Моя чужая дочь - Хайес Саманта. Страница 40

— Мы и собирались… заниматься… у меня, наверху. — Руби наконец обрела голос, но побагровела от стыда, запинаясь через слово.

— Нечего вам делать наверху. Занимайтесь здесь. Полагаю, и мама так же считает.

— Глупости, Роберт. — Из кухни в гостиную прошла Эрин с подносом в руках — принесла пиццу и колу в банках. — Комната Руби — самое лучшее место для занятий, там можно сосредоточиться. Вот, возьми, солнышко. Донесешь? — Передав поднос дочери, Эрин скользнула взглядом по мужу.

Подростки испарились, будто их и не было. Эрин тоже. Вернулась на кухню, где устроила шоу, звеня тарелками, стуча кастрюлями и хлопая дверцами шкафчиков.

— Ну а я попытаюсь сосредоточиться в офисе, — выплюнул Роберт в сторону кухни и, закрыв за собой дверь так нежно, что дрогнули стены, вернулся в «Мейсон и Найт».

Не приходилось сомневаться, что Дэн общается по телефону с женщиной: он отъехал в кресле от стола, колени в стороны, локти на коленях, узел галстука распущен. Идеально загорелое лицо светилось довольством, а пятерня прохаживалась по волосам, уже прилично разлохмаченным за время флирта с собеседницей.

— Ах, проказница! Держу пари, вы это говорите всем абонентам-джентльменам! А вот это уже несправедливо! Уверяю вас, я джентльмен до мозга костей, что и докажу, дайте только шанс! — Заметив Роберта в дверях, Дэн стер ухмылку и жестом пригласил компаньона устраиваться в кресле напротив. — С удовольствием. Очень может быть. Чуть позже звякну, договоримся о времени, а сейчас мне надо бежать. Пока-пока.

Дэн развалился в кресле и добил галстук — развязал полностью, и тот повис, как кашне, на расстегнутом воротничке.

— Фью! — присвистнул он. — Горячая куколка! — И улыбнулся, ожидая соответствующей реакции Роберта. Убедившись, что друг не собирается демонстрировать мужскую солидарность, Дэн свел брови: — Что с тобой?

Роберт вдохнул полной грудью — впервые, кажется, за последние сутки — и даже закашлялся от избытка воздуха. Закинув руки за голову, впился пальцами в напряженные мышцы шеи и плеч, помассировал со вздохом. Еще одному браку — крышка, Роберт не произнес этого вслух, как ни хотелось.

— Забери у меня дело Боумена, — сказал он без предисловий. Объяснения подождут — прежде нужно увидеть, как отреагирует старший партнер.

— Теперь выкладывай, что у тебя на уме, весельчак ты наш. — Дэн закрыл дверь кабинета, достал из мини-бара красного дерева бутылку «Джека Дэниэлса» и плеснул в два бокала. — Держи, пей и рассказывай. — Он пристроился на подлокотнике кожаного «честерфилда» и обратил выжидающий взгляд на друга.

Роберту удалось выжать из себя более-менее связные слова о том, что терзало его душу, но речь его была сбивчива и туманна, а самая суть так и не прозвучала. Мыслимое ли дело — признаться, что взял в жены бывшую проститутку.

— Коротко говоря, не ладится у нас. А точнее — все вдруг кувырком полетело. Проблемы из прошлого… — Роберт залпом осушил бокал.

Дэн поерзал в кресле и вновь замер. Клиенты ему попадались самые разные, в том числе и зажатые до предела, но терпения Дэну было не занимать. Он четко уяснил: чтобы добыть факты, способные обеспечить победу в суде, нужно дать человеку время и возможность собраться с мыслями. После нагромождения вранья непременно наружу выплывет правда и картина прояснится.

Однако минуты шли, а Роберт все ходил вокруг да около, ни на шаг не приближаясь к существу дела. Убедившись, что привычная тактика дала сбой, Дэн произнес властно:

— Так. Сегодня ужинаем у меня. Позвоню Тьюле, предупрежу. А захочешь — и переночуешь.

Кивнув, Роберт протянул бокал за второй порцией виски. От спиртного лед в груди начал таять, а образы Эрин и Бакстера Кинга, Джеда Боумена и Руби с ее приятелем размылись по краям.

Дэн отправил партнера прогуляться, так сказать, проветрить мозги, пока сам он подчистит последние шероховатости по делу, которое слушалось завтра с утра.

— Возвращайся к шести, старик, вместе и уедем. Тьюла подает ужин ровно в семь, так что мы еще успеем выпить и поболтать тет-а-тет у меня в библиотеке.

Роберт послушно отправился «проветривать мозги» в Гринвич-парк. Дошел до Римских развалин, где они с Эрин сразу после знакомства не раз устраивали пикники. Вспомнил, как гулял с ней по аллее Влюбленных, сгорая от страсти к этой загадочной женщине, встречу с которой ему подарила судьба. Если рядом была Эрин, любой намек на секс — в кинофильме ли, в книге, в песне — возбуждал его до исступления. И все же самым сладким было ожидание — Роберт как гурман смаковал каждый миг, когда Эрин еще не принадлежала ему полностью. Он лелеял Эрин, словно редчайший цветок из магазина, где впервые ее заметил. Она составляла композиции, отмечала продажи, а он все разглядывал ее исподтишка, делая вид, что выбирает букет. Он любовался ею, затаив дыхание, словно опасаясь повредить эту экзотическую красоту. Но уже тогда он знал, что будет любить ее. И уже тогда он знал, что цветы со временем вянут.

Роберт прошел назад к лодочной станции и на автобусе — уникальный случай — вернулся в офис. Дэн оказался прав, прогулка пошла на пользу Ближайшие полчаса Роберт сумел заставить себя думать только о том хорошем, что было у них с Эрин, и все уже не выглядело настолько безнадежно. Пусть даже Бакстер Кинг прав и прошлое Эрин, мягко говоря, небезупречно, в сплошном мраке для Роберта словно блеснула искорка оптимизма: быть может, ему удастся справиться с ситуацией.

Чуть позже, стоя в особняке Мейсонов посреди кухни — тридцать квадратных футов, сплошь хром и сталь, полы в черно-белую плитку, — Роберт ждал, пока Дэн откупорит бутылку «Фаустино».

До чего же мелкотравчатое существо, думал Роберт, глядя, как Тьюла снует по громадному помещению, где все было столь же масштабное: холодильник и тот смахивал на двустворчатый шифоньер. Тьюла была затянута в черные лосины, кружевной топик выгодно подчеркивал недавно обновленный бюст, а масса золотых цепочек — изящество шеи, возмутительно красивой для женщины ее возраста. Край темно-синего в белую полоску фартука, не рассчитанного на таких Дюймовочек, болтался ниже ее коленок.

— Бедный ты мой мальчик! — пропела она при виде вошедших в дом мужчин. Роберт решил, что Тьюла обращается к мужу, но миниатюрная женщина, вытянувшись на носочках, обняла за шею гостя. — Дэн сказал, у тебя опять с женой нелады. Ах, как жаль — только-только ведь поженились! — Тьюла вернулась к плите величиной с автомобиль, чтобы помешать соус. — Я бы на твоем месте, котик, последовала примеру Дэна: стоит нам с ним погрызться, как он отсылает меня чистить перышки. Отправь-ка и ты жену в институт красоты, поверь, ботокс — лучший друг женщины в стрессе. — Тьюла опустила палец в кастрюлю, попробовала соус. — Хочешь, телефончик дам?

Роберт тепло улыбнулся. На дружеский треп и поток бесполезных советов от Тьюлы он всегда мог рассчитывать. В самой этой женщине абсолютно все было перекроено, подправлено, подтянуто, пересажено или удалено. Если она не торчала в клинике на Харлей-стрит, умоляя своего обожаемого пластического хирурга ну еще самую капельку уменьшить ей носик или сделать еще одну небольшую подтяжечку, то ее можно было найти либо в Мэдлиз, частном клубе, где они с Дэном играли в сквош, наслаждались массажем, антицеллюлитными обертываниями и прочими полезными процедурами, либо в ресторане, где она за ланчем обсуждала с друзьями очередной экзотический отпуск. Дети? Исключено. Вопрос был закрыт раз и навсегда, несмотря на мечту Дэна о наследнике. Ее тело, заявила Тьюла, подобного варварства не перенесет.

Роберт обожал Тьюлу. Эта женщина была ходячей коллекцией всего, что Роберт не принял бы в своей избраннице, и потому они чудно ладили.

— Что-то я сегодня безобразно груб. — Роберт поставил бокал на мраморную столешницу, шагнул к Тьюле и, стиснув ее плечи, приподнял над полом. Зарылся лицом в роскошные, сияющие золотом волосы и поцеловал. — Ты уж прости старого брюзгу и невежу. Спасибо за приглашение. Кстати, пахнет… — Он вынул деревянную ложку из пальцев Тьюлы, зачерпнул соус из красной смородины с розмарином, попробовал. — М-м, и вкус под стать. Божественно!