Попадать, так с музыкой - Гуткин Михаил Львович. Страница 48

И беседу я построила по-глупому. Наехала на парня, как танк: «Давай сознавайся». Все чисто на эмоциях и неосознанных подозрениях, которые, как говорится, к делу не пришьешь. И вдруг такой наезд дал результат. Где-то я слышала выражение: «Все страньше и страньше» [37]. Так вот это тот самый случай. И еще мне почему-то кажется, что майор меня за такое поведение по головке не погладит. Правда, надеюсь, что и ругать сильно не будет — результат ведь налицо. Надо только отчет правильно написать. Ой-ой-ой. А мне что? Мне нужно будет написать там все, что я в дороге трепала развесившим уши бойцам? Это же кошмар! А не написать тоже нельзя — ведь именно во время моего трепа я обратила внимание на неадекватную реакцию этого Лепешкина. Да, вот это влипла по-настоящему! Остается только утешаться сентенцией: «Что сделано, то сделано».

С этими невеселыми размышлениями я нашла Ипполитова, который, оказывается, сам меня искал.

— Анна Петровна! Что с вами случилось? Были тут и вдруг рванули в медсанбат? Товарищ Окулов это тоже заметил и забеспокоился. Идемте к нему.

— Ничего страшного, товарищ майор. Просто сидела в кузове и поймала небольшую занозу. Все уже нормально.

— Не надо было сильно ерзать, — улыбнулся Ипполитов. — Ну, идемте, предъявлю вас Федору Саввичу целую и почти невредимую.

— Почему это почти? Я уже полностью невредимая. Все занозы в далеком прошлом. Могу сидеть нормально.

Мы подошли к кабинету Окулова. Как раз в это время из кабинета стали выходить командиры. Подождав, пока все выйдут, мы с Ипполитовым зашли внутрь.

— Товарищ генерал, младший лейтенант госбезопасности Северова доставлена по вашему приказанию, — бодро отрапортовал Аркадий, отдавая честь.

Я так же постаралась козырнуть. Не знаю, получилось или нет, но, по крайней мере, обозначила, чем, кажется, вызвала улыбки и у Окулова, и у Ипполитова.

— Вольно, товарищи командиры, — улыбаясь, сказал Окулов, и мы отняли руки от пилоток. Потом Окулов обратился к Ипполитову: — Товарищ майор, мне нужно поговорить с товарищем младшим лейтенантом наедине, а потом я передам ее в твое полное распоряжение.

— Есть, товарищ генерал.

Ипполитов еще раз козырнул и вышел. Мы остались с генералом вдвоем. Интересно, что за секреты он собирается сейчас со мной обсуждать? А генерал не торопился. Он несколько раз прошел вдоль своего немаленького стола туда и обратно. Потом сел за стол и заговорил:

— Ты, Аня, конечно, в курсе, что майор Григорьев свой рапорт направил в Москву еще до вашего с Васей туда отъезда?

— Так точно, товарищ генерал, в курсе.

— Да брось ты этот официальный тон. Мы сейчас вдвоем, и я хочу поговорить с тобой не столько как с сотрудником НКГБ, сколько как с человеком.

— Слушаю вас, Федор Саввич.

— Так вот, — продолжил генерал, — для меня этот рапорт оказался подспорьем, чего, честно говоря, я не ожидал. Мне в последней партии прислали более грамотных резервистов, — ага, про Лепешкина он еще не знает, — добавили неплохих младших командиров и даже выделили несколько раций. Кроме этого, мой опыт по сотрудничеству с вашим наркоматом на самом верху был оценен положительно. Хотя тут нашлись некоторые начальники, которым одобрение действий Окулова пришлось не по вкусу. — Я чуть не ляпнула: «Наверное, товарищу Павлову», но вовремя сдержалась. — Так что не буду возражать, если ты снова понаблюдаешь, что здесь и как. Может быть, за эту неделю найдешь что-нибудь новенькое, что осталось незамеченным в прошлый раз.

— Но, Федор Саввич, ведь в тот раз мы были вместе с Васей. Я же одна еще очень плохо во всем разбираюсь.

— Так тех, кто хорошо разбирается, у меня и без тебя достаточно. Поэтому считай нашу беседу дополнительным заданием. Если хочешь подтверждения от Григорьева, так это не проблема.

— Подтверждение не требуется, но поставить его в известность, конечно, нужно.

— Хм, правильно говоришь. Так вот он уже в курсе.

Я в ответ на это только захлопала глазами, притом совсем не притворно. Ну, шустрый генерал! Впрочем, такие звания просто так с неба не падают. А майор Григорьев, помнится, был о генерале самого хорошего мнения. Тут мне пришла в голову еще одна мысль. Если Окулов такой шустрый и головастый, то, может быть, он сумеет ответить мне на некоторые вопросы, которые уже начали сформировываться в голове. Правда, пока я еще не могу их задать достаточно четко, но ведь сегодня первый день. Хорошо, сейчас только «застолблю участок».

— Федор Саввич, тут у меня есть несколько вопросов, на которые мое непосредственное начальство, скорее всего, ответить не сумеет. Можно будет задать их вам?

— Можно, задавай.

— Нет, не сейчас. Чтобы не тратить ваше время, я хочу сначала эти вопросы правильно сформулировать. Поэтому, если позволите, я задам их через пару дней.

— Можно и через пару дней. Я всю неделю в дивизии. Давай послезавтра приходи к нам ужинать. Тогда и поговорим.

— Спасибо, Федор Саввич.

— Ладно, поговорили, теперь иди. Ипполитов уже заждался.

Ипполитов ждал меня на дорожке около штаба.

— Так, Анна Петровна, будем составлять план тренировок на неделю?

— Я готова.

— Тогда идемте к нам в роту.

Мы пришли в казарму и зашли в комнату, отведенную для теоретических занятий. Там оказался вход еще в одну, совсем небольшую комнатенку, в которой стоял стол и три стула. На столе в беспорядке лежали карты местности. В углу приткнулся небольшой сейф.

— Садитесь, Аня. Давайте сначала уточним, что вы умеете, кроме рукопашного боя и стрельбы. Вы умеете водить машину, ездить на мотоцикле, на лошади?

— На мотоцикле умею. На машине немного умею, но нужна практика. На лошади не умею совсем.

— Понятно. Тогда завтра после зарядки к вам подойдет шофер, который проверит, как вы можете управлять легковой машиной и грузовиком. Длительность занятий — девяносто минут. После этого вы идете на конюшню, где вам подберут лошадь и дадут первые уроки верховой езды. Разведчик должен уметь ездить на любом виде транспорта. Длительность тоже девяносто минут. Потом стрельба: пистолет, винтовка, автомат, пулемет. Таким образом, до обеда время у вас распределено. После обеда теоретические занятия и спецподготовка. Это на первые два дня. Потом к нам в роту придут долгожданные снайперские винтовки, так что у вас будет еще немного времени, чтобы освоить снайперское дело. Вопросы есть?

— Пока нет, а там видно будет.

— Хорошо, тогда сейчас вы свободны. Идите в казарму командирского состава. Там для вас выделено место в комнате военврача. Будут вопросы — вы знаете, где меня найти.

Я зашла в казарму, забросила под койку свой баул и пошла искать капитана Максимова. Во-первых, мне очень хотелось узнать, чем закончился допрос Лепешкина, а во-вторых, нужно было написать отчет и через Максимова переправить его в НКГБ Григорьеву и Васе. Оказалось, что кабинет Максимова находится там же, в штабе, только в другом конце коридора. Несмотря на позднее время, Максимов был у себя.

— Товарищ капитан, разрешите войти?

— Входите, Аня. Понимаю, что вам не терпится узнать результаты. Только для вашего сведения: Лепешкин действительно оказался шпионом. Точнее, его завербовали, но никакого задания пока не дали. Сказали, что задание он получит в полку, когда там уже освоится.

— Простите, Игорь Александрович, но тогда получается, что тот, кто его вербовал, заранее знал, в каком полку окажется Лепешкин?

— Ага, вы тоже это ухватили. Должен сказать, что у вас хорошо развито логическое мышление — в нашей профессии это очень важно. Вы абсолютно правы. И ситуация с этим злополучным Лепешкиным мне очень не нравится. Обычно никто из командиров заранее не знает, кто из резервистов в каком полку окажется. Но выходит, что существует некий Икс, который может направить своего человека в нужный ему полк нашей дивизии. И как этого Икса вычислить, я пока не знаю. Это может быть кто-то из командиров, но не исключено, что и какой-нибудь старшина, который намекнет своему комбату попросить у комполка какого-то определенного солдата. Пока очевидно только одно: в дивизии есть враг, а я узнал об этом только сегодня. Очень плохо. В утешение остается только пословица: «Лучше поздно, чем никогда». Но нагоняй я получу.