Цифровой, или Brevis est - Дяченко Марина и Сергей. Страница 36

– Подружке. Однокласснице.

– Это дело, – почему-то обрадовался водитель.

Арсен слушал и слушал гудки. Лесная дорога казалась слишком длинной – казалось, уже давно должны были появиться железнодорожное полотно и выезд на шоссе.

– Алло, – сказал в трубке незнакомый голос.

– Прошу прощения. Можно Марьяну?

– Вы ошиблись номером, – сказал чужой голос и сразу дал отбой.

– Вот же фигня, – сказал Арсен вслух через несколько минут. – Номер тот же самый, вот, у меня записано. Трубку у нее сперли, что ли?

– Может, сперли, – согласился водитель. – А может, просто глюки в сети. Такое тоже бывает.

Они ехали долго, стояли в пробках, слушали попсу. Поток, сделав машину частью себя, тянул и тащил ее по течению в стаде чумазых «пирожков» и огромных фур, покрытых брезентом, будто слоновьей кожей, с колесами такими грязными, будто намотавшиеся на них километры свисали нечистой бородой. Перед глазами стояла то задняя желтая стенка микроавтобуса, то запасное колесо старого «бобика», потом они уходили куда-то вбок, менялись местами и снова начинали чередоваться: желтый автобус, «бобик», случайная легковушка – и снова желтый автобус.

Однажды Арсену показалось, что сзади мелькнул джип Максима. Но таких джипов, да еще залепленных грязью, на дороге пруд пруди.

Он задремал неожиданно для себя и разлепил глаза, когда машина уже свернула во двор. Арсен выгрузился перед своим подъездом, водитель вручил ему рюкзак, сердечно попрощался и уехал.

Арсен огляделся.

Был не то чтобы вечер, но предвечерний час. Рабочий день, лето, лужи во дворе, пластмассовая лодочка с оторванной мачтой ткнулась носом в глинистую отмель. Гуляли женщины с младенцами, чей-то ребенок шел по воде, разводя медового цвета воду широкими носками резиновых сапог. Арсен стоял и смотрел на него. В этот момент его удивила нарочитая четкость деталей: как будто мир вокруг позировал. Подставлялся под камеру, открываясь в движении и неподвижности, бликах, оттенках, как будто мир вокруг явился на кастинг и хотел, чтобы человеческий глаз не упустил ни узора трещинок на асфальте, ни формы конфетной обертки, застрявшей в водостоке.

Арсен встряхнулся. Подхватил рюкзак и зашагал к дому.

Дверь его квартиры была обита не черным дерматином, как уже много лет, а темно-коричневым. Арсен замедлил шаг. Поменяли дверь? Их взламывали? Грабили? Мама ничего не сказала по телефону, боялась его волновать…

Он позвонил. Звонок привычно откликнулся внутри квартиры. Пятнышко дверного глазка потемнело: изнутри заслонили свет.

– Кто там? – спросила мама.

– Это я, – сказал Арсен нетерпеливо.

– Кто там? – повторил голос уже с беспокойством. – Кто звонил?

– Арсен, – он переступил с ноги на ногу. – Ма, это я.

Он с трудом подавил в голосе раздражение. Ему очень хотелось домой, в родную кухню, в родную ванну, на прекрасную домашнюю кровать.

– Мама, ну слушай…

Говоря, он извлекал из сумки ключ. Долго рылся в боковом отделении – ключ зацепился кольцом за веревочку запасной флэшки и не хотел вылезать.

– Вы ошиблись дверью, – напряженно сказала мама. – Какая квартира вам нужна?

Арсен поперхнулся. В этот момент за спиной открылись двери лифта. Держа ключ на шнурке, будто кадило, Арсен обернулся.

Вышла девочка лет двенадцати, коротко стриженная, с рыжеватыми вьющимися волосами. Резко встала, увидев Арсена перед дверью:

– Вам кого?

В ту же минуту дверь квартиры распахнулась. В прихожей Арсен увидел маму – она высветлила волосы. За ее спиной стоял незнакомый мужчина, высокий, полноватый, в банном халате.

Детали по-прежнему бросались в глаза, будто желая удивить выразительностью. На верхней губе у мужчины был едва заметный белый шрам, воротник халата завернулся внутрь – одевался впопыхах. Чужой мужчина принимает ванну в их квартире? В их с папой и мамой квартире?!

Арсен оглянулся на девочку. Та вдруг рванула вперед и проскользнула мимо Арсена – к двери. Мама обняла ее, в руках у девочки был пластиковый пакет с логотипом торгового центра на углу.

– Ты кто такой? – спросил мужчина.

– Я Арсен, – сказал Арсен, чувствуя, как дыбом поднимаются волосы. – Я… – Он беспомощно посмотрел на маму. Она ответила холодным напряженным взглядом.

– Я твой сын! – он обращался теперь только к ней. – Где папа? Кто это такие?!

– Не смешно, – сказала мама, разглядывая его с брезгливой злостью. – Еще раз позвонишь – вызовем милицию.

И захлопнула дверь.

Арсен постоял секунду. Посмотрел на ключ в своей руке. Оба замка на двери были сейфовыми, а ключ у Арсена – от ригельного. Ковырять дверь этим ключом не было смысла, надо было найти папу, во что бы то ни стало дозвониться ему…

Арсен пешком спустился по лестнице. Соседка, встреченная на втором этаже, посмотрела как-то странно.

Он прошел по глубокой луже, не заметив, как вода поднимается до щиколоток. В совершенно мокрых туфлях сел на скамейку, уронил рядом рюкзак. Набрал номер папы. Ответила незнакомая женщина:

– Здесь нет такого. Вы ошиблись номером.

Номер точно совпадал с отцовским мобильным, давным-давно забитым в Арсенову записную книжку.

Снова начался дождь. Арсен сидел, сидел минут тридцать, прежде чем поднял наконец телефон, ставший пудовым, и вызвал номер Максима.

– Привет, Арсен, ты где? – голос звучал очень тепло, по-приятельски.

– Сижу под домом.

– Сиди, где сидишь, я подкачу через пять минут.

Арсен спрятал телефон в нагрудный карман куртки. Маленький мальчик в серой, под цвет дождливого неба, курточке все так же бороздил пространство лужи, заинтересованно глядя, как из мутной воды выныривают яичным желтком носы его резиновых сапог. Арсен смотрел на него, это помогало ни о чем не думать. Нельзя думать, когда первый раз идешь по проволоке над пропастью. Думать – значит умереть на месте.

Арсен поднял голову. На балконе его квартиры стояла мама, и рядом с ней девочка. На маме был бирюзовый спортивный костюм, Арсен узнал его. Он помнил, какими духами пахнет эта ткань. Он готов был лопнуть, разорваться, как шарик, – но тут подкатила машина.

Забрызганный дорожной грязью старый джип.

– Держишься? Молодец.

Максим не дал себе труда переодеться. Он сидел на водительском сиденье в шортах и футболке, короткие волосы на круглой голове топорщились, как иголки ежа. Темные очки съехали на кончик носа, поверх стекол поглядывали красные глаза запойного пьяницы. Или запойного игрока. Машина, сорвавшись с места, ломанулась через город без правил и оглядок – проскакивая на красный и вылетая, где можно, на встречку. Максим торопился и грубо нарушал под самым носом постовых, но ни один милиционер даже не повернул головы.

Арсен молчал. Мокрый рюкзак лежал у него под ногами. Максим включил радио; заблеял голосок, приглашающий в новый ночной клуб. Арсен протянул руку. Пальцами, потерявшими чувствительность, тронул колесико – убрал звук в динамиках.

– Что ты хочешь, чтобы я делал? – сказал, стараясь, чтобы голос звучал как можно убедительнее. – Я все сделаю. Только верни как было.

Максим покосился мельком, и в этом быстром взгляде Арсену померещилось уважение.

– Не будем вести деловые разговоры на ходу. Тебе как минимум надо переодеться.

– Максим, – Арсен из последних сил боролся с истерикой, вот-вот грозящей превратить его в орущее дурное чудище. – Ты можешь все вернуть?

– Могу… Спокойно. Тебе надо выпить чего-нибудь горяченького. А возможно, горячительного. Ты насчет алкоголя как?

Двери лифта открылись. Правая створка чуть дернулась – как всегда. Арсен нажал кнопку звонка, потемнел изнутри глазок. Тут же распахнулась обитая дерматином дверь, мама выскочила в коридор и обняла его.

– Наконец-то! Арсенка, Арсенка, мы так соскучились! Слушай, ты вроде мало загорел… Не повезло с погодой? Заходи, давай в душ, я поставлю греться ужин…