Дочь крови - Бишоп Энн. Страница 103

В тот самый момент, как Деймон решил не медлить больше, боль снова вгрызлась в него. Он катался и извивался, пытаясь хоть как-то облегчить ее. Однако на сей раз затишье не наступало. Грир направлял непрекращающийся, ровный поток силы, пуская волны боли в Кольцо Повиновения.

Деймон барахтался в воздухе до тех пор, пока не оказался прямо над нужным местом. Времени больше не было. Стиснув кулаки так, что ногти прорвали кожу, он сделал неровный, глубокий вдох, закрыл глаза и рванул к земле.

Ощутив пустоту вместо мерзлого снега, Деймон подтянул ноги к себе, чтобы они не замерли в земле и не замедлили продвижения. Он почувствовал, как брюки застряли в земле над ним, ощутил, как ссаживается кожа на коленях, прорываясь через последний слой земли. Наконец, приземлившись на спину, ему потребовалось еще несколько мгновений, чтобы перевести дыхание.

Больше времени у Деймона не было. Возможно, физически они до него не дотянутся, но Кольцо по-прежнему испускало волны огненной боли. Даже Черный щит не смог бы уберечь его от этого.

Трясущимися руками Деймон расстегнул пояс и брюки, а затем сомкнул правую руку на Кольце Повиновения. Он громко закричал, когда пальцы случайно прикоснулись к яичкам. Кое-как хватая ртом воздух и всхлипывая, Деймон взял себя в руки. Убедившись, что рука не дрожит и не соскальзывает, он призвал свои Черные Камни.

Прошло очень много времени с тех пор, как он ощущал вес Камня у себя на шее или пальце. Они пульсировали в такт биению его сердца, пока Деймон вытягивал накопившуюся силу. Это было рискованно. Он всегда знал, что это очень рискованно. Однако сейчас на кону было нечто более важное, чем его тело. Сделав глубокий вдох, Деймон обратился внутрь и нырнул в бездну.

Быстрое движение вниз приближало его к Тьме, все быстрее и быстрее он скользил к сияющей темной паутине, составляющей его «я», набирая скорость по мере того, как гнев освобождался от контроля. Вскоре ему начало казаться, что его внутренняя сеть тоже летит навстречу. Не было времени осторожничать, однако если он пропустит момент, когда необходимо развернуться и направиться обратно, то прорвет внутреннюю паутину и в таком случае как минимум сломает сам себя, навсегда лишившись возможности носить Черный, а то и Красный, принадлежавший ему по Праву рождения. Если он не сможет вовремя остановиться и продолжит падать в бездну, то либо умрет на месте, либо сойдет с ума.

Деймон рванул вперед, стараясь не пропустить момент поворота. Если он все сделает правильно, то сумеет высвободить максимальную силу. Где-то далеко наверху он по-прежнему чувствовал дикую боль в сведенных судорогами ногах и затекших мышцах шеи, раздиравшую все тело на части. И все же он быстро двигался вниз. В последний момент Деймон свернул, совсем рядом с внутренней паутиной, зачерпнув все оставшиеся у него резервы Черных Камней, и рванул наверх на быстро поднимающейся волне холодной черной ярости, темной стрелой мчась к сердцевине золотого обруча.

На протяжении всего пути наверх он сумел удержать свою силу сжатой на острие ментального копья, и в тот миг, как тонкая игла пронзила сердцевину Кольца, он высвободил всю сокрушительную мощь Черного. Она неистовым ураганом полилась внутрь, заставляя золотой обруч расширяться до тех пор, пока он не разлетелся на части, не выдержав напряжения.

Деймон медленно открыл глаза. Он дрожал от изнеможения и холода. Малейшее движение, даже дыхание, причиняло острую, мучительную боль, выворачивающую его наизнанку. Протянув левую руку к паху, Деймон попытался нащупать Кольцо Повиновения. К груди он поднес две его половинки.

Он был свободен.

Поскольку Черный Камень был окончательно опустошен, он заставил его исчезнуть и призвал свой Красный, носимый по Праву рождения, чтобы сделать последний ход.

Если Доротея или Грир избежали неприятных последствий и их кольца все-таки уцелели, то они по-прежнему могут с их помощью установить, где находятся обломки Кольца Подчинения, и таким образом отыскать его укрытие.

Деймон закрыл глаза, сосредоточился на месте, которое так хорошо знал, и заставил два обломка Кольца Повиновения исчезнуть.

В маленькой беседке две половины золотого обруча зависли в воздухе на мгновение и упали на покрытую снегом клумбу с ведьминой кровью.

Последнее, что успел сделать Деймон, — призвать одеяло, набросить на него согревающее заклятие и как следует завернуться в него. Ментальная сеть, которую он раскинул ночью, исчезла. Теперь он не мог сказать, цела ли его Королева. Сейчас он в любом случае ничего не смог бы сделать для нее. И для себя, впрочем, тоже. До тех пор пока его тело не получит требуемого отдыха, у Деймона не будет сил даже на то, чтобы выбраться из собственной могилы.

Кассандра нервно ходила по комнате.

Завеса вокруг Белдон Мора не позволяла войти Хранителям и мертвым демонам. Но выходить-то оттуда никому и ничему не было запрещено.

К счастью, она надела Черный Камень, а не Красный, когда остаточная волна от резкого нырка Сади, устремившегося во Тьму, ударила по ней. Даже с такой защитой ее тело задрожало от напряженности этого рывка.

Поднявшись с пола, Кассандра невольно задумалась, сколько людей Крови, недостаточно хорошо обученных, чтобы знать, что нужно двигаться вместе с этими волнами, а не пытаться закрыться от них, утратили разум, раздробленный жестоким натиском на части, или же были сломлены, вернувшись к Камню, доставшемуся по Праву рождения?

А что насчет Джанелль? Он обратился против нее? Сражалась ли она с ним сейчас за свою жизнь?

Кассандра покачала головой, продолжая мерить комнату шагами. Нет, он любит эту девчушку. Но тогда зачем понадобился такой резкий спуск? Она боялась Деймона сейчас ничуть не меньше, чем его отца. Но неужели он сам не понимал, что Хранительница встала бы рядом с ним и сражалась бок о бок, чтобы защитить Джанелль?

Медленно спустившись вглубь, Кассандра закрыла глаза и открыла свой разум, отправив поисковый импульс на запад по Черной нити. Импульс встретил на своем пути завесу, прошел чуть дальше, а затем рассеялся.

Этого было вполне достаточно.

Следующий час Кассандра провела расчищая Алтарь, полируя ритуальный канделябр, выгребая оттуда огрызки четырех старых черных свечей и заменяя их новыми. Когда она наконец завершила приготовления, Алтарь вновь стал тем, чем был всегда, но не использовался в этом качестве уже много веков.

Вратами.

Она искупалась в горячей ароматизированной воде, вымыла и уложила волосы, а затем надела простое платье из черного паучьего шелка, по-прежнему сидевшее идеально. Ее Черный Камень в своей древней оправе снова закачался на груди. Кольцо с таким же Камнем в обманчиво женственном перстне легко скользнуло на палец. Два серебряных браслета с обломками ее Красного Камня, обточенными в форме песочных часов, были надеты на обтягивающие рукава платья. Наряд завершали мягкие замшевые туфли, сделанные давно забытыми умельцами. Нога сидела в них как влитая.

Она была готова. Она достойно встретит бурю, которую принесет эта ночь.

Со спокойным выражением лица и отстраненным взглядом изумрудных глаз Кассандра опустилась в кресло и приготовилась ждать.

Когда рабов наконец вывели на свежий воздух из соляных шахт Прууля, Люцивар повернулся к западу. Соленый пот больно жалил свежие порезы на спине. Тяжелые цепи, приковывавшие запястья к поясу, оттягивали и без того болевшие руки. Но он стоял на месте, впитывая чистый вечерний воздух и наблюдая за тем, как последние лучи солнца скрываются за горизонтом.

Он оседлал темные волны, окатившие Прууль, со страстью любовника, используя свои Эбеново-серые силы, чтобы укрепить их и позволить прокатиться чуть дальше на восток. Единственное, о чем Люцивар сожалел, — это о своей неспособности присоединиться к Сади в небольшом кровопускании. Правда, вряд ли Садисту нужна его помощь. И было бы весьма небезопасно оказаться в одном городе с человеком, испытывающим такой гнев.