Ледяное сердце (СИ) - Романовская Ольга. Страница 15

Убрав саквояж под кровать, она расстегнула глухое дорожное платье и, оставшись в тонкой льняной рубашке и батистовой нижней юбке, углубилась в содержимое своего сундука. На пол полетели чулки, панталоны, подвязки, сорочки, парадная и повседневная одежда, атласные ленты, различные коробочки, туфли — словом, все содержимое сундука. Разумеется, нужный сверток нашелся на самом дне. Кое-как побросав все обратно, Ри поспешно облачилась в школьную форму, прицепила чуть ниже плеча розетку с именем и, прыгая на одной ноге, переобулась в тонкие кожаные туфельки на низком каблучке.

Зара с завистью наблюдала за ней — ну зачем этой девчонке столько красивых дорогих вещей, если она их не ценит? Валяются кучей в сундуке…

— Тебе завтра выдадут такую же, — Ри указала на розетку. — Представляешь, на нее имя и фамилию наносят заклинанием! Кстати, ты так и не сказала, как тебя зовут.

— Зара, — не хотя ответила девушка. Она сразу поняла, что подругами они с Ри не станут: не прошло и получаса, как они знакомы, а у нее от ее трескотни уже болит голова.

— Ну, если ты готова, пошли пить чай! Они подают такие пирожные — закачаешься! По дороге я тебе все объясню, сама ведь когда-то первокурсницей была, знаю, каково это, когда никого и ничего не знаешь.

Все воспитанники школы, независимо от курса, минимум три раза в день собирались вместе в обеденном зале. Двусветное сводчатое помещение — дань архитектуре прошлых веков — занимало отдельное здание, крытыми переходами сообщавшееся с пансионом и учебными корпусами.

Когда Зара в сопровождении Ри вошла в освещенную мягким желтоватым светом свечей залу, половина мест была уже занята; стайка щебечущих школьников толпилась возле раздаточного стола, ожидая своей очереди, чтобы налить себе чаю и набрать разных вкусных мелочей. Чай был трех видов — на любой вкус.

— Бери, что хочешь, а я пока займу нам место, — Ри упорхнула, оставив соседку в одиночестве стоять у дверей. До Зары долетели обрывки ее разговоров: «Ой, привет, дорогая, как давно мы не виделись!» или «Милая, ты так похорошела!».

— Ну и пусть, без нее гораздо лучше, — девушка поправила волосы и, стараясь не думать о своих чулках и стоптанных башмаках — при первой возможности купить себе другие, — направилась к раздаточному столу. Ей все равно, что о ней подумают, она ничем не хуже других, раз смогла поступить в это престижное заведение. А то, что она бедная, из деревенской глуши и без фамилии — так это еще ничего не значит.

Зара налила себе чашку белого чая — хотелось попробовать что-то новое, — взяла пару пирожных и имбирного печенья, положила все это на поднос и обвела залу глазами в поисках свободного места. Ри пристроилась во втором ряду и уже помешивала принесенный каким-то юношей чай; она бы, наверное, не отказалась, если бы Зара села рядом с ней, но девушка не желала слушать ее болтовню.

— Какие у тебя глаза! — восхищенно произнес голос сбоку.

Зара обернулась и увидела хрупкую девушку с длинными распущенными вьющимися волосами, в которые были вплетены бледно-голубые ленты. Точеные черты лица, идеальная светлая кожа, простые, но дорогие замшевые туфли на средней высоты каблучке, золотое колечко с изумрудом — перед ней, несомненно, аристократка.

— Вам кто-нибудь говорил, что у Вас необыкновенные глаза?

— Нет.

Девушка отошла от стола и пристроилась со своим подносом в уголке. Она понимала, что с годами фамильное сходство будет проступать все отчетливее, а ее глаза — копия глаз Рэнальда Рандрина. Не стоит привлекать к ним внимания — до поры, до времени. Чтобы предъявить на что-то права, нужно что-то уметь.

— У Вас такие же глаза, как у Советника, только у него, пожалуй, они еще ярче и оттенок немного другой.

— Что ж, приятно, что я хоть чем-то похожа на такого важного человека! — улыбнулась Зара, стараясь не выдать своего волнения.

— Я серьезно — такой редкий цвет!

— У нас в роду у всех синие глаза были, по материнской линии передаются. Да и что редкого-то, синий — не фиолетовый.

— Просто мне показалось, что Вы похожи… Нет, глупо, конечно же, извините! Послушай, Вы ведь тоже новенькая? — незнакомка подсела к ней и перевернула кольцо камнем вниз. — Папин подарок на шестнадцатилетние, — пояснила она и смущенно улыбнулась.

— Да, только сегодня занесли в списки, — девушка Заре понравилась, захотелось завязать с ней разговор — грустно пить чай в одиночестве.

— Меня тоже. Я так волнуюсь, вдруг я полная бездарь?

— Не думаю, что мы хуже всех них, — она обвела рукой залу.

— Вы откуда?

— Из провинции. Вы такой местности и не знаете, — улыбнулась обладательница синих глаз.

— А я отсюда, из Айши. Бланш.

— Зара.

Так завязалось знакомство, которое затем переросло в дружбу. Они вместе сидели на занятиях, вместе обсуждали последние сплетни, долетавшие даже до погруженных в учебу школьников, часами корпели над книгами в библиотеке, пытаясь выполнить очередное домашнее задание.

Заре не нравились теоретические дисциплины, она предпочитала занятиям «мертвыми» языками и каллиграфией практические уроки, вроде травологии. Вообще, дисциплины первого курса не отличались новизной и занимательностью, судя по рассказам Ри, программа второго курса была более насыщенной. Девушка с нетерпением ждала, когда от гербариев, грамматики и нудных вводных общих дисциплин, они, наконец, перейдут к магии. Говорят, третьекурсники держат в комнатах волков, а пятикурсники и вовсе ездят верхом на драконах.

Кроме учебных баталий в первые недели две Заре пришлось вести сражения за сохранения своего инкогнито: сразу несколько преподавателей заподозрили ее родство с Рандринами. Она, разумеется, отнекивалась, сочиняла сказки о своих совершенно не связанных с магией родителях и, наконец, кажется, сумела убедить всех, что между девочкой из глухой провинции и всемогущим герцогом нет ничего общего. Но что-то подсказывало, что старшие преподаватели ей не поверили, но, к их чести, предпочли промолчать, а то и вовсе забыть об ее маленькой тайне.

Девушка старалась, стремясь превзойти отца, доказать, что что-то из себя представляет, втайне надеясь, что хоть тогда он обратит на нее внимание, но лучшей на курсе не была — сказывался недостаток домашней подготовки. Однако, среди отстающих они с Бланш тоже не числились, уверенно заняв места в середине списка успеваемости.

Был у Зары и свой конек — травология. Да и как же иначе, если много лет ее настольной книгой был засаленный травник! Никто лучше Зары Эзиты не мог отличить ядовитые ягоды от съедобных, без запинки назвать помогающие от простуды травы. Тут уж она была первой, примером для подражания. Хоть что-то!

— Порой я ненавижу эти книги! — пробормотала Бланш, законспектировав очередной абзац из увесистого тома по истории. — Зара, у меня от них голова пухнет!

— Потерпи немного, нам осталась всего одна глава, — не отрываясь от своих записей, пробормотала Зара.

Они с обеда сидели в библиотеке, готовясь к завтрашнему опросу; весь стол был завален фолиантами и манускриптами.

— Как же мне это надоело! — Бланш потянулась и откинулась на спинку стула. Сегодня ей, определенно, не хотелось ничего учить.

— Бланш, мы должны завтра не ударить в грязь лицом, от этого зависит место нашей практики. Ты же не хуже меня знаешь, что нам позарез нужно получить хорошие оценки по истории. В каллиграфии мы обе не сильны, так надо добирать баллы по другим предметам.

— Тебе-то что говорить, ты же, наверняка, получишь «двенадцать» за травологию! Да сеньора Джун тебя на руках носить готова!

— Одной травологии мало. Бланш, лучше ответить завтра, чем потом пересдавать по второму разу. Сеньор Лейтер — это не сеньора Джун, он лентяев не любит.

— Да уж! Глянь на Ри, — сеньор Лейтер по совместительству преподавал историю магии на втором курсе. Ри умудрилась проболтать половину его лекций, за что была наказана написанием нудного, никому не нужного реферата. — Я не хочу писать о куриноногих демонах.