Еще один знак зодиака - Леонтьев Антон Валерьевич. Страница 4

… Я чувствовала, что нахожусь в том лесу, где лежало обнаженное тело убитой девушки. Мне было холодно, ведь на дворе стояла зима. Я внимательно рассмотрела жертву. Ее одежда, небрежно сорванная кем-то, валялась неподалеку. Мое внимание привлекла правая рука девушки. Что-то сверкнуло в лучах полуденного солнца. Я склонилась над телом. Браслет!

Внезапно девушка открыла глаза, я отпрянула. Мертвая попыталась подняться, из ее горла, кем-то перерезанного, вырывались звуки. Она хотела что-то сказать! Боже, такого со мной еще ни разу не было…

Я пришла в себя от резкого запаха. Открыв глаза, увидела тюремного доктора, который совал мне под нос ватку, пропитанную нашатырем. Бледный Квентин склонился надо мной.

— Она пришла в себя! — констатировал врач и, обращаясь ко мне, пояснил: — Мисс, вы потеряли сознание в комнате для экзекуций. Еще бы, казнь на электрическом стуле — зрелище не для слабонервных.

— Что с Джеком? — спросила я.

— Он умер, как того и следовало ожидать, — сообщил врач. — Не волнуйтесь, все прошло. Вы ведь ничего не ели? Вам необходимо подкрепиться!

В голове у меня шумело, ноги не слушались, тело было как свинцом налито. Меня довели до автомобиля, Квентин бережно усадил меня на заднее сиденье и прикрыл ноги пледом. Как чертик из табакерки, возник инспектор Кронин — как всегда, с трубкой в руке, распространяя удушливый запах табака.

— Ну что, ваши надежды пошли прахом? «Зодиак» получил по заслугам! — заявил он с нескрываемым торжеством в голосе.

Мне внезапно показалось, что инспектор Кронин прямо-таки рад смерти Джека Тейлора. Шеф сухо попросил инспектора оставить нас. Тот, ухмыляясь и дымя трубкой, удалился.

— Я знал, что тебе не надо присутствовать на казни, — заявил Квентин, заводя мотор. — Этот ужасный спектакль лишний раз утвердил меня в мысли, что смертная казнь — архаический обычай, который требуется как можно быстрее отменить.

— У меня было видение, — сказала я тихо.

— В момент казни Джека? И ты теперь знаешь, как нам найти «Зодиака»?

— Нет, — ответила я и поведала Квентину о мертвой девушке.

Выслушав меня, шеф сказал:

— Крайне интересная история, Ирина. Но каким образом она связана с «Зодиаком»? Девица с браслетом — его первая жертва? Или, наоборот, жертва новая?

— Не знаю, — ответила я честно. — Но у меня такое чувство, что ее смерть имеет самое непосредственное отношение к «Зодиаку» и его преступлениям. Если мы узнаем, кто она такая, та девушка, мы нападем на его след, я уверена.

— Узнаем, но чуть позже, — заявил безапелляционно Квентин, — ибо я не хочу, чтобы ты сейчас принималась за расследование нового убийства.

Мы вернулись домой, Квентин помог мне покинуть «Паккард». Слабость прошла, в голове прояснилось. Мой шеф приготовил на скорую руку яичницу с беконом и заставил меня съесть ее.

— Так-то лучше, — сказал он. — А теперь ты должна отдохнуть! Сегодняшний день был для тебя очень тяжелым.

— Для Джека Тейлора он был последним, — сказала я и отправилась к себе в спальню.

Внезапная усталость охватила меня. Открыв кран и напуская в ванну воду, я уселась на край и задумалась.

… И вот я снова в лесу. Ко мне тянется рука мертвой девушки. Она не причинит мне зла, мне не стоит ее бояться. Браслет, вот что она хочет показать мне! Серебряные диски, позвякивая, качаются на легком ветру. Их всего тринадцать. На дисках изображены искусно выполненные ювелиром знаки Зодиака. Но почему их тринадцать, а не двенадцать? Ведь знаков Зодиака ровно дюжина! Из горла покойницы вырывается сиплый звук, и я наконец разбираю то, что она силится все время сказать мне: «Джихада…»

Я открыла глаза. Вода дошла до самого края ванны. Повернув кран, я выбежала из ванной комнаты и, спустившись, ворвалась в кабинет Квентина.

Мой шеф сидел за массивным письменным столом, заваленным бумагами (Квентин, несмотря на мои старания, не уделял большого внимания порядку, предпочитая творческий хаос), и что-то быстро писал. Завидев меня, он в удивлении вскинул брови и, откладывая в сторону карандаш (все записи он делал синим или зеленым карандашом), спросил:

— Ирина, дорогая моя, отчего ты не отдыхаешь?

— Она снова явилась мне! — простонала я и без сил опустилась в большое кожаное кресло.

Мой шеф, встрепенувшись, подошел ко мне и в волнении произнес:

— Ирина, да ты вся дрожишь! Скажи мне, в чем дело?

Я действительно дрожала, но не от холода (в кабинете Квентина пылал камин), а от ужаса.

— Мы должны узнать, кто такая девушка, которую, вероятнее всего, зовут Джильда, — заявила я и поведала шефу о своем новом видении.

Я окончила рассказ. Квентин, куря сигару и вышагивая по персидскому ковру, устилавшему пол кабинета, обмозговывал ситуацию. Много раз я видела его расхаживающим по кабинету, и это всегда значило, что он обдумывает очередной роман, рассказ или пьесу и принимает решение относительно того, как следует повернуть сюжет и кого из персонажей сделать убийцей.

Наконец Квентин остановился и внимательно посмотрел на меня. Я поняла: он принял окончательное решение.

— Нам не обойтись без инспектора Кронина, — сказал он.

Я не сдержала вздох разочарования. Инспектор Лайонел Кронин вел расследование по делу «Зодиака». Он считался одним из лучших полицейских Лос-Анджелеса, однако характер у него был далеко не сахарный. Мне много раз приходилось убеждаться в этом.

— Но ведь он не сомневается в виновности Джека, — возразила я. — И, кроме того, считает мои видения глупостью и выдумкой.

— Ему вовсе не обязательно знать о том, что ты увидела. Однако ты права — мы должны найти девушку. Тем более что имя ее известно — Джильда. У нее имелся браслет с крошечными серебряными дисками, на которых изображены знаки Зодиака, и это значительно облегчит поиски. Наверняка в полицейском архиве имеется соответствующее дело.

Я облегченно вздохнула и поняла, что иметь в шефах известного писателя детективных романов подобно подарку небес. Квентин, как обычно, разложит все по полочкам и докопается до истины. Ужасно жаль, что видение пришло ко мне в момент казни Джека, а не раньше. Ведь если мы наконец-то сумеем напасть на след истинного «Зодиака», то несчастного к жизни все равно не вернуть. Он станет, пожалуй, наиболее известной жертвой судебной ошибки.

Квентин поднял трубку телефона и коротко переговорил с инспектором Кронином.

— Он не проявил особенного энтузиазма, однако встретится со мной в управлении, — сказал Квентин. — Кронин, как ты знаешь, фанатик, если речь идет о раскрытии преступлений.

— По-моему, инспектор не умеет прислушиваться к точке зрения других и, считая кого-либо убийцей, никогда не откажется от своего мнения, — сказала я.

Увидев, что я поднимаюсь из кресла, Квентин строго произнес:

— О том, чтобы ты покидала дом, не может быть и речи! Тебе необходим покой, дорогая моя. И не смей спорить, все равно я не возьму тебя с собой к инспектору. Но ты узнаешь обо всем, что нам удастся найти в архиве, я тебе обещаю.

К моему великому сожалению, Квентин отправился на встречу с инспектором один. А перед уходом посетовал на то, что миссис Ли, приходящая экономка, не может остаться со мной. Однако я заверила, что не маленькая девочка и сиделка мне не требуется.

Квентин уселся в «Паккард» и, помахав мне на прощание рукой, успокоил, сказав, что постарается вернуться как можно быстрее. Я вернулась в дом: часы показывали пять минут двенадцатого. Я и не подозревала, что разговаривала с шефом в последний раз в своей жизни.

Примерно через двадцать или тридцать минут (я дремала в кресле) пронзительная трель телефонного звонка прорезала тишину, окутавшую большой особняк Квентина Мориарти. Я была в плену странного сна. Что-то не давало мне покоя, скорее всего, новое видение. Джильда… «Пурпурная орхидея»… Ну конечно же!

Я встрепенулась и схватила трубку аппарата, стоявшего на журнальном столике. Думала, что звонит мой шеф, однако это оказался инспектор Кронин. Я не сразу узнала голос инспектора — он звучал глухо и совсем не походил на обычный тон полицейского. И решила не говорить ему о своем открытии.