Скоморох - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 21

Оказавшись на улице, он решил перекантоваться, пока суть да дело, в такси, благо машина осталась еще от покойного отца. По деньгам получалось даже больше, чем в мастерской, вот только работать приходилось с утра и до позднего вечера с одним выходным, а иначе ничего-то и не заработаешь. Приходилось выходить и в ночь, но ночные смены он не любил. Потому как пассажиры в основном пьяные, а как говорится: «Трезвый пьяного не поймет». Самое смешное, что основная масса как раз не хамит, а всю дорогу извиняется, но нужно иметь поистине железные нервы, чтобы выдерживать эти пьяные раскаяния и излияния.

С некоторых пор он окончательно осознал: как бы ему ни хотелось иного, случилось то, что случилось. По всему выходит, что обратной дороги нет. Он просто был убежден в смерти Волкова Виктора там, на Земле, а коли так, то он получил второй шанс. Можно жить и прежней жизнью скомороха, но в душе он не был перекати-полем. Ему всегда хотелось стабильности, как было у его родителей. Свой дом, постоянный заработок, пусть не миллионы, но чтобы не бедствовать, жена, дети, спокойная, размеренная жизнь. Чем плохо? У скомороха этого быть не могло.

Глава 4

В Звонграде

Деревянный восьмигранный барабан совершил несколько оборотов и замер. Одна из граней отъезжает в сторону, открывая доступ вовнутрь. Окошечко совсем малое, только руке и пролезть, что там внутри, особо не рассмотришь, а потому остается вслепую запускать руку и, нащупав деревянный кругляш, забирать его, чтобы явить окружающим, да не захватить лишний, – тебе положен только один, иначе ничегошеньки не получишь, хоть и улыбнется Авось. Жалко отданную копейку, поэтому лучше не мудрить.

Мужчина долго перебирает кругляши внутри, размером с орех, но они все одинаковые, круглые, покрытые лаком, отчего ни заусенцев, ни шероховатости не чувствуется. Ладно. Была не была. А вдруг вот именно сейчас… Уж три копейки отдал, чай, утку за эти деньги купить можно. Наконец пальцы вцепились в кругляш. Он. Вот ей-ей, на этот раз он. Оказавшийся на ладони жетон весело улыбается немудреной улыбкой, простенько так – точка, точка, два крючочка, но вот рожица развеселая сразу видна.

– Опять не повезло. Извини, дружище. Кто еще хочет испытать свою удачу? – принялся зазывать парень, забирая у крепкого мужика с окладистой бородой бирку и отправляя ее обратно в барабан.

– Да как это такое возможно?! – Возмущению проигравшего нет предела.

– Ты чего кричишь? – удивленно поднимает бровь парень.

– Я ведь уж в третий раз тяну, и все без толку.

– Ну не везет. Я-то тут при чем? Не улыбается тебе удача, знать, не твой день.

– Дак в третий раз!

– Да хоть в сотый. Я же говорю – проходи мимо, не твое это – с удачей тягаться.

– Люди добрые, а ить он нас дурит. Вот как есть дурит.

– А виру за наговор заплатить не хочешь? – вдруг построжел улыбавшийся все это время парень. – За такие слова и ответить можно.

– Все одно нечисто тут. – Мужик обвел взглядом собравшуюся толпу человек в двадцать, призывая их быть свидетелями да и поддержать его, чего уж там. Шутка ли, три копейки на это дело истратил, а прибытку никакого.

– Хорошо. Люди, вот мой барабан, я отхожу в сторону, пожалуйста, проверяйте, все честь по чести. Сто бирок, одна к одной. Одна бирка с пометкой – полтина, одна – десять копеек, одна – пять копеек, одна – три копейки и двенадцать – по копейке. Вот он я, никуда не убегаю и никуда не лезу, сами рассудите, вру я иль нет.

– Да чего завелся-то. Уж чуть не десяток раз все проверено. Отойди в сторону, дай счастье спытать. – Мужик купеческой наружности, не сказать что первой гильдии, но не крестьянин и не ремесленник, подошел к барабану и, отдав копейку, засучил рукав. – Крути, ядрена Матрена.

Виктор, задорно улыбнувшись, принялся вращать барабан, не быстро, так, чтобы бирки могли основательно перемешаться. Если вращать быстро, их просто прижмет к стенке, а этого не надо. Барабан вращается, внутри с глухим перестуком перекатываются бирки.

– Ну что, хватит?

– Не, еще чуток, – возбужденно проговорил купчишка. – А ну, стой. Эх, была не была. – Рука скользнула в нутро барабана, а затем явила на всеобщее обозрение бирку с надписью под лаком по обеим сторонам «50 копеек».

– Эвон подвалило!

– Глянь, купчина полтинник достал!

– Оно завсегда так, деньги к деньгам.

– А и то правда.

Купчина стоял довольный, выслушивая все то, что вокруг люди говорят. На лице застыла блаженная мина, оно и понятно: удача улыбнулась в малом, стало быть, и в большом сторонкой не пройдет.

– А дай я, – снова загорелся давешний мужик.

– А ну как не свезет, тогда что? Опять будешь говорить, что обжулили?

– Да чего ты! Видно же, что все по-честному.

– Ну что же, погоди, сейчас выигрыш отсчитаю.

У Виктора, разумеется, имелся и целый полтинник, но он намеренно начал отсчитывать по копейке под пристальным взглядом толпы. Полтинник что? Он один. Отдал – и все, а тут процесс занимает какое-то время, горка монеток растет на глазах, азарт захлестывает даже того, у кого и мыслей не было играть. До этого момента были счастливчики, вот только больше десяти копеек не выигрывали, а тут пятьдесят, так что действо нужно обставить как следует, со вздохами и чуть ли не причитанием, мол, жалко расставаться, прямо страсть. Глядя на такую картину, люди расправляют плечи: как же – лотерейщику плохо, это ж хорошо. В этот момент никто не считает, сколько уже было отдано в те руки, которые сейчас отсчитывают выигрыш.

Отсчитав положенное и пожав руку купцу, Виктор взял бирку и, нарочно показав ее людям, бросил в барабан. Однако когда он собрался было закрыть крышку восьмигранника и начать его вращать, игрок воспротивился:

– Не желаю я, чтобы барабан вращали!

– Это как это? – взметнул брови лотерейщик. – Я, стало быть, бирку бросил вовнутрь, она сейчас сверху лежит, а ты хочешь ее ухватить? И где тут честность с твоей стороны?

– А вот и глянем, мой сегодня день или нет, есть здесь обман или все по чести, – выпятив губу, нагло заявил мужик.

Виктор хотел было запротестовать, но понял, что толпа на этот раз не на его стороне: всем жутко хотелось, чтобы он опять полез в свой карман. Негатив ему был не нужен. С другой стороны, кто сказал, что этот мужик непременно ухватит выигрышный жетон? Шанс, что промажет, весьма велик. Ведь чтобы увидеть бирки в барабане, нужно очень внимательно присматриваться – отверстие небольшое, освещения в нем нет, – а кто позволит? Придется рискнуть, потому как расположение толпы дорогого стоит.

– То, что он хочет сделать, – не по правилам. Бирка сейчас лежит сверху, приходи и бери. Но я соглашусь на это. Один раз. Чтобы показать всем и ему в первую очередь, что на всякого мудреца довольно простоты. Плати пять копеек.

– Это не по правилам. Попытка стоит копейку, – тут же возмутился мужик.

– Перед тем как достать бирку, я должен вращать барабан, ты хочешь не по правилам, а за то плати.

– Верно!

– Ага, хитрец какой, бирка сверху, а он так же хочет за копейку!

– Плати или отходи! – послышалась разноголосица из толпы.

– Да ладно вам, – отмахнулся мужик. – Держи.

Пять копеек легли Виктору в руку, и он сделал приглашающий жест. Ну кто тебе виноват? Тебе ведь славенским языком сказали – не твой день. Нет, мы же самые мудрые. Мужик растерянно смотрел на бирку с улыбающейся мордочкой, а вокруг бесновалась довольная толпа. А что, очень даже весело посмотреть на то, как кому-то не повезло, если это не касается тебя, разумеется. Опять же никто не выглядит настолько забавно, как тот, кто хотел обмануть другого, а обманулся сам.

– Обман!!! – взревел мужик. А как же иначе-то, конечно, обман, ведь он сам видел, как бирку бросили внутрь, она должна была оказаться сверху, а ее нету. Как есть обман!

– Чего шумишь? – А вот и десятник городской стражи.

На рынке всегда присутствует пара патрулей. Ничего не меняется за века, даже в других реальностях, вот нельзя без блюстителей порядка, и все тут. С другой стороны, действительно по-другому не получается, потому как вседозволенность грозит многими бедами. При виде стражников Виктор вздохнул с облегчением. Проигравшийся совсем с ума сошел и начинал нарываться, такого Волков спустить никак не мог, да и Добролюб, нужно заметить, не отличался большой выдержкой, так что еще чуть – и понеслась бы. А вот когда вмешиваются представители власти – это совсем иное дело.