Ускользающий мир - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 64
– Почему ты убегаешь? – тихо спросил он.
– Я не хочу в твой паршивый мир! – прошипела я и отбежала еще дальше, все сильнее углубляясь в долину.
Конечно, где-то на середине пустоши я споткнулась и со стоном завалилась на камни, только чудом успев подставить разбитые ладони, чтобы спасти лоб от новой ссадины. За спиной слышались его шаги и тяжелое дыхание. Поднявшись, я сорвалась с места, ни черта не разбирая в потемках. Нужно было добраться до каменного обрыва, чтобы попасть в лес, а оттуда, возможно, мне удалось бы выбраться на дорогу. Впервые я с самым серьезным убеждением прокляла свой топографический кретинизм, который раньше только смешил: «Ах, я путаю право и лево». В чернильной тьме не возникало уверенности, где верх, а где низ…
– Дурочка, – смеялся Роман мне в спину, – я же чувствую, как от тебя исходит запах корицы. Ты острая, такая притягательная.
– Черт! – Я поняла, что заблудилась и закружилась на месте.
Неожиданно ледяные руки схватили меня сзади и прижали к твердому, словно камни долины, телу.
– Попалась? – прошептал Рома в спутанные волосы.
От испуга я вскрикнула и замерла. Его дыхание скользнуло по затылку, потом задержалось на ямочке под ухом. Холодный язык провел по коже, словно пробуя ее на вкус.
– Ты такая сладкая… – пробормотал он.
И тут налетел ветер, порыв оказался таким сильным, что нас едва не снесло. Спрятавшись за камень, Роман продолжал прижимать меня к себе, схватив за руки. Казалось, мои запястья окольцовывают холодные железные наручники. Бешеные воздушные потоки заворачивались в спирали, взметали вверх листья, подбрасывали камни, выдирая их из земли с комьями глины и грязи.
От страха меня парализовало. В самом центре долины, закручиваясь юлой, появился огромный смерч, стремящийся пронзить небо. В моих расширенных от ужаса черных зрачках отразилась ослепительная вспышка. Она медленно разрасталась, превращаясь в огромный прозрачный пузырь, шевелившийся и сокращавшийся. Долина заполнилась белым неживым светом, озаряя края скалистой чаши. До самых звезд взлетел бесконечный световой столб. Деревья стали отбрасывать вытянутые черные тени, их верхушки мерцали серебром.
Окно в новый мир разрослось до невероятного размера. Внутри него проявлялась жуткая картина – красно-черный сожженный пейзаж, с мертвой рекой раскаленной лавы, бесконечными острыми клыками гор. Мир походил на оживший кошмар, ад. В этой рекламе сливочное масло растаяло бы в одно мгновение.
– Он прекрасен, правда?! – закричал Рома и толкнул меня к шару, от которого шел невыносимый жар.
– Нет! – Каким-то чудом я уцепилась за камень и скатилась с него на землю. – Не ходи туда!!! Он тебя обманывает!!! Он ужасен, этот твой мир! – По щекам текли слезы.
Рома схватил меня за шкирку и так резко вздернул на ноги, что затрещал, почти удушая, ворот. Я сделала очередной шаг и споткнулась, парень буквально протащил меня по земле, все ближе утягивая к переходу.
Кажется, я заорала, сорвав себе горло, только мой вопль все равно потерялся в гуле прохода.
Высокая фигура налетела внезапно, резко и неожиданно. Кто-то сильный и злой сбил Романа с ног, и парень кубарем покатился, пока не шибанулся об уцелевший валун.
– Ты как? – услышала я голос Люкки.
Ослепленная неживым светом, я ничего не видела. Только почувствовала его руки, которые осторожно подняли меня, а потом они куда-то исчезли. Я в панике цеплялась за его одежду, боясь потерять, и орала, теряя самообладание:
– Не уходи! Нет! Нет!!!
– Я здесь. Я здесь. Тихо, детка. Я здесь, – повторял бархатный голос, отодвигая меня.
В следующее мгновение через набирающий обороты гул раздался оглушительный грохот дробленого камня. В нас полетели острые осколки. Закрывая мою голову, Люк прижал меня к земле. В какой-то момент он подскочил, отбивая удар. Я увидела тень Романа, державшего высоко над головой булыжники. Отчего-то показалось, что парень стал выше и шире в плечах, словно энергия чужого агрессивного мира заставляла его увеличиваться в размерах. Его ловец энергии, свисавший до самого живота, горел малиновым цветом так, что становилось больно глазам. Перекошенное лицо Романа улыбалось. Он замахнулся… Люк вскочил и бросился на парня, тот молниеносно отклонился. Кулак пролетел в воздухе, Роман обернулся и швырнул в сторону противника камни.
Он оскалился и сделал шаг ко мне, я вжалась спиной в валун, не чувствуя, как острые осколки впиваются в кожу даже через куртку. В следующее мгновение сильные руки, от которых шло красное свечение, толкнули парня. Он нехорошо оступился и, подхваченный порывом ветра, упал в воздушную колыбель. Роман не сопротивлялся потоку, просто расслабился, позволяя волне нести его в прозрачный пузырь.
Он добился своего, и так долго ускользавший от Романа мир притянул его к себе.
Его фигурка становилась все меньше. Потом неожиданно свет стал в два раза ярче, казалось, выжигая глаза. Раздался оглушительный взрыв – магнит, напитавшись энергией, разорвался в клочья. Проход последний раз вспыхнул и захлопнулся. В один момент стало невероятно тихо, в голове звенело, а потом с грохотом сверху посыпались камни, стволы деревьев, вырванные с корнем убивающей волной.
Люк прижал меня к себе, а я стояла, дрожа и все еще затыкая уши.
Мне не верилось – Роман погиб, а прекрасный мир обманул его.
Мне не верилось – магнит не открыл дверь в третью параллель, а надежно ее запер.
Мне не верилось – мы все-таки выжили.
Я свято верила – у нас с Люккой Романовым было будущее. Одно на двоих.
Ия
Она медленно поднималась по ступенькам особняка. Ноги плохо слушались, волнение охватывало все существо, даже руки стали холодными.
Девушка знала, что в этом доме ей не будут лгать, прятать лица за улыбками, придумывать светлые предлоги для темных дел. Семья не играла бесконечные положительные роли. Это была просто Семья.
Девушка, никем не остановленная, сама вошла в дом, оказавшись в темном холле, где горела только одна лампа на стене.
Из-под приоткрытой двери вырывалась полоска света. Шаги Ии разносились по пустому помещению потусторонним эхом. И все-таки она замерла, не решаясь сделать окончательного шага. Ия понимала, что эта белая дверь являлась последней чертой перед миром, откуда не будет возврата.
– Заходи, Ия! – услышала она голос Оскара. – Я ждал тебя!
Дверь отворилась сама, и яркий свет ослепил девушку…
Альберт
– Значит, погиб? – Альберт пытливым взглядом ощупывал разбитое лицо Феликса.
Они оба знали, что мужчина лжет. Хотя в принципе какая теперь разница – Суд полностью оправдал его. Ведь для Судей самое главное – убежденность. Феликс никогда не сомневался в своих словах, даже если они были насквозь лживы.
– Да. Люкка Романов упал в третью параллель вместе с Романом и этой своей девочкой. Несчастный случай.
– Как себя чувствует Ия? – снова задал вопрос Альберт.
Что произошло между Феликсом и его помощницей, оставалось тайной, только они, похоже, порвали все отношения.
– Мы не созванивались. – Феликс вертел в руках карандаш. Мужчина сильно изменился по возвращении, стал еще более замкнутым и грубым. Постригся, но стрижка оказалась ему к лицу.
– Ты уверен в своем решении? – Глава конторы пытливо посмотрел на Феликса.
Тот хмуро кивнул с мрачной убежденностью.
– Я точно знаю, что больше не хочу быть хранителем. Мне не подходит роль всеобщего спасителя.
На его лице заиграли желваки, а светло-голубые глаза сузились.
– Еще есть время передумать, – Альберт искренне не хотел отпускать мальчишку.
– Я все решил. – Тот отрицательно покачал головой и встал.
Уже взявшись за дверную ручку, он вдруг остановился и обернулся:
– Скажи мне наконец ведь это твой портрет на стене?
На одно мгновение Альберт бросил взгляд на картину с изображением старика и замялся, а после паузы фыркнул: