Герои умирают дважды - Аксенов Даниил Павлович. Страница 44
— Оно умеет прыгать? — тихо спросил Нарп. Отряд замер метрах в пяти от существа.
— Скорее нет, зато быстро бегает, — ответил Пестер.
— Откуда знаешь? — Нарп даже не повернул головы к товарищу, чтобы не спускать глаз с твари.
— Оно мне кое-что напоминает. Одно насекомое, которое живет в земле. Только размер у этой похлеще, конечно, — пояснил Пестер. — Надо бы целить в брюхо, панцирь на груди может быть больно прочен.
Виктор уважал старого воина за способность сохранять хладнокровие в любой ситуации. Пестер был в дружине агрессивного барона ан-Орреанта много лет и прошел огонь и воду. Происшествие с графским подвалом заслуженный ветеран воспринял философски и даже приструнивал периодически впадающего в панику менее опытного Нарпа. Виктор после боя с големом спросил Пестера, не страшно ли тому. Старый воин шутливо ответил, что после того, как однажды он упал с крепостной стены в ров прямо на колья, а потом еще горел, облитый смолой, ему ничто не страшно.
Тварь тем временем явно осматривалась. Она поводила усиками туда-сюда, и Антипову казалось, что оба выпуклых глаза смотрят прямо на него.
— Может, убежит? — предположил Виктор, обманутый спокойным поведением твари.
— Не убежит, — раздался скрипучий голос Кеаля. — С тем же успехом можешь надеяться, что она споткнется и поломает ногу. Хе-хе. Мне давно хотелось взглянуть, насколько хорошо она сделана, совпадает ли с оригиналом. Эх, Ранес, Ранес, даже смерть не добавила тебе ума.
Почему бог обмана считал, что смерть не добавила ума таинственному Ранесу, Виктор так и не понял, но тварь начала двигаться по направлению к отряду, переставляя острые ноги. Сначала ее шаги были медленными, она словно накапливала уверенность в себе.
— Думаю, передние лапы — самая опасная часть, — произнес Антипов. — Разделяемся. Я отвлеку этого таракана на себя, а вы зайдете с боков и погладите ему брюхо.
Передние лапы при ближайшем рассмотрении казались гребешками, состоящими из пяти зубцов. Виктор сделал шаг вперед и помахал мечом перед глазами твари. Дальнейшие события развивались стремительно.
Гигантское насекомое бросилось вперед. Рывок был так быстр, что наш герой не успел толком отпрыгнуть. Он принял на щит удар лапой, но не удержался на ногах и рухнул на спину. Тварь тут же оказалась сверху. Ее передние утолщенные конечности заскрежетали по доспеху. Их движения были явно копательными — Виктор отметил это: в критических ситуациях он уделял внимание мелочам, пытаясь найти выход. Антипов постарался изогнуться, перевернуться, чтобы выползти из объятий, — все было напрасно. Цепкие зубцы держали его за кольчугу. Краем глаза он заметил, что на землю стали падать брызги желтоватой жидкости.
«Нарп и Пестер рубят брюхо, — догадался Виктор. — А почему же тварь с меня не слезает? А… она не чувствует боли».
Антипов внезапно вспомнил случай, о котором когда-то читал: большая оса схватила пчелу и начала высасывать нектар из ее зоба. На них напал богомол и стал пожирать осиное брюхо. Оса даже не дернулась: как сосала нектар, так и продолжала сосать.
«Так и меня сожрет, — подумал он. — Без брюха… вот что обидно».
Виктор сумел высвободить руку и вцепиться то ли в жвалу, то ли в щупик. Он уже собирался поднять меч (если получится) и ударить в чудовищную пасть, как вдруг услышал голос Кеаля:
— Бросьте это туда!
Антипов хотел было скромно напомнить о себе и своем положении. Сказать, чтобы вместо бросания куда-то чего-то надо бы заняться ядром всего предприятия — неким Ролтом, пока он не получил повреждений, несовместимых с возложенной на него задачей. Но произнести этой витиеватой фразы ему не дали: что-то мокрое, желтое и скользкое шлепнулось на грудь, оказавшись прямо перед мордой насекомого. Виктор с ужасом опознал в этом сочащуюся жидкостью часть брюха твари.
Однако сама тварь, казалось, не огорчилась, а обрадовалась. Она наклонила голову и с аппетитом, чуть ли не чавкая, начала пожирать гостинец — то, что когда-то было собственной плотью. Антипова, несмотря на двусмысленность его положения, чуть было не стошнило второй раз.
— Теперь тащите! — вновь раздался голос Кеаля.
Виктора подхватили сильные руки. Он почувствовал, что передние лапы насекомого держат уже не так сильно, как раньше: тварь была увлечена трапезой — видимо, ее собственное брюхо содержало в себе нечто вроде деликатеса. Антипова протащили пару метров на спине и отпустили. Он с трудом встал на ноги. Его руки, не защищенные кольчугой, были в глубоких царапинах, бока болели, кровь частыми каплями стекала на золу, оставшуюся от деревни. Но Виктор в первый момент подумал вовсе не о своем состоянии, а о другом.
Он не сводил глаз с озабоченной питанием твари, лишившейся половины брюха и чувствующей себя при этом просто отлично.
«Когда-то я смотрел передачу „В мире животных“, — подумал он. — А теперь попал в мир насекомых. Ну его на фиг, такой мир!»
Виктор дал знак товарищам отойти на всякий случай подальше.
— Когда она сдохнет? — спросил Антипов, оказавшись метрах в десяти от ужасной трапезы.
— Сутки еще протянет, — тоном знатока сказал Кеаль. — Но не обращай внимания. Того, что вы нарубили, ей надолго хватит. Можешь смело закрывать предбанник… когда раны заживут.
Виктор посмотрел на свои царапины и с трудом поверил увиденному: они затягивались на глазах. Пестер и Нарп не сводили с него изумленного взгляда, изредка посматривая на браслет.
«Было бы неплохо им тоже раздобыть по браслету или чему-то подобному. Все-таки мои люди», — подумал Антипов и, повернувшись к Кеалю, рассматривающему желтые пятна на старом плаще, спросил:
— Так чей это предбанник? Кто этот Ранес? Бог чего?
— А ты как думаешь? — усмехнулся Кеаль, прищурившись.
— Думаю, что жлобов, — без запинки ответил Виктор. — Бог жлобов. Раньше я таких часто встречал. Займут какую-нибудь должность, присосутся к деньгам — и не оторвать их. Вот как эту тварь: можно резать, а жрать не перестанет. Все им мало. Или с другими соревнуются, такими же, кто больше украдет. Люди наивно думают, что рано или поздно наворуются и начнут работать, — бред это. Последователи бога жлобов не наворуются, пока не сдохнут. Их будут жрать другие жлобы, но они все равно продолжат воровать. До последнего вздоха крадут.
— Забавно мыслишь, Ролт, — хмыкнул Кеаль. — Только Ранес — бог плодородия. Как я уже говорил, у него не было особого воображения, потому и назвал это существо просто — медведка. Помню, как он с этими медведками боролся: когда их мало, для урожая хорошо — землю рыхлят, а когда много — корни портят.
— Точно — медведка! — хлопнул себя по лбу Пестер. — А я-то вспоминал название, измучился весь!
Виктор вновь посмотрел на хрустящее собственным хитином насекомое.
— А големы тогда чьи? — спросил он. — Или минисы, как их Синхай называл. Какому богу принадлежат?
— Вот это я тоже хотел бы выяснить, — задумчиво ответил Кеаль. — Не было у нас такого, кто бы големов создавал. Интересно было бы побеседовать с этим твоим Синхаем… но пока в замке маги и жрецы, мне туда путь заказан.
— Может, бог кузнецов? — предположил Виктор.
— Нет. Наш кузнец другим увлекался. Безделушками типа твоего кольца или браслета. Он тела не очень-то любил делать. Работал над оружием, которое тел вообще не требует. Ну ладно, Ролт, иди закрывай предбанник. А то что-то наша знакомая чересчур лихо жрет. Да, еще собери немного желтой крови, пролитой любимцем Ранеса. Она может тебе помочь завтра. Смешай ее с молодым вином, и если на турнире придется туго, капни одну каплю себе на кожу. Но помни — завтра к вечеру желтый ихор уже перестанет действовать. Испортится.
ГЛАВА 16
Виктор возвращался в замок в раздумьях. Предбанник закрылся удивительно легко — как только насекомое перестало мешать, озабоченное трапезой. Когда шар в руке потеплел, Антипов сразу почувствовал, что сейчас что-то произойдет. И действительно, будто потянуло ветром, направленным к погребу. Людям даже показалось, что едва заметный светло-голубой туман стелился вдоль земли, окружая предбанник. Потом раздался резкий скрежещущий звук, и потолок погреба рухнул, поднимая тучи коричнево-черной пыли.