Канонир (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич. Страница 31

— Ранен он сам, в бок его швед саблей ударил, ему отлежаться надо.

— И ты нас пойми — воевода ранен. А про твоего постояльца чудеса рассказывают. Не к бабке же воеводу нести, рану заговаривать.

Я поднялся, открыл дверь. В коридоре стоял Илья, ухватив за руку ратника и пытаясь не пустить его в мою комнату.

— Чего шумим?

Ратник увидел повязку на моём теле и смутился.

— Да воеводу пулей ранило. Меня к тебе сотник послал, сказал — вези живого или мёртвого. И сам теперь вижу, что ты ранен.

— Ладно, где воевода?

— Где ему быть? В кремле!

— Илья, собери мои инструменты, я оденусь, поеду — посмотрю.

Ратник победно посмотрел на Илью и вышел.

Я быстро оделся, спустился вниз, взял инструменты. Ратник ждал во дворе, заигрывая с Машей, которая стреляла в воина глазками.

Ратник сел на своего коня, второго он держал в поводу. Я осторожно поднялся в седло. Бок заныл.

— Не гони только — рана болит.

Ратник рысцой потрусил впереди, держа мою сумку с инструментами. Оружия я не брал — тяжело нести, тем более — и вояка с меня сейчас неважный.

Вот и кремль. Раздавались пистолетные и мушкетные выстрелы, но пушки молчали, из чего я сделал вывод, что всё пока спокойно. Постреливают иногда, так это чтобы показать неприятелю — бдим!

Ратник подъехал к небольшому каменному зданию. Мы спешились, и меня проводили внутрь.

На полу лежал раненый воевода. Пуля попала в плечевую кость. Кровило сильно, похоже — задета какая?то артерия. А учитывая, что рука немного неестественно изогнута, не исключён и перелом кости в месте попадания пули.

— Тащите стол, воеводу — на него.

Ратники бросились выполнять моё указание.

Я меж тем дал раненому глотнуть опия. Обезболить при травме — первое дело, чтобы не развился травматический шок. Да и работать с пациентом проще, когда он не кричит от боли, и мышцы расслаблены.

Принесли стол, осторожно переложили воеводу с пола.

Я ножом разрезал рубаху, обильно обработал кожу вокруг раны самогоном. Рассёк ножом кожу вдоль пулевой раны. Вот и пуля. Свинцовый шар от удара в кость превратился в лепёшку.

Я вытащил пулю. За раневым каналом была видна размозжённая мышца и отломки плечевой кости. Я иссёк мышцу, перевязал сосуды, всё послойно ушил.

Теперь бы загипсовать всё, да где взять гипс? Времена не те.

— Тащите большие куски коры от дерева!

Мне принесли кору. Я осторожно приложил кору к плечевой кости сзади, зафиксировав место перелома повязкой. Не гипсовая повязка, но срастись должно. Разумеется — не завтра.

— Дайте ему разбавленного вина и уложите в постель. Завтра я наведаюсь и проверю.

— Лихо ты его! — Меня хлопнул по плечу кто?то из княжеских приближённых.

Я аж присел и скривился от боли.

— Ты чего?

Я приподнял рубаху. На повязке выступило немного крови.

— Ой, прости — не знал. Это я от радости за князя нашего. А то уж тут предлагали рану прижечь, да вовремя о тебе вспомнили.

Я наказал княжеской прислуге, как ухаживать за раненым и, пообещав завтра осмотреть воеводу, откланялся.

К дому меня сопровождал тот же ратник. Когда прощались, он сказал:

— Ты уж извини, сам ты ранен, в покое надо полежать, нешто мы не понимаем. Но и в наше положение встань — всё?таки воевода заслуженный, больше головой работает, попусту кровушку не льёт. Мы с ним ещё на Литву вместе ходили.

Мы простились, и я пошёл в дом.

Даже такая небольшая нагрузка потребовала от меня напряжения всех сил. Едва сбросив сапоги, я упал на постель. Вероятно, крови я потерял больше, чем мне показалось.

Ко мне тут же пришёл Илья и поинтересовался, что с воеводой. Узнав, что рана не смертельная, и князь будет жить, успокоился. После Ильи пришла Дарья, принесла на подносе еду.

Едва прикоснувшись к еде, я провалился в глубокий сон.

Утром проснулся бодрым, рана почти не беспокоила, оставалась лёгкая слабость. Просто удивительно, как быстро восстанавливается организм. Натуральные ли продукты тому причиной или стрессовая ситуация, но я заметил, что раненые вставали на ноги быстрее, чем в мои времена.

Я собрал сумку и на шведском коне отправился на осмотр князя.

Меня узнали в лицо, пропустили беспрепятственно. Князь уже сидел в постели, рука его была в лубке и примотана к телу.

— Ты кто таков? Почему к князю без стука? — грозно свёл брови воевода.

— Да ты что, Василий–батюшка? Лекарь же это, вчера тебе пулю из раны доставал, да на руку сломанную лубок накладывал. Нешто не признал, — сказала одна из двух женщин, что находились в комнате.

Честно говоря, я их не помнил. Я вчера и сам был не в том состоянии, чтобы запоминать всех окружающих.

— А, тогда извини, промашка вышла. Я ведь вчера почти не в себе был.

— Знаю — сам оперировал.

— Мне доложили, что ты и сам ранен. Это правда?

— Истинно так.

Князь усмехнулся:

— И где лекарь пораниться мог? В подвал пьяным упал?

— Да почти.

Разговор мне не нравился. Высоко себя князь ставит. Я встречался с людьми и более высокого звания и положения, которые вели себя просто и доступно. Для врача ведь всё равно — ремесленник ты или князь: болячки лечатся одинаково и умирают от них тоже одинаково. Хоть царь ты, хоть князь, хоть нищий — голым пришёл в этот мир, голым и уйдёшь.

У каждого на поле брани своя работа — кому из пушки палить, кому саблей махать, а кому и раненых выхаживать. Без этого никак нельзя. А в разговоре князя сквозило высокомерие.

Я перевязал рану, сухо попрощался с князем, пообещав завтра навестить снова. Так и наведывался каждый день, пока воевода не встал на ноги.

Уже когда рана подзатянулась, и князь стал выходить во двор, мимо проводили пленных шведов, захваченных при ночной вылазке. Один из них, показав пальцем на меня, что?то сказал по–шведски своему товарищу. Почему?то это заинтересовало князя. Он повернулся к толмачу:

— Вон того из полона — ко мне.

Привели пленного. Он уже и сам был не рад, что нечаянно привлёк внимание князя.

— Ты что сказал, пёс? — грозно спросил князь.

— Я только показал другу человека, из?за которого мы потеряли десяток рейтаров. Я был среди этого десятка — нас уцелело только трое.

— Вот этот? — удивился князь. — Ты ничего не путаешь?

— Нет, я его хорошо запомнил. Когда я упал с лошади, меня здорово ударило. На какое?то время я лишился чувств, а когда пришёл в себя — он бился в лесу, рядом с дорогой, с Большим Свеном. Рядом со мной лежали мои убитые товарищи. Большого Свена в сабельном бою нельзя было одолеть — ни у кого не получалось. Я видел своими глазами, как он убил Свена. Если не верите — посмотрите: у него на правом боку есть рана, Свен его ранил. А потом он собрал у убитых пистолеты и сабли и уехал на лошади Большого Свена. Это не человек — он просто боевая машина. Не хотел бы я с ним столкнуться в бою.

Князь махнул рукой, шведа увели.

— Ну?ка, подними рубаху!

Я снял пояс, поднял рубаху. Повязку я сегодня уже не накладывал. Свежая рана была покрыта струпом и ещё багровела.

— Гляди?ка! Не обманул швед. Не добил ты его, — посожалел князь. — А коли бы он тебя в спину?

— Ранен я был, князь, сил уже не оставалось — едва успел от конницы в крепости укрыться.

Князь взял меня за локоть.

— Ты извини, неправ я был, когда про ранение твоё сказал, не подумавши?то. А где их оружие?

— Дома у меня — денег ведь стоит, чего же трофей в лесу на дороге бросать?

— А как ты в лесу?то один оказался?

— Почему же один?

И я рассказал, что ездил с Ильёй и его дочерью на коптильню и всю последующую историю.

— Надо же, — восхитился воевода. — Я и не знал, что ты воин умелый. Спас, значит, купца и дочь его?

— Получается, так.

— Тогда на дочке купца жениться обязан — ты ведь ей жизнь спас, потому по неписаным законам должен её в жёны взять. Как разобьём шведа — пригласи на свадьбу.

Князь захохотал, обнажив белые зубы.