Сломанные куклы - Кэрол Джеймс. Страница 58

Я посмотрел на карту, перевел взгляд на свои надписи и вычеркнул оттуда «кузенов». Еще немного подумав, вычеркнул «брата с сестрой» и подчеркнул «женщину-невидимку».

– Что ты задумал? – спросил Хэтчер.

Я перестал рассуждать и отдался инстинкту. Я зачеркнул надпись «любовники», подчеркнул «мать/сын» и трижды подчеркнул «женщину-невидимку».

– О чем думаешь? – опять спросил Хэтчер.

– Ты смотрел фильм «Психоз»?

– Думаешь, Джеку тоже мертвая мать говорит, что делать?

– Что-то мне подсказывает, что сообщники – мать и сын. Этот тип отношений вписывается в происходящее лучше, чем супружеский или братско-сестринский.

Я взял телефон и набрал Алекса Ирвина. Он поднял трубку после второго гудка. Был слышен шум серверов и вентиляторов, что означало, что он все еще был на работе.

– Сумати с тобой? – спросил я.

– Ушла десять минут назад.

– Позвони ей, пусть вернется. Я сейчас пришлю список имен и адресов и хочу, чтобы вы их проверили особо тщательно. Мне нужно знать, что случилось с матерями людей из списка. Ты взламывать компьютеры умеешь?

В ответ Алекс презрительно фыркнул.

– Хорошо. Мне нужно, чтобы ты влез в компьютерные базы всех поставщиков медицинского оборудования в Англии – и крупных, и мелких – и посмотрел, доставляли ли они что-нибудь по этим адресам. Неважно что, важен сам факт.

– Какой период времени берем?

– Два года. Если за этот период ничего не найдется, тогда срок давности увеличиваем. Позвони мне, как только что-то найдешь.

Поговорив, я бросил телефон на кровать, посмотрел на фото жертв и стал думать о Темплтон. Я вспомнил, какая она была, когда мы в первый раз увиделись в баре «Космополитана» – уверенная в себе, хладнокровная, надменная. Потом в голове возникла картинка другой Темплтон – мягкой и более уязвимой. Такой я ее узнал уже позже, потому что эту свою часть она прятала от Хэтчера и других коллег. А потом голова наполнилась совсем другими изображениями, которые занимали отдельное место в моей памяти.

Я не мог представить ее в ряду остальных жертв, и это было хорошо. Что бы ни случилось, она не закончит так же, как они. Я сделаю все, чтобы этого не случилось, все возможное и невозможное.

– Мы считаем, что у Адама есть сообщник – жена или девушка.

Рэйчел сухо рассмеялась. Она сидела на матрасе, накинув на плечи одеяло, и смотрела в темноте в сторону стоматологического кресла.

– Что тут смешного? – спросила Софи.

– Ничего. Адам заставил меня поверить в то, что у него есть сестра, которая ему помогает, но это оказалось просто подставой. Он говорил со мной из-за двери чужим голосом, притворялся женщиной, и я поверила. Ну, не дура ли?

– Не дура, Рэйчел.

– Дура. И вдобавок я ей стала искренне сочувствовать. Я думала, он заставляет ее помогать ему, – Рэйчел опять усмехнулась. – Я рассчитывала со временем развести ее на помощь мне, а на деле это Адам меня обвел вокруг пальца.

– Не вини себя. Адам очень умный, умеет манипулировать, плюс он садист. Его заводят такие игры разума.

– Уж лучше бы он играл с чьим-нибудь другим разумом, а не с моим, – Рэйчел поняла, что сказала, и быстро добавила: – Извини, я не имела в виду тебя.

– Не волнуйся, Рэйчел. Ты ни в чем не виновата.

– Я просто хочу домой, – прошептала Рэйчел, и по ее лицу потекли слезы.

Резко включился свет, и в глазах у Рэйчел все расплылось. Она заморгала, чтобы привыкнуть к яркому свету, вытерла слезы и посмотрела на свою изувеченную руку. Она болела, но уже не так сильно, как раньше. Самая острая боль по-прежнему была сконцентрирована в отрезанном пальце. Она посмотрела на Софи. Ее лицо было бледным и изможденным, и ее перекашивало от боли при малейшем движении. Створка для собак открылась, и на пол упали две черные кабельные стяжки.

– Номер пять, взять стяжки, – оглушительно загремел в колонках металлический голос Адама. Рэйчел посмотрела на Софи и увидела панику на ее лице. Ее глаза метались от одной колонки к другой.

– К этому не привыкнуть, – сказала ей Рэйчел. – Я думала, что привыкну, но это невозможно.

– Номер пять, взять стяжки, или будут последствия.

Рэйчел сбросила одеяло и пошла к двери. Она взяла стяжки, перевела взгляд на ближайшую камеру и стала ждать дальнейших инструкций.

– Номер пять, развязать пленницу.

Рэйчел сняла ремни, и Софи осела в кресле, растирая запястья.

– Номер пять, перевести пленницу на матрас.

Рэйчел обхватила Софи и помогла ей встать. Вместе они, шатаясь, пошли к матрасу. Софи всем своим весом налегала на Рэйчел, волоча ноги. Когда они дошли, Рэйчел помогла ей сесть. Софи сбивчиво дышала и кусала губы от боли. Она пыталась скрыть свое состояние, но это ей не удавалось. Мучение, с которым ей дался переход от кресла к матрасу, было написано у нее на лице.

– Номер пять, связать стяжками руки и ноги пленницы. Руки – за спину. Связать туго.

Рэйчел исполнила приказ. Зафиксировав стяжки, она на всякий случай затянула их еще потуже, чтобы избежать недовольства Адама. Он сказал затянуть туго, а после того, что он сделал с Софи, варианта не подчиниться для нее уже не существовало.

– Прости, – прошептала Рэйчел. Она низко наклонилась и сказала это так тихо, чтобы Адам не услышал.

– Ничего страшного, – прошептала Софи.

– Здесь все очень страшно.

Затянув вторую стяжку на щиколотках Софи, она встала, подняла голову к ближайшей камере и стала ждать дальнейших команд.

– Номер пять, подойти к креслу и раздеться. Полностью.

Рэйчел не колебалась ни секунды. Она подошла к креслу, через голову сняла толстовку, спустила вниз штаны и трусы. Она смотрела на пол, чуть наклонив голову вправо, руки по швам. Открылась дверь, и вошел Адам с ведром и полотенцем. Через левую руку было перекинуто фиолетовое платье. Оставив ведро и полотенце на полу, он аккуратно разложил платье на спинке кресла.

– Номер пять, мыться.

В мыльной воде плавала губка, а от ведра тонкими струйками поднимался пар. Вода пахла лавандой. Рэйчел взяла губку и стала мыться. Она старательно терла кожу, смывая с себя въевшуюся грязь, терла до боли.

Ножевые раны по-прежнему были красными и свежими, но все наложенные крест-накрест швы держались. Пока Рэйчел мылась, Адам подошел к матрасу и проверил стяжки, затянув их до щелчка замка. Софи застонала. Рэйчел на секунду застыла, а потом продолжила тереть себя. Еще один щелчок, еще один стон. На этот раз Рэйчел уже не прекращала мыться. Закончив, она насухо вытерлась полотенцем и стала ждать следующей команды.

Адам указал на фиолетовое платье. На нем лежал черный бюстгальтер и трусы.

– Номер пять, одеться.

Рэйчел надела нижнее белье. Трусы были на размер меньше ее собственного, а лифчик – на размер больше. Белье было старомодным, такое носили не несколько лет, а несколько десятилетий назад. Платье тоже было старое и пахло нафталином. Когда-то оно явно было модным, но это время давно прошло. Судя по оборкам и подплечникам, оно было из восьмидесятых.

Рэйчел надела платье через голову. Оно было мало, но она влезла. Нарисовав в воздухе круг пальцем, Адам приказал ей повернуться к нему спиной. Он провел пальцем ей по шее, и она заставила себя не вздрагивать, пока он застегивал платье на спине. Он начал снизу. У него были нежные руки, он аккуратно застегивал каждый крючок. Закончив, он отступил назад, и Рэйчел вздохнула свободнее. Адам осмотрел ее и кивком показал на дверь.

– После тебя, номер пять.

Я схватил мобильный сразу же, как он зазвонил. Сумати Чэттердзи, опустив приветствия, выстрелила именем. Это было третье имя из оставшихся семи.

– Ты уверена? – спросил я.

– Абсолютно.

Она тезисно выдала мне всю основную информацию. После разговора я взял список, обвел красным маркером имя Дэррена Уэбстера и показал его Хэтчеру.

– Вот твоя цель, – сказал я.