Возвращение астровитянки - Горькавый Ник. Страница 94

Совет Колледжа, в котором я преподаю общую психологию, мало интересуется моими научными изысканиями. Студенты получают нужную сумму знаний и не жалуются — а это всё, что президента колледжа волнует.

Два года назад я объединил свои результаты в одной книге «Инопланетяне: друзья или враги?»

Книгу за месяц прочитали сто тысяч человек. Сенсация!

Вот этого никак нельзя было простить, и в научных кругах поднялся серьёзный шум: волна уничтожающе-критических статей и насмешливых отзывов. В результате продажи книги заметно выросли, а издательство предложило мне написать что-нибудь ещё.

Конечно, мой статус «неприкасаемого» в научном обществе от такой скандальной книги только упрочился, но колледж шумихой был доволен — как-никак бесплатная реклама.

А я хожу и думаю о следующем этапе — об экспериментальной проверке своих теорий. Раз пока инопланетян в наличии нет — надо их создать своими руками. Вот только собственных рук тут мало, а купить чьи-то — денег нет.

«Грубо говоря, я хочу попробовать смоделировать психологию инопланетян в рамках искусственного киберинтеллекта. Это задачка умопомрачительная. Я кручу её в голове уже полгода, спрятавшись за отрешённым лицом; даже ругаться на окружающих стал реже — и они сочли, что я на пути к исправлению.

Да, мои полусумасшедшие друзья (а если вы сюда зашли и читаете эти строки, то вы — явный нестандарт), мечтать об универсальной модели психологии разумного существа, в общем случае — нечеловеческого, которой можно было бы управлять с помощью обозримого набора основных параметров, — это одно. И совсем другое — создать конкретное и аккуратное пространство психологических параметров, в котором можно разместить любой психотензор. Само определение координат и выделение пси-инвариантов может занять всю жизнь. Иногда в голову закрадывается крамольная мысль: а будет ли такое пространство психологических параметров декартовым? Не получит ли оно искривление от некого возмущающего фактора, например влияния другой личности? Может, придётся искать и уравнения Эйнштейна для искривления психологического пространства? Или это совсем клинический бред?

Подумайте над этим, мои полусумасшедшие друзья, а мне пора в колледж».

Я закрыл свой блок, надел плащ и взял портфель.

Выйдя из двери, я обнаружил, что по лестнице ко мне поднимаются два типа в шляпах и одинаковых чёрных пальто. Прямо спецслужбы какие-то.

— Доктор Кашлинский? — спросил один из них, старомодно прикоснувшись к краю своей шляпы.

— А вы кто такие? — я ответил вопросом. Типы замялись, и правый, повыше, сказал:

— Мы уполномочены провести переговоры о вашей консультации.

— Кого нужно консультировать?

— Пока вы не согласитесь, имя клиента не может быть разглашено.

— О боги, какие тайны! — фыркнул я. — Но я опаздываю в колледж и не могу болтать с загадочными незнакомцами. Всего хорошего.

— Сэр, — второй тип выступил вперёд, загородив всю лестницу. — Это очень важная консультация, и, если вы согласитесь, мы всё уладим с колледжем.

— Отойдите в сторону, вы мне мешаете! — вспылил я. — Что за консультация, ради которой я должен оставить работу в колледже? Разве это нельзя совместить? Что за дело, которое не может подождать до вечера?

— Это очень срочная консультация, и вы должны вылететь для неё уже сегодня.

— В какой области требуется моя помощь? — Я уже всерьёз был на взводе.

— Извините нас, сэр, мы не можем вам сказать — мы дали подписку о неразглашении.

— Бред какой-то. Пойди туда, не знаю куда, проконсультируй то, не знаю что… Дайте пройти, у меня лекция.

И я двинулся по тротуару. Двое типов побежали рядом, соскакивая в дорожные лужи и огибая припаркованные машины. Высокий обогнал меня и загородил дорогу:

— Профессор, пожалуйста, не сердитесь! Мы не можем вам ничего сказать, разве что — намекнуть. Это в области вашей главной специализации.

— Общая психология?

— Нет. Вы же известны как специалист по… Высокий тип замялся.

— Неужто вы хотите пригласить меня как специалиста по инопланетянам?

— Да.

— Всё смешнее и смешнее. И какой только шутник вам меня порекомендовал! Куда лететь на консультацию? — сердито спросил я, машинально ероша бороду.

— На Тритон, — тип пониже ростом поёжился.

— Вы сами инопланетяне или просто сбежали из сумасшедшего дома? Я даже на Луне не был, а с системой Нептуна пассажирское сообщение вообще отсутствует. Скажите толком, в чём дело и кто ваш, вернее, мой клиент — или я с места не сдвинусь! — И с самым решительным видом я плюхнулся на ближайшую скамейку и упрямо выпятил вперед свою бороду.

— Эх, шеф нас убьёт! — тоскливо сказал правый и присел рядом. — Я расскажу вам то, что сам знаю, профессор, но только, пожалуйста, никому не говорите, иначе мы с Билли поплатимся своими головами. Так вот, про инопланетян…

Траекторией этот планетоид резко отличался от соседних транснептунов и комет: эксцентриситет его орбиты был гораздо больше единицы, что указывало на межзвёздность объекта. Поэтому автоматический телескоп «Койпер-11», поймав этот объект на свою чувствительную электронную сетчатку, не просто занёс его в предварительный каталог, но и присвоил ему высший приоритет для наблюдений.

Примерно с десяток телескопов, жужжа моторчиками и пофыркивая старомодными гидразиновыми эжекторами или современными ионными движителями, переориентировались в направлении пришельца, измеряя его видимые размеры и альбедо поверхности, регистрируя спектр в радио-, инфракрасном, видимом и ультрафиолетовом диапазоне.

Атмосферы у новичка найдено не было, спутников — тоже, а вот инфракрасный сигнал был заметно выше нормы. Трёхкилометровый планетоид, прилетевший из чёрных глубин, должен быть холоден, как любой ледяной пришелец из межзвёздного пространства, а он неожиданно оказался теплее Плутона.

Исследовать странную комету было поручено скоростному зонду из небольшой базы, которая размещалась на карликовой планете Эриде.

Зонд, ускорившись до сотни «же», через месяц приблизился к загадочному планетоиду.

И неожиданно полностью прекратил передачу данных.

Был ли он взорван или просто парализован — оставалось непонятным. Но данные, которые он успел передать, показали многое. На каменно-ледяной поверхности кометы располагалась огромная регулярная структура, дающая мощный вклад в тепловое поле планеты. Эту структуру из узлов и соединяющих их коммуникаций можно было условно назвать «городом».

Совет Безопасности ООН немедленно снарядил военную экспедицию для встречи гостя, который стал проявлять явные признаки торможения, то есть желания остаться в Солнечной системе.

«Флот встречи» состоял из десяти тяжёлых крейсеров и сотни более мелких кораблей. Флот выстроился подковой и на максимальной скорости устремился к инопланетному кораблю — никаких сомнений в том, что собой представляет комета, больше не было.

Впереди флота, на невероятном ускорении следовал корабль-посол. Адмирал флота упрямо называл его «корабль-разведчик». Лишь электромагнитное кресло спасало пилота от мгновенной гибели. Пилот был добровольцем, который решился взять на себя риск первых космических переговоров.

Он летел не скрываясь, транслируя по радио и по лазерному лучу своё приветливое изображение и призывая на всех языках, включая язык очевидных жестов, к дружбе и равноправному сотрудничеству.

Навстречу ему с планетоида стартовали три больших чёрных корабля. Они не стали вступать в переговоры, а попросту уничтожили «посла-разведчика» залпом из носовых лазеров, после чего повернули свои пушки против приближающегося земного флота. Судя по первому залпу, огневая мощь тройки инопланетных линкоров была больше, чем суммарная мощь всего земного флота. Тем самым разведчик выполнил свою миссию — узнал главные параметры вражеского флота — правда, ценой своей жизни.

Но сражение повернулось неожиданно: в бок линкорам ударили боевые плазменные солитоны, вырвавшиеся из пучковых орудий эскадрильи крейсеров-невидимок, которые летели между разведчиком и основным флотом, держась в стороне от вражеских сенсоров.