Рубикон - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 31

Кирпич обжигали в течение суток, то постепенно наращивая температуру, то так же медленно опуская. В общих чертах он знал процесс, но вот занимался этим впервые. Когда Дмитрий только брался за это дело, он был уверен в своих силах, потом начал немного сомневаться. Но когда сквозь треск дров стал доноситься и треск кирпичей, а ничем иным это быть не могло, он просто запаниковал. Однако ему удалось взять себя в руки и довести процесс до конца так, как он это помнил и понимал.

Он точно помнил, что в отвал уходила треть сырца, который обжигался только с одной стороны, был какой-то процент брака, но из основной массы получался вполне нормальный кирпич. Здесь нормальной вышла только треть, треть полопалась, и у него на руках получилась какая-то часть неровных половинок, были и такие, что потрескались очень серьезно, на мелкие кусочки. Но в целом он посчитал предприятие очень успешным.

Теперь настал черед печи. Вот сегодня отдохнут. Попарятся. Они устраивали банный день все так же раз в неделю. Удивительное дело, но местные, оказывается, знали толк в парилке: процесс у них проходил точно так же, как и у пришельцев. Устраивалась маленькая палатка, закатывались туда раскаленные камни, и люди парились от души. Никаких определенных дней для этого не было, палатка была общей, хочешь париться — кали камни и вперед, так что и очереди особой никогда не было. Но тут помывка забирала чуть не полдня, поэтому Дмитрий ограничился только тем, что разобрал кирпич.

Как такое могло произойти, он и сам не знал. Вероятно, сказались и накопившаяся усталость, и то, что он сильно перенервничал с этим кирпичом, и расслабленность после парилки. Он уснул. Уснул не просто так, а будучи в карауле. Однажды они с Ларисой уже допустили подобное безобразие, но тогда все обошлось. Только не в этот раз.

Проснулся он от того, что его кто-то усиленно тряс за плечо. Что за ерунда? На самом интересном месте. Не скрывая своего неудовольствия, он вынырнул из сна, но сказать ничего не успел. Готовые сорваться с губ слова застряли прямо в глотке, все внутри похолодело. Лариса смотрела на него полными страха и горя глазами. Однако уже рассвет.

— Что случилось?! — Дмитрий подскочил так, словно сидел на раскаленных камнях.

— Улла и Лайя.

— Что Улла и Лайя?! Да говори же!

Переполненный тревожными чувствами, он глянул в сторону рула, но там стояла только понурившаяся Сайна. Причем вид у нее был таким виноватым, а взор настолько полон печали, что сразу стало ясно: случилась большая беда. Господи, неужели Лариса ошиблась и зараза вовсе не погибла со временем. Но как же так? Девочки еще вчера просто излучали здоровье! Что же это за болезнь, которая косит вот так внезапно? Стоп. Лариса ведь говорила, что были симптомы, очень похожие на краснуху или корь. Отравились?

— Лариса! Ну что ты молчишь?

— Их украли.

Первое, что он почувствовал, — это облегчение. Они живы, значит, непоправимого не случилось. Но за облегчением пришло отчаяние. Где искать похитителей? Как там говорится в известной поговорке: «У того, кто убегает, сто дорог, у того, кто догоняет, — одна». И какую из них выбрать? Стоп. Не о том думаешь. Все по порядку. Девочек нужно вернуть. Вернуть во что бы то ни стало. Их ему доверили, он взял на себя ответственность за их безопасность и не уследил. Сейчас так хорошо начавшаяся дружба трещала по всем швам. А ему она просто необходима. Им с Ларисой это требуется, потому что иначе им не выжить, иначе они опять окажутся одни, даже если им никто не захочет отомстить.

Может показаться странным, что он так переживал за себя с подругой и не проявлял беспокойства в отношении похищенных. Но, по большому счету, за них нечего было переживать. Конечно, им не позавидуешь: вырвали из отчего дома, увезли за сотню километров, а может, и не одну, — они среди чужих людей. Но ведь их не в рабство украли, а чтобы сделать законными женами, дать новый дом и новую семью. Обычное, в общем-то, дело. Так что, даже если он их не вернет, с ними ничего страшного не случится, во всяком случае, преднамеренно им вредить никто не станет, а, наоборот, будут пылинки сдувать. Именно поэтому его тревоги были вокруг них с Ларисой.

— Сайна, когда это случилось!?

— Ночью, — спокойно ответила девушка.

Чувство времени у местных было развито достаточно хорошо. Нужно успокоиться и правильно задавать вопросы. Не знают тут часов, ничего ты с этим не поделаешь. Дмитрий набрал полную грудь воздуха, а потом медленно, с шумом выдохнул сквозь зубы, окончательно беря себя в руки.

— Сколько солнце сможет пройти по небу?

— Тень от этого дерева добежит до того камня.

Часа три, не больше. Это уже радует. Хотя какое там радует, они будут грести как ужаленные в одно место, ожидая в любой момент начала погони. Все же нужно было принять предложение Рохта и переселиться в их шатры. И что потом? Кочевать с ними, таская за собой все свое имущество? Отставить самокопания. Займись делом.

— Сколько их было?

— Двое. Они хакота. Большая охота закончилась. Они пошли за женами.

— Больше никого не было?

— Меня не взяли.

Ясно. Здесь больших набегов за невестами не устраивали, отправлялись либо в одиночку, либо вдвоем, втроем уже реже: не всегда найдешь такое количество невест в одном роду. Сразу после похищения начнется такое, что искать невесту еще и для товарища уже некогда. Тут только бежать, как можно быстрее и как можно дальше. Убивать они никого не собирались, воровство здесь не водится: если бесхозное — тогда да, а так не твое — не трожь, хоть слюной изойди. Сайна вдова, поэтому ее не взяли: брать невест для кого-нибудь — тоже моветон, каждый кузнец своего счастья, а так есть две невинные девушки, и на ком остановить выбор — вопрос риторический.

Это же получается, что они пришли со стороны ручья, так же и ушли. То есть они свободно гуляли, пока он бессовестно дрых. Они даже не посчитали необходимым тебя вязать. Интересно, а ты случайно тут не выводил рулады? Йошки-матрешки! Ну ты и… Стоп. Это мы уже проходили. Время. Время, чтоб ему. Потом будешь себя корить.

Дмитрий полез за своим блокнотом — он никак не мог сосредоточиться и представить себе местность, лежащую к югу и юго-западу, а именно в том направлении и нес свои воды Дон. Ага, вот он. Так, где эти чертовы кроки? Молодец, не поленился, зарисовал. С масштабом так себе, никак, в общем, схема не то что приблизительная, а одно недоразумение. Но это для того, кто не видел всей картины воочию, а Дмитрий видел. Так что, глядя на свои художественные изыски, он мысленно представлял то, что наблюдал еще совсем недавно.

Итак, Дон, покидая озеро или, скорее, все же разлив, сначала катил воды на юго-запад, затем резко менял направление на восточное, так как путь ему преграждали две горы, стоящие одна подле другой. Дальше, обогнув горы с востока, река устремлялась на юго-запад, а затем на юг. Если учесть, что единственный доступный вид транспорта здесь лодки, то им никуда не деться. Так что не так уж и много у беглецов дорог. Тут все решала скорость.

Конечно, имелись еще и мелкие речушки, которых он мог не рассмотреть и куда они могли юркнуть, да только смысла им в этом никакого. Сейчас никакого, потому что лежащие там земли не были землями хакота, это была территория летних кочевий сауни, к которому и принадлежал род Волка. Вот дойдут до своих земель — тогда и в протоки можно сворачивать. Все бы ничего, и если за ними гнаться, то только по реке, так как по суше не догнать, даже несмотря на петлю, выписываемую рекой. Все так, за одним маленьким исключением: Дмитрий мог двигаться гораздо быстрее пешего. Только бы дорогу не преградила непреодолимая река или овраг, всего с вершины не рассмотришь, но похоже, что выхода нет. Жаль, конечно, горючего, тут километров пятьдесят в один конец, да по пересеченной местности, но и выхода другого нет.

Дорога к восточному берегу уже давно была разведана. Деревьев там вполне хватало, но проехать, не занимаясь лесоповалом, было реально, затем повернуть на юг и все время придерживаться того направления: промахнуться мимо Дона было невозможно. Но… Было еще множество «но». Если поторопится, то часа за два управится точно, а им, судя по всему, безостановочно пилить часов семь, это если все время поддерживать приличную скорость. Впрочем, стимул у них для этого куда как серьезный — все же жизнь на кону.