Изумрудный шифр - Белозерская Алена. Страница 51

Рискони стоял у окна, с усмешкой наблюдая за нотариусом, который почти бежал к своей машине. Создавалось впечатление, будто за ним гнались черти, и Николас мрачно улыбнулся, понимая, что этими чертями в воображении нотариуса был он сам.

В дверь постучали. В комнату вошел Франко, держа в руках поднос.

– Кофе, – сказал он, и Николас ухмыльнулся от того, как звучит голос помощника.

Почти два метра ростом, с мощной шеей, на которой не застегивалась верхняя пуговица рубашки, с большим перебитым носом, жестокий и злопамятный, Франко был идеальной машиной для решения щекотливых вопросов. Но существовала маленькая деталь, которая портила общий устрашающий вид. Этой деталью был неправдоподобно высокий и тонкий голос.

Николас посмотрел на поднос. Кофе не хотелось. Впрочем, ничего не хотелось. Он перевел взгляд на портрет, висевший над камином, и улыбнулся черноволосой женщине, изображенной на нем. Эта была Эмилия Торрес, его единственная любовь и мать Луизы Фернанды. Не было для него женщины прекраснее. Милая Эмилия, нежная и прекрасная. Николас закрыл глаза, вспоминая ее смех и развевающиеся на ветру волосы. Сегодня как никогда он ощущал тоску по ней и не знал, куда скрыться от этого щемящего грудь чувства.

Солнце заглянуло в комнату, и Николас в раздражении задернул шторы. Ему не хотелось, чтобы кто-то подглядывал за его печалью, ибо от всех своих переживаний он предпочитал избавляться в одиночестве. Этому его научили в семинарии, где было не принято выставлять чувства наружу.

Николас ненавидел годы своего юношества. Постные лица, молитвы, Священное Писание, все это не входило в планы молодого человека, мечтающего узнать все стороны жизни. «Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли…» Больше сорока лет прошло с того момента, как Николас покинул стены семинарии, но он до сих пор помнил символ веры наизусть. Несмотря на желание отца видеть в сыне священника, Николас никогда не посвятил бы свою жизнь богу. Главным препятствием этому был целибат – обязательное безбрачие, потому что со всем остальным можно было смириться. Но отсутствие в жизни женщин – такого Николас не мог представить. А тут появилась Камилла, смуглокожая красавица, не обратить внимания на прелести которой было невозможно. Камилла мечтала увести Николаса у бога. Она своего добилась, Николас ушел из семинарии. Он не достался богу, но и Камилла не смогла его получить. В тот жаркий день Николас смотрел, как она тонет в море, но ничего не сделал, чтобы спасти ее.

Потом события в его жизни начали сменяться калейдоскопом. Николас уехал в Америку, имея за плечами опыт убийства и огромное желание разбогатеть. Он никогда не жалел о том, какую дорогу выбрал для себя. И если бы ему предложили изменить свою жизнь, он оставил бы все как есть. Но начисто стер бы тот день, когда встретил Эмилию, ведь то, что он сотворил с ней и их дочерью, навсегда осталось лежать печалью в его сердце. Все остальное было суетой, лишь Луиза Фернанда оставалась главной ошибкой его жизни. Он отобрал у нее все и ничего не дал взамен. Впрочем, Николас не любил ее так, как должен любить отец. Он всегда видел в Луизе Фернанде ее мать и не мог спокойно смотреть на нее, поэтому и поручил воспитание девочки Армандо. Кардинал стал для нее единственным мужчиной, которого она безоговорочно любила. Николас тоже любил Армандо, и больше всего в ту минуту, когда целился ему в сердце. Рискони никогда не прощал, когда начинали вести игру за его спиной. Даже годы дружбы не смогли остановить руку, держащую пистолет перед грудью кардинала.

Больше двадцати лет они вели дела, выгодно используя возможности каждого. С Маринетти все было просто. Трусливый и жадный, он не доставлял таких проблем, как Армандо, вечно испытывающий душевные муки из-за того, что поступает безнравственно. Но за те суммы, что они получали, отмывая деньги мафии, можно было заставить замолчать любые угрызения совести. Маринетти это понимал в отличие от «высоконравственного» Армандо. Альбицци сломался в тот момент, когда пришло известие из Америки о гибели боссов, на которых они работали. Николас долго не понимал, почему произошла та бойня, но пришел к выводу, что убийства «крестных отцов» не были удачным стечением обстоятельств. Омерта, вынесенная членами кланов, была тщательно спланирована и подготовлена. Семьи умело натравили друг на друга. Значит, для кого-то это представляло выгоду. Но для кого? На этот вопрос мог ответить лишь тот, кто стоял во главе сего гениального плана.

Тогда Альбицци придумал глупую игру с драгоценностями. Однако один из получателей подарков подсказал Николасу, в какую именно игру решил сыграть Армандо. Его план был хитер и в тоже время глуп. Старый кардинал хорошо разбирался в людях, но все же не угадал со своими любимцами, которых считал добрыми и честными и которые на самом деле оказались лживыми и алчными. Но их смерть лежала не на совести Рискони. Тот, кто совершил эти убийства, вышел из-под контроля, и теперь сам Николас ожидал очереди быть убитым. Ему не было страшно, но он боялся за свою дочь, которая не сумеет противостоять этому безжалостному человеку, превосходящему в своей жестокости и изворотливости самого Рискони. Девчонка имеет одну безрассудную способность, которая неминуемо приводит к поражению. Влюбляясь, она не замечает истины, не видит того, что на самом деле представляет собой предмет ее любви.

Осознав, какая опасность грозит Луизе Фернанде, Николас готов был отказаться от тех денег, на которые устроил охоту, лишь бы уберечь ее. Но теперь он был бессилен что-либо сделать, потому что уже не контролировал ситуацию.

Николас в сердцах стукнул кулаком по столу и со злостью смахнул поднос на пол. В комнату влетел Франко. Он огляделся по сторонам и, увидев лежащий на полу поднос, громко вздохнул.

– Вы в порядке? – спросил он.

– Все хорошо, – спокойно ответил Николас. – Не мешай мне, Франко.

Лицо горело в бессильном гневе. Он обвинял себя в том, что не научил Луизу Фернанду видеть людей. Не научил, что людям нельзя доверять, особенно тем, кто стремится крепко к себе привязать. Потому что они и есть самые опасные враги. И, доверяя им, человек становится беззащитным, а ценой этой слабости является жизнь.

– Франко!

Помощник в ожидании остановился на пороге.

– Следи за домом русского и докладывай мне о шаге каждого, кто в нем находится, – быстро выдавал распоряжения Николас. – Отдельно приставь людей к Вороному. Нужно вернуть Луизу Фернанду как можно быстрее, я и так потерял слишком много времени.

Глава 29

Луиза Фернанда открыла глаза и обнаружила, что лежит на кровати в незнакомой спальне. Последнее, что она помнила, было лицо склонившегося над ней Эдуардо, а потом пришла темнота и появилось странное ощущение легкости, какое бывает, когда входишь в теплую воду. Луиза Фернанда подошла к окну и раздвинула шторы. В ста метрах от дома тихо колыхалось море. В нем отражалось медленно поднимающееся солнце. Ветра почти не было, и волны мягко шевелились, лениво выбегая на песок. Луиза Фернанда боялась выйти из комнаты. Она убеждала себя, что тот мужчина, который держал ее в объятиях, был лишь похож на Эдуардо. Кто же он? Может, он из людей Николаса? Луиза Фернанда распахнула окно настежь и закинула ногу на подоконник, собираясь спрыгнуть с обратной стороны. В этот момент дверь в комнату открылась, и на пороге появился Эдуардо.

– Убегаешь? – улыбнулся он, глядя на то, как она пораженно раскрыла глаза.

Луиза Фернанда жадно хватала воздух ртом, наблюдая за тем, как он медленно подходит к ней. Еще несколько мгновений, и вот он уже крепко обнимает ее.

– О боже, – прошептала она. – Ты же мертвый…

Луиза Фернанда плакала, быстрыми поцелуями покрывая его лицо. Эдуардо нежно вытер пальцами мокрые щеки девушки и дотронулся до ее губ. Это было всего лишь легкое касание, но оно вернуло в прошлое, напомнило о счастливых минутах.

– Ты меня напугала, – тихо говорил Эдуардо. – Твой обморок был глубоким. Я уже не знал, что делать.