Ускользающий мир - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 65

– Нет. Картина висела еще до того, как кабинет достался мне.

Феликс, конечно, не поверил, кивнув. Он вышел, не попрощавшись, и коротко отсалютовал охранникам, стоявшим на дверях в шумном коридоре.

Когда за спиной Феликса закрылась дверь, Альберт откинулся на спинку скрипящего кресла.

На большом столе горела лампа, лишь освещая бумаги. По углам кабинета притаилась темнота. Шкафы со сломанными дверцами казались совсем черными, из-за стекла на Альберта таращились корешки старых пыльных книг, давно прочитанных и изученных еще в бесконечно далекой молодости.

Сколько Альберт жил на этом свете? Наверное, слишком долго. Ради странной прихоти он оставил на стене изображение своего прежнего лица. Он застал то время, когда первую параллель лихорадило от энергетических войн и охоты за жалкими крохами силы.

Он долго следил за границей между дождливым скудным миром и новым, полным энергии, названным впоследствии Индустриальным, выжидал и готовился. Только ради того, чтобы появился безумец, бесцеремонно и не задумываясь о последствиях, открывший проход, и первая параллель сошла с ума. Миллионы затерялись в переходах и прыжках между мирами.

На глазах Альберта строились хранилища, создавались ворота, упорядочивалась жизнь, принимались своды законов-запрещений:

– Не убей ради энергии;

– Не укради энергию;

– Не лги Судьям;

– Не думай, что ты лучше других и можешь преступить правила, придуманные для всех.

Теперь Альберт сумел не допустить, чтобы случилась катастрофа с новой, еще не изведанной параллелью, необходимой, как глоток свежего воздуха в душной комнате.

Занавес опустился, роли сыграны, спектакль удался. Жаль, зал из миллионов людей не сможет захлебнуться в бурных овациях.

С самого рождения Романа Белого Альберт знал, что мальчик предназначен для другого мира. Он мог подрасти, облизнуться и впустить его, как когда-то, не задумываясь, впустили Индустриал. Сейчас Роман был неопасен, его надежно закрыли во временной щели прежде, чем случилась очередная катастрофа. К счастью, разломы и проходы в параллельные миры имели одинаковый запах, и щенки его чуяли, подобно хорошо выдрессированным гончим. Они едва не провалили план, неожиданно обросший десятками действующих лиц.

Люкка Романов. Самонадеянный мальчишка, заключавший в себе слишком много «слишком». Наверное, это самый талантливый и сильный человек, встреченный Альбертом за последние двести лет.

Евгения Соколовская, девушка из второй параллели, взбалмошная и нервная, обладавшая энергетическим потоком, ферментами и флюидами, способными вскружить головы любому участнику срежиссированной Альбертом пьесы. Если бы ее не существовало на свете, то девушку стоило бы придумать. Она была прекрасна.

Третья параллель открывалась этой ночью, за проходом следили сотни ученых, надежно прятали его от обывательских глаз. Зачем взрывать мир, когда он находится в блаженном неведении? Так им проще управлять.

Альберт усмехнулся своим мыслям. Единственного обстоятельства он так и не сумел просчитать: Люкка и Женя выжили, и, возможно, у них действительно появился шанс.

Люк в своей отличной комфортной жизни не выносил две вещи: тещу и музыку, которую слушала Евгения. Страшные завывания в грохоте барабанов и басах гитар вызывали у него аллергию и нервный тик, но эти жуткие вопли по какой-то причине вдохновляли Женю. А от приездов тещи у Люка начинали ныть зубы и появлялся насморк. Лучше уж отвратительная какофония ансамбля, название которого у мужчины не получилось бы выговорить даже в пьяном бреду.

Женя стояла на маленькой кухоньке своей старой квартирки на тринадцатом этаже, в стекло стучался злой дождь. Девушка, босая, в ситцевой белой рубахе, подпоясанной черной атласной лентой, с темными волосами, разметавшимися по плечам, походила на ангела. Люк следил за ней из-под полуопущенных ресниц, сидя на диване в своей огромной гостиной в первой параллели. За окном шел снег, в комнате работало видение. Входная дверь, открытая настежь, давно превратилась в сквозной проход между двумя параллелями, из одной квартиры в другую. Страшный мир захлопнулся, подарив Жене странную способность – надежно удерживать зыбкие переходы.

Она тихо чертыхалась над сковородкой с испорченной яичницей. Два раза в неделю Женя пыталась изображать примерную домохозяйку и измывалась над продуктами. Теперь запах сгоревшей еды, наверное, ощутили в обоих мирах. Люк уже привык, но соседей было действительно жалко.

На низком столике у дивана рядом с чашкой мятного отвара лежала толстая пачка распечатанных листов рукописи. На верхней странице черными четкими буквами стояло название: «УСКОЛЬЗАЮЩИЙ МИР».

Люкка считал, что жена могла бы выбрать более звучный псевдоним…

Ноябрь 2008 – январь 2009