Янтарь и Льдянка. Школа для наследников - Снежная Дарья. Страница 79

…Вот только мгновения счастья были недолгими. Чем дальше, тем больше не отпускало ощущение, что в этом доме я чужая. Мать и отец, оба старались проводить со мной все свободное время, привлекать меня к управлению, расспрашивать о жизни, рассказывать в свою очередь, какие изменения произошли у них и в Аверне. А я чувствовала себя, как загнанный в угол кролик, которого окружают охотники с арбалетами. В улыбках и голосах мне мерещилась фальшь, а где-то в глубине души рождалось странное ощущение, будто меня пытаются загнать в какие-то рамки, чтобы потом подвязать ниточки и легко управлять.

Поездка домой стала одним из самых больших разочарований в жизни вместе с осознанием того, что родители для меня теперь совершенно чужие люди, которые вовсе не обязательно должны мне нравиться. Все чаще я чувствовала себя страшно одинокой и норовила куда-нибудь спрятаться, как сейчас.

Радовали меня только редкие, торопливо написанные письма и новости о том, что Империя сумела остановить стремительный набег Островов и одержала несколько побед, после которых крэйг даже согласился на переговоры. До сих пор все попытки связаться он игнорировал с упрямством штурмующего закрытые ворота барана.

В дверь постучали.

— Ваше величество, чай подан. Если пожелаете, все уже собрались, ожидают только вас.

Я вздохнула, взмахнула рукой — и рисунки осыпались на пол искрящейся ледяной крошкой. Ничего, потерплю. Главное, чтобы с Дарелом все было в порядке.

Что мне нравилось в Аверне — это традиция вечернего чаепития. На него королевская чета приглашала, как правило, не столько важных людей, сколько друзей (насколько это понятие могло существовать по отношению к правителям) и выдающихся личностей из разных областей наук и искусств, которых хотела отметить своим вниманием, и темы обсуждались самые разные, а вовсе не обязательно деловые и жизненно необходимые. В прошлый раз они пригласили одного из лучших астрономов не только Аверна, но и всей Империи, чья обсерватория на вершине горы была видна из моего окна, и за пару часов я узнала о звездах больше, чем за всю свою жизнь. Я даже подумывала о том, что Император с Императрицей вполне могли бы эту традицию перенять, и нам интересно, и людям приятно. А ко всему прочему эти встречи иногда открывали глаза на существующие в королевстве проблемы, которые невозможно было заметить, сидя на троне во дворце.

Сегодня, как оказалось, к нам присоединился главный королевский целитель. Упрекать меня в опоздании никто и не подумал — еще бы, Императрица, — наоборот, все натянули на лица радостные улыбки. Заулыбались, поправила я сама себя. Кто знает, может, я пристрастна и во всем вижу подвох только потому, что все равно чувствую себя чужой в родном доме.

— Если мне позволено будет заметить… — произнес лекарь спустя полчаса непринужденной болтовни о природе и погоде, во время которой я больше молчала, изредка прихлебывая чай. Моя голова куда больше была занята мыслями о том, что от Дарела не было вестей уже пять дней, и это сильно беспокоило. — Ваше величество, мне до слез приятно видеть, в какой невероятной красоты женщину вы превратились. Кто бы мог подумать восемнадцать лет назад, что я первым взял на руки будущую Императрицу.

— Благодарю, — я кивнула. — Неужели это вы принимали роды?

Мужчина гордо приосанился.

— Я слежу за здоровьем королевской семьи вот уже двадцать один год.

— Двадцать один? — неуверенно переспросила я. В памяти что-то шевельнулось, и, заметив, как помрачнел и нахмурился отец, бросила на меня предупреждающе-недовольный взгляд мать, я поняла, что шевельнулось не зря.

Целитель этих изменений и переглядываний, наверное, не заметил, поскольку продолжил, поникнув и скорбно покачав головой:

— Увы, ваше величество, я принял свою должность в тот черный год, когда скончались королева и оба юных принца. Мой наставник тоже не пережил пиршества лихорадки. Но… — Он внезапно снова взбодрился и вскинул вверх палец. — Прошу заметить, с тех пор, в частности благодаря моим скромным усилиям, здоровью всего двора можно только позавидовать.

Эти слова меня внезапно насторожили. Сначала я даже не поняла, чем именно, и только потому, что мама в этот момент потянулась за пирожным, проследив за ней, я догадалась. Беременность! Как целитель может утверждать, что весь двор пребывает в прекрасном здравии, когда королева родила мертвого ребенка, а потом еще долгие месяцы не могла от этого оправиться?

Я бы не сказала, что тему эту родители старательно обходили, но до сих пор и затронуть ее не представлялось возможным, а задавать в лоб столь щекотливый вопрос мне было неловко. Теперь, когда Дейрек был мертв, спрашивать, для чего они приезжали в Съерр-Таш, казалось не совсем уместным, как бередить старые раны. Вот только…

— Как же вы, многоуважаемый лир, в таком случае допустили поездку ее величества в Империю в ее-то положении? — все-таки не удержалась я.

Мама вздрогнула и едва не опрокинула чашку. По чуть приоткрывшемуся рту я поняла — будь мы одни, я бы непременно услышала возмущенный оклик «Анаис!». Но в присутствии посторонних приличия не позволяли ей так обращаться к Императрице. Вместо этого она стиснула ручку так, что пальцы побелели. Отец сурово кашлянул, а лекарь уставился на меня несколько растерянно. Его губы дернулись в попытке натянуть нервную усмешку.

— О, ваше величество, — наконец, нашелся он. — Кто я такой, чтобы приказывать королеве?

И дальше он так поспешно заговорил о новейшем лекарстве от желудочных колик, что мне окончательно стало ясно — дело нечисто. Поэтому, когда лекарь откланялся, я не поспешила встать, зная, родители обязательно воспользуются тем, что мы остались наедине, и выскажут недовольство моей бестактностью. А я попробую выведать правду.

Предчувствие меня не обмануло. Стоило двери закрыться за лекарем, как отец тут же поднял на меня тяжелый взгляд.

— Анаис, как тебе не стыдно задавать подобные вопросы и ставить всех в столь неудобное положение?

— Если бы вы не держали от меня секретов, я бы их не задавала. — Я мгновенно нахохлилась, а внутренне даже ощетинилась, как растопыривший иголки еж. Нетушки, теперь уже никто не будет указывать, что и как я должна делать, кроме тех, к чьему мнению я готова прислушиваться.

— Какие секреты, милая? — Мама постаралась произнести это как можно более ласково. — Просто это очень тяжелые моменты из нашей жизни, которые мы не хотим лишний раз вспоминать.

— Зачем вы приезжали? — спросила я в лоб, заканчивая с хождением вокруг да около, переводя взгляд с одного на другого. — Почему именно спустя десять лет вы вдруг надумали меня навестить? Ни раньше, ни позднее. Да еще и зная наверняка, что Император не уступит. Зачем нужен был этот бессмысленный риск?

Король вздохнул.

— Тебе должно было вскоре исполниться восемнадцать, и мы подумали, что сможем убедить Императора…

— День рождения у меня в октябре. Чтобы поздравить меня с совершеннолетием, не нужно было приезжать в июле, — перебила я. — Скажите уже правду! Мне давно не семь лет, хватит вести себя так, словно ничего не изменилось за эти годы. Потому что изменилось!

— Детка, ну что ты такое говоришь? — Мать словно отказывалась видеть мое раздражение и не желала принимать тот факт, что я уже больше не «ее маленькая девочка», а потому продолжала с неизменными сюсюкающими интонациями: — Мы прекрасно понимаем, ты уже взрослая, разумная девушка и страшно тобой гордимся…

Было очевидно — меня снова уводят от разговора. На душе стало противно, и остро захотелось немедленно собрать вещи и вернуться во дворец в Съерр-Таше. В тот дворец, откуда всю жизнь хотелось убежать.

С громким стуком я отставила чашку и поднялась.

— В следующий раз мы поговорим, когда вы перестанете вести за моей спиной какую-то скрытую игру.

Мать тоже вскочила.

— Анаис, послушай…

Но ее прервал стук и раздавшийся за дверью голос:

— Ваши величества, срочное послание из Империи.