Кузина - Галанина Юлия Евгеньевна. Страница 22

Но нас – это не нас, молодежь, это старшее поколение Орионидов. А вот Таку давно заинтересовался Квадратом Пегаса.

И опять всё упиралось в недвижимость.

Ситуация у нас с Таку была прямо противоположная. Аль-Нилам слишком хорош для одинокой девушки. Первый дом Сигма не самым лучший замок для энергичного юноши. Первый дом Сигма Ориона – маленький, хоть и очень красивый, а семья Таку – большая.

Таку позарез нужен свой дом.

А Пегасу необходим человек с энергией и напором истинного Орионида, умеющего отстаивать свои интересы и словом, и мечом.

И Таку решил вернуть Сирраг Пегасу.

Ни Агней, ни Ангоя, ни Кирон об этом его замысле не знали. Таку очень стеснялся своего положения, хоть и всячески это скрывал.

Агней и Ангоя были из громадного, очень громадного Ригеля, и даже если бы их семья была в два раза многочисленней, чем семья Таку, им бы всем хватило магических ресурсов.

Кироновский дом Омега с Ригелем не сравнить, но зато и Кирон у папы с мамой один.

А мы с Таку были соседями, я прекрасно знала, как у него обстоят дела на самом деле. И Таку понимал, что его беды – это мои беды словно вывернутые наизнанку.

И если бы опекунский совет не жадничал, то, скорее всего, именно Таку доверили бы держать щит Аль-Нилама. Это было бы неплохое решение, уж мы бы ужились мирно, совершенно точно. Нас бы связывало крепкое чувство юмора, самое прочное из всех чувств, объединяющих людей. Но отдать Аль-Нилам просто так своему же юнцу, не помахав знаменами замка под носом у прочих созвездий, опекунский совет никак не мог.

Участие в заговорах – лучший бальзам для скучающей неприкаянной души, поэтому я охотно влилась в ряды новоиспеченных заговорщиков. Ряды были обширными – я и Таку. Вполне достаточно для того, чтобы поставить на уши пол-Тавлеи.

Перед захватом Сиррага я ещё раз проверила канализационные трубы Аль-Нилама, чтобы потом, если что, не пришлось мыться в тазу, поливая себя из кувшина и бегать в древний сортир во дворе замка, выстроенный, похоже, раньше донжона.

Запустила в переплетение труб такую специальную канализационную зверюшку, выведенную тавлейскими умельцами, ёжужика.

Ёжужик – средство радикальное, но одноразовое. Один ёжужик на одну чистку канализации. А стоит он дороже праздничного платья.

По виду – это результат мезальянса ежа и ужа, которого тяжелая жизнь винтом скрутила. Запускаешь его в систему, – и он все трубы юзом проходит, чистит только шум стоит. А потом вываливается из канализации, – и был таков.

Купила я одного, аккуратно держа за хвост, привезла домой, в слив спустила. А потом только бегала по замку, проверяла, в какой части он сейчас по трубе идёт. За три часа ёжужик отшоркал мне внутренности труб до блеска, теперь с чистой совестью можно было и о политике подумать.

Вечером появился Таку, одетый в охотничий костюм без всяких опознавательных знаков, с накладными усами.

В лучших театральных традициях проник ко мне в спальню через окно, оставив своего буланого парить привязанным к балкону.

– Ты чего? – изумилась я, разглядывая лихие, закрученные кверху усы.

– Маскируюсь, – объяснил Таку.

– Так в прошлом сезоне носили, – надула губы я. – Старомодно.

– Вот я и сойду за провинциала, шатающего по столице в поисках приключений. Одевайся, пора.

– Я кем одеться должна в рамках твоего карнавала?

– Давай подумаем, – Таку утвердился в кресле, вытянул ноги в сапогах. – Человек приехал в столицу. Он развлекается. А с кем он может развлекаться?

– С лошадью, – буркнула я.

– Он не зоофил, не сочиняй. С охотно скрашивающей мужское одиночество за умеренную плату девушкой.

– Дай-ка я подумаю… – подхватила я. – И кто же может стать этой девушкой?… Какой сложный вопрос, какой трудный выбор… Ба, неужто это я?! Не пойдёт.

– Вот уж не думал, что вы такая ханжа, сударыня, – возмутился Таку. – Эти девушки честно зарабатывают себе на жизнь, доставляя мужчинам несколько мгновений радости.

– Угу, и некоторые трудно излечимые болезни. Давай я лучше оденусь юношей, занимающимся примерно тем же, чем ты сказал. Мне не хочется ввязываться в эту авантюру в юбке.

– Я так похож на любителя мальчиков?! – снова возмутился Таку.

– Так кто из нас ханжа? – отпарировала я. – Если ты так щепетилен, сам изображай девушку, а я буду провинциалом в дурацких усах.

– Ладно, надевай что хочешь, только быстрее, – сдался Таку. – До полуночи надо быть в Квадрате Пегаса.

По виду Квадрат Пегаса был обыкновенным каменистым пустырём.

В воскресные дни на нём раскидывали шатры, в мановение ока возводили трибуны, обустраивали ристалищное поле – и проводили турниры. Пустырь окружали улочки, на которых ютились ремесленники, чье ремесло требовало твердой почвы под ногами.

По слухам, здесь было подворье, где в ужасных условиях спаривали ежей и ужей для нужд тавлейской канализации. Я думаю, это лживые сплетни, ёжужики производили себе подобных и без посторонней помощи, просто их надо было ловить в нужных местах.

По углам Квадрат Пегаса ограничивали царящие над бусинами домов громады: Сирраг, Альгениб, Маркаб и Шеат. А вокруг Квадрата царила мешанина проток и зыбких плавучих островов.

Для конспирации мы оставили коня Таку у меня в Аль-Ниламе, а сами отправились в Квадрат Пегаса сложным извилистым путём через лежащие на пути кабаки.

До пустыря добрались как раз к полуночи.

Кругом мерцала огоньками ночная Тавлея, а здесь было сумрачно, домишки вокруг спали, окна в замках по углам Квадрата почти не светились. Какое-то странное оцепенение царило над этим местом, совершенно нехарактерное для обожающей ночи столицы.

Почему нежилым выглядел замок Сирраг, было ещё понятно: поскольку он считался спорным, никакая семья им не владела, на его территории располагался отряд охранников из Андромеды. Днём в нёго, как в мастерскую или лавку, приходили люди из созвездия и, пользуясь расположением замка, перекачивали в самый большой дом Андромеды – Мирах – получаемую магию.

Ночью белые стены Сиррага отливали мертвенно-голубым светом, придавая ему скорее вид гробницы, нежели жилого здания.

Расположенный на той же стороне квадрата Шеат принадлежал Пегасу без всяких оговорок, но наполовину пустовал. Темный массив стен прорезали лишь отдельные чёрточки окон, мерцающие тревожным красным светом.

А в Альгенибе и Маркабе внешние стены были такой высоты, что сами замки за ними практически и не угадывались, виднелись лишь верхушки шпилей с уныло повисшими флагами.

Когда лунные стены Сиррага оказались совсем рядом, у меня нехорошо ёкнуло сердце, и я спросила Таку:

– А ты уверен в том, что задумал? Какой-то он неприятный…

– Уверен, – сказал Таку.

Я не была уверена – из оберегов со мной отправились Бесшабашная и Настороженная. Взаимоисключающее сочетание. Выманить в поход других бабочек не удалось.

Около пустыря сиротливо мерцали огоньки еще одного кабака.

Мы забрели в него, чтобы досидеть до полуночи, так необходимой Таку, забрались за дальний стол и принялись коротать время, поглядывая время от времени в окно на замок.

– Ты никуда не лезь, – объяснял мне Таку стратегию и тактику предстоящего. – Мы будем в магической связке, главное, чтобы магия через тебя лёгко шла. Ты в арьергарде.

– Да поняла я это давно, – шипела я. – А обещал-то: «Будет интересно!» – и вот оно интересно, сиди в тылу, ничего не делай. Только магию давай. И ради этого я экономила, сама канализацию чистила? На ежужика тратилась? Даже призрака создать нельзя!

– Одного – можно, – разрешил Таку. – Маленького.

– Я сделаю себе охранника! – обрадовалась я. – Такого мелкого, зеленого, с клыками. Чтобы всех кусал.

Опустила руки под стол и начала там лепить воздух, создавая нужный призрак.

Призраков я наловчилась делать давно. Во время бесконечных собраний опекунского совета. Это занятие приятно скрашивало скуку и вносило оживление в заседания, когда созданные мной уродцы начинали бродить под столом и кусать всех за ноги. Или подвывать. Или петь неприличные куплеты. Или стягивать скатерть, роняя на пол всё, что стояло на столе.