Девушка в переводе - Квок Джин. Страница 22

Она наклонилась, ласково поцеловала в щеку, и ароматное облако духов окутало меня.

— Это тебе большое спасибо.

Тайрон уходил рука об руку с дамой в шляпке — наверное, его мамой. На прощанье он помахал мне.

Аннет обхватила меня сзади за плечи:

— Как я рада, что ты тоже пойдешь в «Харрисон»! Ну и повеселимся мы там! А что ж ты сказала, будто не сдала экзамен?

— Я не была уверена, — пробормотала я, высвобождаясь, и Аннет, кажется, ответ вполне устроил.

— Привет, Кимберли, — поздоровалась миссис Эйвери. — От всей души поздравляем тебя. — И протянула руку Ма: — Рада познакомиться с вами, миссис Чанг.

— Здравствуйте. — Ма пожала руку ей, а потом и мистеру Эйвери. Он был чуть ниже ростом, чем его жена, и все время вытягивал шею над воротом парадного костюма.

— Мы собираемся на праздничный ланч, — сообщила миссис Эйвери. — Не хотите присоединиться?

Ма обернулась ко мне в замешательстве. Я перевела, надеясь, что хотя бы один раз она согласится.

— Нет, спасиба, — ответила Ма. — Мы идти… — Запаса английских слов для вежливого отказа ей не хватало.

— Домой, — помогла я. — У нас есть дела.

— О, как жаль, — огорчилась миссис Эйвери. — Ну, может, в другой раз.

— Спасиба, — повторила Ма. — Вы очень хорошая.

Эйвери отправились на ланч, а мы с Ма, выбравшись из нарядной толпы, поспешили к станции метро, нам пора было на фабрику. Я смаковала праздничное настроение. А Ма была так счастлива из-за новости по поводу «Харрисон», что едва взглянула на мой табель.

За работу мы принялись с максимальной скоростью, чтобы наверстать упущенное, но тут появилась Тетя Пола. Обычно она заходила только проверить товар перед отправкой партии.

— Как прошел выпускной? — поинтересовалась Тетя Пола.

— Очень хорошо, — ответила Ма. — Спасибо, что отпустила меня с утра.

— Вы не пройдете со мной, обе? — Прозвучало это вполне вежливо, но мы с Ма обменялись тревожными взглядами. Наверное, что-то случилось из-за того, что Ма не было на рабочем месте.

Следуя за Тетей Полой, мы заметили Мэтта, выходившего из туалета. Он поймал мой взгляд и украдкой почесался, передразнивая Тетю Полу. Я подавила смешок.

В кабинете Тетя Пола предложила нам сесть. Дяди Боба не было.

— Я получила письмо, адресованное Кимберли. — Она протянула толстый конверт со штампом школы «Харрисон».

Несмотря на спокойное поведение Тети Полы, я нервничала. Почему она не могла отдать письмо прямо на рабочем месте? Вероятно, собиралась о чем-то поговорить или что-то выяснить.

— Ты собираешься поступать в эту школу? — спросила она.

Я кивнула. Ма глубоко вдохнула, намереваясь сообщить тете новость, но та перебила:

— Почему вы сначала не посоветовались со мной?

Ма тут же передумала и сказала совсем другое:

— Это не от неуважения.

— Я понимаю. Просто это очень известная школа, и я могла бы помочь выбрать что-нибудь более подходящее для Кимберли.

— А вы знаете про школу «Харрисон»?

— Ну разумеется. Я все выяснила, прежде чем выбрать школу для Нельсона. «Харрисон» — знаменитая, прекрасная школа. Туда очень сложно поступить, и она очень дорогая.

— Да, — согласилась Ма. И, как и я, ничего не добавила. Видимо, мы обе ждали, пока Тетя Пола откроет свое истинное лицо. Ждали, что она скажет, дабы поддержать или отговорить нас, еще не зная правды.

— Младшая сестра, — расхохоталась Тетя Пола, — мне странно, что ты позволила Кимберли питать надежды, даже не подозревая, сколько стоит обучение! Вы должны просто выбросить эту анкету! Даже Нельсон не может себе этого позволить. Да и все равно уже слишком поздно подавать документы.

И тут я заговорила.

— Это не анкета. Это сообщение о зачислении на бесплатное обучение. Директор школы сегодня уже сказала нам.

Тетя Пола застыла. Шея ее пошла красными пятнами, а родинка на губе мелко задрожала.

—  Тыпойдешь в «Харрисон»? И вы проделали все это у меня за спиной? — в ярости заорала она.

Ма ахнула, а я испуганно прижала конверт к груди. Внезапная вспышка гнева потрясла нас обеих.

— Старшая сестра, — тихо произнесла Ма, — что ты такое говоришь?

Тетя Пола перевела дух, успокаиваясь. Но пальцы еще подрагивали.

— Я просто удивилась, что вы предприняли такие серьезные действия, даже не сообщив мне.

— Все произошло очень быстро, и мы не думали, что вообще получится, — попыталась успокоить ее Ма. — Мы благодарны за все, что ты для нас сделала.

Тетя Пола уже взяла себя в руки.

— Я, конечно, очень рада за Кимберли. Откровенно говоря, я опасалась, что вы станете мне обузой.

— Мы можем сами позаботиться о себе, — заявила я, глядя ей прямо в глаза.

Тетя Пола смотрела на меня внимательно, словно впервые.

— Да, это я вижу.

Вернувшись на рабочее место, мы с Ма не заговаривали о том, что случилось. Ма, безусловно, огорчилась, что Тетя Пола так откровенно продемонстрировала собственные слабости. Но я все прекрасно поняла. Маска вежливости слетела всего на миг, но мы разглядели под ней черное лицо. Да, нам позволено работать и не создавать проблем, но она не могла допустить, чтобы мы оказались успешнее, чем она. И я не могла быть лучше Нельсона. Иными словами, Тетя Пола предпочла бы, чтобы мы оставались на ее фабрике и в убогой квартирке всю оставшуюся жизнь.

Летом Аннет присылала мне открытки. Всегда адресованные «мисс Кимберли Чанг» и подписанные «Искренне Ваша, мисс Аннет Эйвери». Я дала ей свой настоящий адрес — не хотела, чтобы письма проходили через руки Тети Полы. Даже если Аннет найдет место на карте, она все равно не догадается, в каком окружении я живу. Из летнего лагеря она писала:

Здесь такая скука! Ни одного интересного человека, и развлечения — тупые. Мне только плавание нравится. В жару вода в озере прохладная. Нас заставляют петь идиотские песни и играть в идиотские игры.

Скорей бы в Нью-Йорк к тебе!

Я никогда в жизни не видела озер и никогда не плавала. Как у многих в Гонконге в те времена, у нас с Ма не было денег на подобные развлечения. Частенько во время работы я воображала, как плаваю в прохладном озере вместе с Аннет.

Фабрика летом превратилась в адское пекло — дикая жара на фоне оглушающего грохота вентиляторов. Расслышать друг друга было невозможно, поэтому лето стало периодом безмолвия. Окна оставались герметично закупорены — наверное, чтобы никакой инспектор не смог заглянуть внутрь, — и облегчение приносили лишь промышленные вентиляторы.

Высокие и черные, как саркофаги, они вращали лопастями в клубах пыли. Толстые грязные нити, повисшие на каждой из лопастей, крутились в воздухе, пока наконец не срывались, прилипая к потной коже или, того хуже, к готовой одежде. Горячий ветер лишь разносил жар от гладильных машин и перегретых моторов, но наши раскаленные тела радовались и этому, за неимением лучшего. Для игр во время перерывов было чересчур жарко, и мы с Мэттом просто стояли перед вентиляторами, раскинув руки, а волосы развевались, и казалось, что летишь…

Фабричная пыль доставляла неприятностей больше обычного, потому что пот лил рекой, и мои голые плечи и шея были все в грязных разводах.

Ма купила несколько марок, чтобы я могла отвечать на письма Аннет. Марки были недешевы, но Ма полагала полезным тренироваться писать по-английски. Я написала:

Жаль, что тебе скучно! В Нью-Йорке спокойно. Мне нравится отдыхать и читать книжки. Песни и игры — это ужасно глупо. Надеюсь, ты скоро вернешься. Может быть, мы с мамой скоро поедем путешествовать.

Аннет сообщала из Флориды:

Повезло тебе, что можешь отдыхать в Нью-Йорке!

У бабушки ничего, приятно. Вчера устроили барбекю, и я ела хот-дог, сидя в бассейне!