Когда ты рядом - Талан Светлана. Страница 45

— А я смотрю, ты или не ты… — запыхавшись, сказала Светка. — Вроде бы ты, но… ты как-то изменилась.

— А ты нет. Все такая же, — ответила Даша.

— Какая?

— Модная, веселая.

— Для печали и грусти я не оставляю места, — засмеялась Светка. — Жизнь прекрасна, вот я и радуюсь.

— Это хорошо. — Даша улыбнулась, но улыбка получилась какой-то натянутой и грустной.

— Ну, рассказывай. Где ты? Как ты?

— Как я? Нормально. Снимаю квартиру, работаю.

— Где?

— В хосписе.

— В хосписе?! — Светка округлила от удивления глаза с густо накрашенными ресницами, брови ее подпрыгнули вверх. — Ты что?! Там можно подхватить любую заразу… Ой, прости! Я, наверное, что-то не то сболтнула.

— Можно подхватить. Но ведь люди работают, и я тоже.

— Я бы не смогла, честное слово.

— Ну, а ты как? С Вениамином?

— Идея сделать из женатого мужчины холостяка показалась мне не совсем удачной. — Светка улыбнулась. — Тогда я передумала и приняла альтернативное решение.

— Какое же?

— Я подумала, что из холостяка сделать женатого гораздо проще и, представь себе, удобнее, — засмеялась Светка. — Вот, готовимся к свадьбе.

— Поздравляю. Надеюсь, выбор удачный?

— Поживем — увидим. А ты как? Не вышла замуж? — спросила Светка и замялась, глупо захлопала глазами, испытывая неловкость за свои вопросы.

— Ты хочешь спросить, вступают ли в брак больные СПИДом? — Даша гордо подняла голову. — Я отвечу: да! Эта болезнь поражает тело, но не душу. А душа остается прежней, она, как и у всех здоровых телом, умеет надеяться, любить и хочет быть любимой. Все как у всех, не считая коварной болезни, перед которой люди часто оказываются бессильными и беззащитными. Ты спрашиваешь, не вышла ли я замуж? Нет. Пока нет.

— Дай-то бог… — сказала Светка и начала прощаться, увидев парня, направлявшегося к ним.

Даша сразу узнала в нем Лешу. Когда-то ее Лешу.

— Ты все-таки его заарканила? — с легкой иронией в голосе спросила она, движимая обыкновенной женской ревностью.

— А ты не врала, что не спала с ним. — Светка нагловато улыбнулась. — Я настояла на том, чтобы он сдал анализы на СПИД.

— Ты всегда отличалась предусмотрительностью, — сказала Даша и добавила: — И нахальством.

— Светик, ну где ты уже зацепилась?

Лешка подошел и поначалу даже не обратил внимания на ее собеседницу. Даша встретилась с ним взглядом. В его глазах читалось удивление, смешанное с чувством вины. Сейчас он выглядел глупо и жалко.

— Здравствуй, — выдавил он из себя и отвел взгляд в сторону, потом поднял его и с сочувствием посмотрел на Дашу.

Ей стало неприятно, и она вдруг поняла, что встреча с Алексеем не вызвала в душе никаких чувств, что ей уже все равно, как он и с кем он. Просто мелькнула грустная мысль, что большая любовь почему-то обошла ее стороной.

— Привет, — ответила Даша совершенно спокойно. — Мне пора. Счастливо!

На ее лице мелькнула чуть надменная и презрительная улыбка. Она повернулась и пошла, оставив в растерянности позади себя двух когда-то близких людей, которые ее предали. С ними Даша пережила лучшие моменты своей жизни, но и худшие тоже.

Глава 39

— Маргарита Ильинична, как вы летом обходились без кондиционеров, если сейчас больным так тяжело в душных палатах? Форточки невозможно открыть, чтобы люди не простудились.

Даша устало опустилась в кресло и вытянула ноги, чтобы немного отдохнуть.

— Вообще-то мы открылись в октябре, — ответила Маргарита Ильинична. — Но и тогда еще на улице тепло было. А что здесь творилось — не передать. Я смогла выбить два кондиционера. Но что такое два для нашего отделения? Ну установят их в торце коридора с двух сторон, ну будем мы открывать палаты настежь. И что? В одной палате кому-то надо переодеться, другой вообще не хочет, чтобы его видели умирающим, третьему на «утку» надо… Я не знаю, где и кого еще просить помочь.

Заведующая развела руками и переложила карточки больных с одного места на другое.

— А вы не были у мэра?

— Была, — махнула она рукой. — Мэр уже был в лавровом венке, когда открывали хоспис. Журналистов куча была, столичные шишки приезжали, а он ленточку «чик» — перерезал, поулыбался голливудской улыбкой на камеру и все. Забыл о нас. Теперь у него другие проблемы, это понятно.

— Я схожу к нему, — решительно сказала Даша. — Я попробую.

— Ты просто напрасно потратишь время и силы, которые надо приберечь.

— Я хочу попробовать. Вдруг получится, — настаивала Даша.

— А я тебе говорю — бес-по-лез-но! Ты это понимаешь?

— Попытка не пытка. Не побьет же он меня за это?

— Ты упрямая как не знаю кто, — по-матерински, по-доброму улыбнулась Маргарита Ильинична.

— Как осел, — засмеялась Даша. — Хотя не знаю, почему об этих бедных животных распустили нехорошие слухи. По-моему, они очень даже милые и симпатичные.

— Как ты, — улыбнулась женщина.

Попасть к мэру города на прием оказалось не так-то просто. Он принимал жителей один раз в месяц по предварительной записи. Но Даше повезло. По графику как раз был такой день, и Даша прошла в приемную, где у нее потребовали паспорт и данные о себе. Секретарь занесла все в компьютер и проверила. Потом Дашу попросили подробно изложить суть вопроса и сообщили время приема.

— Я пришла к вам, Евгений Александрович, с просьбой, — начала Даша сразу, как только поздоровалась и присела.

— Вижу, — сказал мэр, заглянув в бумажку, которую протянула ему секретарь. — Вы из какой-то благотворительной организации?

Он поднял голову и с улыбкой выжидающе посмотрел на Дашу.

— Нет. Я медсестра хосписа, который вы открывали.

— Я помню, что уже беседовал с вашей заведующей по вопросу установки кондиционеров и подсказал, куда следует обратиться. И, насколько мне известно, ей там помогли, выделив средства на два кондиционера.

— Только на два. А у нас в отделении много палат, в которых лежачие больные.

— Я понимаю. Но есть ведь и другие отделения, где пока нет кондиционеров. К сожалению. Я говорю «к сожалению», потому что медицина пока плохо финансируется нашим государством. В хирургии тоже лежат тяжелые больные после операции, но мы ничем не можем им помочь. — И мэр развел руками.

— Понимаете, Евгений Александрович, в хирургии пациенты находятся временно. Вылечившись, они возвращаются домой, в нормальные условия. А у нас они живут. Это их дом. Последний дом.

— Я все знаю, не надо меня учить! — Мэр явно нервничал, но продолжал сохранять маску вежливости на лице. — Поймите, у меня действительно нет на это средств. Вы думаете, я бы не помог, если бы была такая возможность?

— У нас много больных СПИДом. В их палатах мы не решаемся даже форточки открыть. Обыкновенный сквозняк может вызвать простуду, которая не опасна для других людей, но этих убьет. У них почти полностью отсутствует иммунитет.

— Девушка, — вздохнул мэр, — я не намерен слушать лекцию о СПИДе, и у вас на лбу нет таблички «Бюро добрых услуг». За вами целая очередь людей, которые пришли с более важными вопросами, с серьезными проблемами…

— Я тоже по серьезному вопросу. И пока вы не выслушаете меня, я отсюда не уйду, — твердо ответила Даша. — Вы можете себе представить, каково больным в тяжелом, спертом воздухе день за днем? Они не поднимаются с постели даже для того, чтобы оправиться. У каждого «утка» под кроватью, подгузники и клеенки. В таких палатах застоявшийся запах туалета, которым им приходится дышать. И так день ото дня, ночь за ночью. Гниющие зловонные раны, моча, кал, лекарства, рвота, больные, харкающие кровью с кусочками собственных легких…

— Я понимаю вас, понимаю их, но…

— Да что вам стоит им помочь! Я не поверю, что нельзя изыскать хоть какие-то средства! — говорила Даша так горячо, что щеки пылали от волнения.

— Можете не верить, но денег нет. Нет!

— Скоро выборы, не так ли? Неужели вам не хочется заработать лишнюю пару баллов? Я вместе с больными вынесу вам благодарность через газету.