Океан в конце дороги - Гейман Нил. Страница 35
Я сел в машину и завел мотор. Старая женщина стояла в дверях, вежливо провожая меня, пока я не развернул машину и не выехал на проселок.
Я взглянул на дом в зеркало заднего вида, и в неверном сумеречном свете мне показалось, будто две луны светят над ним, как пара глаз, следящих за мной оттуда: одна луна совершенно полная и круглая, а другая, с другой стороны неба — ее брат-близнец, полумесяц.
Я повернулся на сиденье и с любопытством посмотрел назад: над домом одиноко висел полумесяц — невозмутимый, бледный, обычный.
Я задумался, отчего мне причудилась вторая луна, но задумался лишь на секунду, а потом выбросил это из головы. Может быть, слишком долго смотрел на нее, или просто обман зрения: на мгновение что-то шевельнулось у меня в душе, так екнуло, что я почти поверил в него, а теперь прошло, затухло, затерявшись в прошлом, как забытое воспоминание или тень в темноте.
Благодарности
Книгу вы только что прочли. Дело сделано. Мы дошли до благодарностей. Сказать по правде, они не часть книги. И читать их не обязательно. В основном это лишь имена.
Семья в этой книге — не моя семья, а мои родственники великодушно позволили мне разграбить уголок нашего детства, и следили за тем, как я без особого стеснения переделываю знакомые места, вставляя их в сюжет. Я благодарен им всем, в особенности своей младшей сестре Лиззи, которая поддерживала меня и посылала давно забытые и подстегивающие память снимки (жаль, я вовремя не вспомнил старую теплицу, чтобы и ее вставить в книгу).
Я должен поблагодарить очень и очень многих: тех, кто был рядом в нужную минуту, тех, кто приносил чай, тех, кто написал книги, на которых я вырос. Выделять кого-то из них глупо, и все же…
Закончив книгу, я отослал ее многим друзьям на читку, и они читали придирчивым взглядом, отмечая, что работает, а что нуждается в доработке. Я благодарен им всем, но в особенности я должен сказать спасибо Марии Давана Хедли, Олге Нуньес, Алине Симон (королеве заголовков), Гэри К. Вульфу, Кэт Ховард, Келли МакКаллоу, Эрику Сассмену, Хейли Кэмпбелл, Вале Дудич-Лупеску, Мелиссе Марр, Элиз Маршалл, Энтони Мартиньетти, Питеру Страубу, Кэт Деннинге, Джину Вулфу, Гвенде Бонд, Энн Бобби, Ли Барнетту («Попугайчику»), Моррису Шамаху, Фаре Мендельсон, Генри Селику, Клэр Кони, Грейс Монк и Корнелии Функе.
Начало этому роману, хотя тогда я не знал, что он дорастет до такого, было положено, когда Джонатан Стрэн попросил меня написать рассказ. Я начал писать про добытчика опалов и Хэмпстоков (которые жили на ферме у меня в голове уже столько времени), и Джонатан великодушно простил меня, когда я в конце концов признался себе и ему, что это совсем не рассказ, и позволил истории стать романом.
В Сарасоте, штат Флорида, Стивен Кинг напомнил мне, какое это счастье — просто писать каждый день. Иногда слова спасают нам жизнь. Тори предоставила мне дом, чтобы я мог спокойно писать, и я безмерно ей благодарен.
Арт Шпигельман любезно позволил мне взять эпиграфом к книге слова Мориса Сендака из их разговора, опубликованного в «Нью-йоркере».
И переделывая книгу во второй раз, и набирая на компьютере первый рукописный черновик, я читал вечером в постели этот дневной отрывок своей жене Аманде и, вот так читая ей вслух, узнал о написанных мною словах куда больше, чем когда-либо. Она была первым читателем книги, и ее замешательство, вопросы и удовольствие вели меня сквозь последующие черновые дебри, (Я написал эту книгу для Аманды, когда она была далеко и я очень скучал. Без нее моя жизнь была бы более серой и унылой.)
Мои дочки Холли, Мэдди и сын Майкл — самые мудрые и добрые критики на свете.
У меня прекрасные издатели по обе стороны Атлантики: Дженнифер Брел, Джейн Морпет и Розмари Броснан, они прочли первый черновик книги, и каждая отметила что-то, что нужно было исправить, отладить и переделать. Джейн и Дженнифер отлично скооперировались, когда книга неожиданно подоспела — неожиданно для нас всех, включая меня.
Я хочу сказать огромное спасибо комитету по организации лекций в память Зены Сазерленд в Чикагской публичной библиотеке: я провел там лекцию в 2012 г., и сейчас, по прошествии времени, мне ясно, что в основном это была беседа с самим собой о том, как писалась эта книга, попытка понять, что и для кого я пишу.
Вот уже двадцать пять лет, как Меррили Хейфец — мой литературный агент. Ее помощь в подготовке этой книги, как и вообще любой другой моей книги на протяжении последней четверти века, поистине неоценима. Джон Левин, мой агент по киноделам, — замечательный чтец и строит недовольные гримасы а-ля Ринго Старр.
Добрые твиттеряне очень выручили меня, когда понадобилось выяснить, сколько стоили лакричные тянучки «Черный Джек» и фруктовые жевательные конфеты в 1960-е гг. Без них я бы писал эту книгу вдвое дольше.
А в завершение я хочу поблагодарить Хэмпстоков, которые так или иначе, но всегда были рядом, когда я в них очень нуждался.
Эта книга — чистый вымысел. Все персонажи, события и диалоги — не более чем плод авторского воображения и не имеют отношения к реальности. Любое сходство с реальными событиями и людьми, ныне здравствующими или мертвыми, является совершенно случайным.
Послесловие переводчика
«А увлекают меня такие книжки, что как их дочитаешь до конца — так сразу подумаешь: хорошо бы если бы этот писатель стал твоим лучшим другом и чтоб с ним можно было поговорить по телефону, когда захочешь». Еще не дочитав «Океана», вспоминаешь Джерома Сэлинджера и его «Над пропастью во ржи». Если ты еще и переводчик, но наверняка с восхищением вспомнишь и о Рите Райт-Ковалевой.
Сейчас, когда прошел уже почти месяц с момента, как перевод окончен, можно, остыв от «мук творчества», оглянуться и спокойно взвесить. Конечно, многое хочется объяснить и отметить. Прежде всего, недоумение, что охватывает тебя, стоит только прочесть несколько первых страниц пролога. Что такое произошло с Нилом Гейманом? Отчего ты и узнаешь, и не узнаешь ту интонацию, ради которой мы все его читаем?
Мало-помалу (а на самом деле с космической скоростью) продвигаясь вперед по тексту, про этот вопрос напрочь забываешь. Он как бы отпадает сам собой. И когда роман завершен, ответ на него читателю кажется очевидным. Потому что, пройдя вместе с героем сквозь мифологические дебри, которые Гейман старательно взращивает у себя на страницах, ты вроде бы встречаешься с самим собой. Неожиданно для себя совершив путешествие во времени и попав не в чужое детство, а в свое собственное. И тут возникают совсем другие вопросы — к своему детству, к себе тогдашнему и сегодняшнему.
Мифологические дебри, заселившие «Океан», удивительно непроходимы. Они — как та густая живая изгородь, что тянется вдоль Геймановского проселка. Я на правах переводчика, вооружившись отсылками из подлинника, старательно указывал читателям потайные щели, через которые можно пробраться, чтобы двигаться дальше. Но сносок я почти не делал, потому что их не делал автор, и он, на мой взгляд, в таких разъяснительных комментариях не нуждается. Оставшись наедине с книгой, я попытался встать на позицию будущего русского читателя. Потому старался не докучать Нилу Гейману с вопросами. Ни про стародавних английских королей, которых он вспоминает не раз и не два, ни про таинственные Мышиные битвы, ни про кузена с библейским именем Япет. Ни даже про то, что в разное время у одного и того же котенка меняется цвет глаз. Гейман — очень умный писатель, а значит, все это мозаичные части большого замысла.
Главное отличие «Океана» в том, что автор старательно конструирует реальность, которая на сей раз поразительно нефантастична. Не потому, что там нет места волшебному. Очень даже есть. Просто это волшебное на самом деле вплетено и в нашу с вами действительность, пусть мы о том и не подозреваем, предпочитая не вглядываться и не думать. Нил Гейман неожиданно уходит из пространства большого города и ведет нас туда, где волшебство существует испокон веков. В деревню. Магические ритуалы, описанные в книге, вызовут разве что скептическую ухмылку у завзятого горожанина — обитателя мегаполисов. Но вы углубитесь в деревню, и все, о чем говорит здесь автор, обретет плоть и кровь.