от набежавших слез.

- Только так, любимая. Иначе не получится, - непреклонно ответил Минас, склоняясь к моим губам. – Мы должны пройти через это. Им необходимо засвидетельствовать наш союз, и тогда ты станешь полноправной Властительницей. Я наполню тебя своей Тьмой.

Слушая успокаивающий и нежный шепот любимого, я практически доверилась, пока не расслышала последнюю фразу.

- Тьмой? – в ужасе переспросила, чувствуя, как внутри у меня все заледенело.

- Я же сказал, что все поправимо, и ты снова станешь полна сил, как и прежде.

- Нет, Минас, не как прежде. Я светлая!

- Была, звездочка, ты была светлой. А сейчас моя кровь в тебе. Ты же сама знаешь, что я темный, и ты становишься с каждым ударом сердца темной, - ласковый голос обольщал, заставляя тянуться к нему.

Мысль о том, что во мне разрастается Тьма, билась испуганной птицей. Тьма, такая запретная и непонятная, о которой светлые говорят, понижая голос, боясь привлечь к себе ее внимание. Тьма, которой пугают непослушных детей, дарящая нам ночь и все страхи, приходящие с ней. И эта Тьма сейчас во мне! Дыхание сбилось, когда я увидела, как надо мной склоняется не только Минас, но и Она! Сгущаясь с другой стороны, все ближе опускаясь. Она живая, самая настоящая Тьма.

Пусть и клялась пойти за ним куда угодно, но падения во Тьму я не предполагала. Все внутри меня противилось мысли, что я предам свет. С детства нас учили, что в любой ситуации нас спасет свет, свет души найдет путь к спасению. И я могла лишь молиться, чтобы моя душа нашла, наконец, его, тот незримый путь для меня и любимого.

Возникшее вдруг любопытство, не могло принадлежать мне. Я боялась, мне было очень страшно, чтобы еще чем-то интересоваться. Я хотела лишь сбежать от участи, что приготовил мне Минас. Но чужое чувство заставляло внимательнее следить за ожившей Тьмой, не упуская ни одной детали.