Неучтенный. Дилогия (СИ) - Муравьев Константин Николаевич. Страница 99

— А я бы хотел, — сказал и попытался её поцеловать, потянувшись губами к её чуть приоткрытому рту.

Хотя Леита и не пыталась отстраниться и так и сидела прижавшись ко мне, но в последний момент она очень тихо попросила:

— Пожалуйста, не надо.

Я посмотрел на неё.

«Женская душа — потёмки, я в своей-то разобраться до конца не могу, а тут девушка. Да ещё не обычная, а эльфийская, простите, если точнее, она аграф. Сложно нам будет. Но как она сказала — интересно, это уж точно» — так рассуждал я, думая, что сказать и как себя вести дальше.

— Я тебя совсем не понимаю, — ответил я, уже не пытаясь её поцеловать, но и не отпуская. Мне так понравилось прижимать её к себе! Да и она, похоже, не возражала против этого.

Леита сидела рядом со мной, я чувствовал её дыхание на своем лице.

— Я всё объясню тебе, но не сейчас. Позже. Обещаю, — сказала она и с грустью отодвинулась от меня. Я вновь попытался приобнять её, прижать к себе, но она перехватила мою руку и снова попросила: — Пожалуйста, не нужно.

— Хорошо. Я понял. Но я буду ждать.

— Я знаю, — с такой твёрдой уверенностью ответила девушка, что я понял: она действительно верит, знает, что я буду ждать её решения.

Повисло неловкое молчание.

«Нельзя, так нельзя», — решил я и, переломив возникшее чувство напряжения, продолжил разговор с Леитой об учёбе и дальнейших планах, как будто ничего не было.

— Ну так как насчёт очередной порции знаний? Есть желание поучиться?

С благодарностью посмотрев на меня, девушка поддержала мою игру и ответила:

— С удовольствием. Это было бы сейчас наилучшим.

— А я, как и говорил, на тренировку.

Направляясь в нужные помещения, я уточнил у Леиты:

— Тебе установить учёбу сразу до вечера или ты хочешь разбить её на несколько частей?

— Нам не рекомендовали слишком длинные процедуры разгона. Да и нет необходимости сейчас в таком интенсивном графике обучения. А что ты хотел предложить по разбитию его на части? — уточнила она.

— Ну, я веду к тому, что, пока происходит полёт к планете со складом топлива, особо заняться нечем, да и в дальнейшем я думаю придерживаться такого расписания. С утра завтрак. Потом у меня двухчасовая тренировка, ты в это время можешь поучиться или просто отдохнуть ещё пару часиков, может, позже появятся какие-нибудь важные дела на это время. Затем второй завтрак, он мне необходим после тренировки. Далее я принимаю отчёт искина о состоянии дел, и если не требуется моего срочного вмешательства или я не нужен для каких-то неотложных решений, то пропадаю на четыре часа обучения, вместе с тобой. После учёбы, думаю, настанет время обеда. Далее — тренировка у тебя и перекус. Я на этот час найду чем себя занять. Потом или опять учёба, или какие-нибудь запланированные дела. Вечером у меня опять тренировка. На этом обычно заканчивался мой корабельный день. Думаю, и в нашем с тобой случае будет примерно так же. После моей второй тренировки можно поужинать и через некоторое время укладываться спать. В экстренных случаях, если того будет требовать ситуация, в любой момент нас может поднять искин. Вот, по сути, и всё.

— Разумно. Я думаю, мы сможем откорректировать наши графики по мере действий.

— Да, это так, — согласился я, открывая уже дверь и пропуская Леиту в каюту с медкомплексом. — Забирайся в бокс, и я его запущу.

Леита быстро разделась и с моей помощью забралась в бокс. Закрывая его, я всё-таки не выдержал и погладил её по щеке, коснулся пальцами её губ и, боясь спугнуть мгновение, стараясь сделать это как можно более нежно, коснулся бархатистой кожи её груди и плавно повел рукой вниз по ложбинке, погладил её такой мягкий и одновременно упругий животик и уже двинул свою, такую нетерпеливую руку вниз, когда Леита накрыла её своей.

Я смотрел на ее идеальное, стройное тело. Волшебные, тёмно-фиолетовые океаны глаз манили меня.

Она молча помотала головой, а потом тихо, но твёрдо произнесла:

— Нет. — При этом, взяв мою руку в свои ладони, сначала поднесла её к своей груди, дав мне ощутить бешеное биение её сердца, а затем к своим покрасневшим и немного влажным губам. Она нежно коснулась ими тыльной стороны моей ладони, а потом, отпустив её, добавила: — Я тоже этого хочу, но нельзя. — И сразу отвлекла: — Не забудь включить комплекс.

И самостоятельно закрыла его крышку.

Мне не оставалось ничего другого, как запустить в работу медицинский комплекс.

«Что же всё-таки происходит?» — всё спрашивал я себя, залезая в тренировочный армейский комплекс.

Через три дня мы без происшествий подлетали к планете Ркута.

За это время я ещё больше осознал, что совершенно не понимаю Леиту, но, тем не менее с каждым днём всё сильнее привязывался к ней с её странным поведением и необъяснимыми поступками.

Я понял, что влюбился в неё, и очень сильно. Раньше со мной такого не происходило, так что сравнивать мне было не с чем. Но по ощущениям и тому, как я для себя это представлял когда-то давно, те чувства, что я испытывал к девушке, ничем иным быть не могли. Про что-то другое думать не хотелось.

Наши отношения так и остались на этой непонятной эфемерной черте, когда мне можно смотреть, но лучше не трогать. Хотя иногда были и исключения.

Учёба моя, как и Леиты, тоже не стояла на месте. Но об успехах девушки я ничего сказать не могу, она не делилась, а я особо и не спрашивал. Я же эти двадцать четыре часа обучения, что образовались у меня за прошедшие три дня, потратил на изучение всех оставшихся восемнадцати баз знаний до восьмого уровня.

И теперь в моём личном списке значилась двадцать одна такая база, это — «Анализ техники и моторики боя», «Боевое пилотирование», «Боевая медицина», «Бой», «Выживание», «Инженер», «Кибернетика», «Маскировка и проникновение», «Математика», «Навигация», «Пилот крупнотоннажных кораблей», «Пилот малых кораблей», «Пилот средних кораблей», «Робототехника», «Ручное стрелковое оружие», «Сканер», «Специализированное компьютерное оборудование», «Специализированные стили боя», «Стрелок», «Тактик» и «Техник».

Тренировки в связи с ростом уровня изученных мною баз тоже не остались без изменений. Тренажёр выдал рекомендации увеличить длительность утренних занятий на один час. Их интенсивность и сложность выросла в несколько раз по сравнению с тем, что я проделывал в начале полёта. Но, как это ни странно звучит, большая сложность и нагруженность занятий только раззадоривали меня и тренировки уже престали казаться теми страшными пытками, при воспоминании о которых стыла кровь и деревенели мышцы, а перешли в разряд необходимых, но сложных тягот, которые нужно преодолеть. В голове прочно поселилась мысль, что то, что меня не убьёт, сделает только сильнее. И я в это стал даже верить.

Правда, я не видел реального результата всех своих новоприобретённых знаний и умений. Они были, но лежали во мне мёртвым грузом. Я использовал только сотую часть всего того интеллектуально-физического багажа, что успел получить.

Но так казалось только мне.

«Вот мы и на планете, о которой говорил Алексей».

Когда Леита произнесла про себя его имя, на душе у неё потеплело. Она с непонятным для себя трепетом вспоминала три дня полёта. Тот сонм чувств, что охватывал её в его присутствии, не мог быть только следствием их родового заклятия, было в этом и что-то большее.

Раньше она ни от подружек, ни даже от Адрианы никогда не слышала ни о чём подобном. Постоянная потребность быть рядом с ним, дразнить его, видеть его желание и обожание. Самой греться в тех тёплых волнах, что исходили от человека.

Но главное было не в этом, — девушки-аграфы никогда не воспринимали людей как своих партнёров. Она не знала ни одного такого случая. Друзья, знакомые, для некоторых — забавные зверюшки — это да, но не партнёры, тем более — семейные и любовные узы.

И поэтому она была на распутье. С одной стороны, она чувствует, что её тянет к нему, но с другой — она аграф, а он человек.

Она, конечно, слышала о дамах из общества, любящих эксперименты и разнообразие, и некоторые даже специально летали в Содружество, чтобы это разнообразие получить. Но никогда эти эксперименты не перерастали во что-то большее.