Спаси меня - Мюссо Гийом. Страница 51

Марк принял душ, побрился и переоделся в черные джинсы и темно-синий свитер, который когда-то давно ему подарила Грейс. Он уже несколько лет не надевал его. Впервые за последние месяцы он отважился посмотреть на себя в зеркало. Обычно ему не нравилось то, что он там видел, но после того, как он спас Джоди, что-то изменилось. Он твердо смотрел в глаза своему отражению.

Потом он пошел на кухню и достал из холодильника упаковку пива: шесть банок «Будвайзера». Это была его ежевечерняя доза, единственное средство, помогавшее заснуть. Он отлично знал, что будет дальше. Он будет пить, пока под действием алкоголя не провалится в беспокойный сон. В три утра он проснется в панике, весь дрожа, и выпьет водки, чтобы снова заснуть.

Он поставил пиво на стол, но пока не притрагивался к нему.

«Кого ты хочешь обмануть? Все равно ты его выпьешь».

Он открыл первую банку, но все еще не начал пить.

«По-прежнему уверен, что сумеешь остановиться?»

Он вылил пиво в раковину. Вторую банку, за ней третью… Пока не осталась только одна.

«Ну и?.. Продолжай! Посмотрим, как это у тебя получится».

Ему до смерти хотелось выпить. Но он вылил и последнюю банку тоже. Открыл воду, чтобы уничтожить запах.

Закурил и вышел на балкон. Завтра он пойдет за помощью к Сэму Гэллоуэю. Если понадобится, пройдет курс лечения. Впервые после смерти Грейс ему показалось, что есть то, ради чего стоит это сделать. Он сделает это для себя и для Джоди.

Марк подул на руки, чтобы согреться. Холодный воздух обжигал кожу. Он собирался вернуться в комнату, когда услышал за спиной шаги.

— Привет, Марк.

Он обернулся.

Грейс стояла в трех метрах от него. Прекрасная, уверенная в себе, именно такая, какой он ее помнил. В глазах у Рутелли потемнело. Это было слишком даже для него.

«Черт, я ведь не пил уже два дня». Все ясно, он сходит с ума. Он шагнул к Грейс, попытался заговорить, но голос его не слушался.

— Я… Я не понимаю…

— Думаю, тут нечего понимать, — ответила она и прижала палец к его губам.

Она обняла его, и Рутелли забыл обо всем. Они долго стояли, прижавшись друг к другу. Рутелли вспомнил ее запах — молоко и ваниль.

— Мне так тебя не хватало, — сказал он.

— Мне тоже, Марк. Мне тоже.

Сердце Рутелли отчаянно билось от радости и волнения. Он цеплялся за рукав Грейс, не в силах отпустить ее ни на шаг. Его накрыл страх, что он снова потеряет ее.

— Ты действительно вернулась? — наконец спросил он.

— Да…

Грейс замолчала. Ей тоже было трудно справляться со своими чувствами.

Она посмотрела ему в глаза, коснулась его щеки.

— Да, Марк… но я не смогу остаться.

Лицо Рутелли исказилось. Грейс положила голову ему на плечо.

— Я все тебе объясню.

Через час Грейс закончила свой рассказ. Рутелли был потрясен. История, которую он услышал, была невероятной, но ему пришлось в нее поверить. Он знал, что Грейс говорит правду. Сейчас он был счастлив, что видит ее, и не стал задавать вопросы, на которые — он знал это — ответов не будет.

Зато вопросы были у Грейс.

— Возможно, ты сумеешь мне помочь, — сказала она, протягивая ему кипу бумаг.

Рутелли открыл папку. Это был отчет о вскрытии Грейс. Он видел его несколько раз, но снова стал внимательно перечитывать.

— Тебе ничего не кажется тут странным?

— Что именно?

— Следы героина, Марк! Откуда? Я же не употребляла наркотики!

Рутелли вздохнул и отвел глаза.

— Ты что, не помнишь?

— Нет.

Грейс со страхом ждала, что скажет Марк. Она уже ни в чем не была уверена. Кем она была на самом деле? Неужели в ее жизни были темные страницы?

— Твое начальство предложило тебе работать под прикрытием…

— Я что, была подсадной уткой?

Рутелли кивнул.

— Тебя убили, когда ты работала, внедрившись в банду наркоторговцев.

— И поэтому в моей крови нашли наркотики…

— Да. Сама знаешь, когда внедряешься, приходится идти на то, чего бы ни за что не стал делать в обычной жизни.

Грейс медленно кивнула. Воспоминания постепенно возвращались. Чтобы стать членом банды и остаться в ней, нужно было регулярно колоться на глазах у всех. Грейс знала, что многие из полицейских, работавших на этом задании, сами стали наркоманами и перешли на другую сторону закона.

— Поверь мне, я очень старался отговорить тебя от участия в этом, — сказал Рутелли. — Но ты была молодым бесстрашным полицейским, душой и телом преданным своей работе.

— Я хотела быть полезной обществу. Хотела, чтобы мир, в котором будет жить моя дочь, стал лучше.

— Да. И еще ты была упряма как осел. И вот чем все это кончилось.

— Жизнь часто бывает жестокой, — ответила Грейс, думая о том, что стало с Джоди.

— Верно. Жестокой и короткой.

Им обоим было очень грустно. Грейс рассердилась на себя за то, что из-за нее их встреча была омрачена печальными воспоминаниями.

— Марк, не будем портить этот вечер. Поужинаем где-нибудь? — спросила она, пытаясь быть веселой.

— Куда ты хочешь пойти?

— В нашресторан, — ответила она, улыбнувшись.

Они поехали на север и оставили машину у Бруклинских высот, в двух шагах от «Ривер-кафе». Это был знаменитый ресторан, откуда открывался потрясающий вид на Манхэттен и Бруклинский мост. Раньше они патрулировали этот район и часто говорили друг другу, что когда накопят денег, то обязательно сходят в «Ривер-кафе». А пока им хватало пиццы от «Гримальди», которую они ели прямо в машине. Пицца в машине, вот что они называли «наш ресторан». Не так шикарно, как «Ривер-кафе». Но вид на Манхэттен от этого хуже не становился.

Грейс ждала в машине, пока Рутелли ходил за пиццей. Он постучал в стекло и забрался внутрь с картонными коробками.

— Тебе «Пицца дель Маре», если я правильно помню…

— Да, ты все правильно помнишь.

Они ели как в старые добрые времена, слушая радио и глядя на Бруклинский мост. Нейл Янг играл на гитаре «Полнолуние». Небоскребы Нижнего Манхэттена лежали у их ног, и Грейс с Марком снова казалось, что город принадлежит им двоим. Здесь они часами разговаривали, шутили, строили планы.

Они помолчали, потом Рутелли задал вопрос, который жег ему губы:

— А ты не можешь задержаться хоть ненадолго?

Грейс покачала головой.

— Нет, Марк. То, что я сейчас делаю, и так слишком безответственно.

— Как и когда ты… уйдешь?

И она рассказала ему, что произойдет завтра на канатной дороге Рузвельт-Айленда. Рутелли не проронил ни слова. Его плечи поникли.

Грейс попыталась утешить его.

— Сними меня с пьедестала. Ты должен научиться жить без меня.

— Я не могу.

— Можешь. Ты еще молод, у тебя куча достоинств. Ты можешь начать жизнь сначала, завести семью, быть счастливым. И пожалуйста, позаботься о Джоди.

Рутелли повернулся к ней.

— Но… А ты сама?..

— Я умерла, — мягко ответила Грейс.

С этим Рутелли так и не смог смириться.

— Я должен был пойти с тобой в тот вечер. Я должен был защищать тебя, никогда не оставлять одну!

— Нет, Марк! Нет. Тебе не в чем себя упрекнуть. Все так, как оно есть. Это жизнь.

Но Рутелли не сдавался.

— Все могло быть совсем иначе!

Они оба замолчали. Наконец Грейс провела рукой по его волосам.

— Хватит носить по мне траур, — прошептала она.

Рутелли молча кивнул.

— Сделай это для меня. Пора разрушить стену одиночества, которую ты воздвиг вокруг себя.

— Грейс, если бы ты знала, как я по тебе скучаю.

Его голос сорвался, и он отвернулся, чтобы она не видела, как он плачет.

— Я тоже, — ответила она и потянулась к нему.

Они забыли обо всем и поцеловались, в первый раз за этот вечер.

В Бенсонхерст они вернулись после полуночи. Остановив машину у своего дома, Рутелли подумал, что настала пора прощаться. Его сердце сжалось.

— Я хочу, чтобы ты знала…

Но Грейс тихо прервала его:

— Я знаю. Я все знаю.