Мартовскіе дни 1917 года - Мельгунов Сергей Петрович. Страница 94

Слишком было бы упрощено объяснить создавшееся напряженіе только агитаціей злокозненной "буржуазіи", пытавшейся "вбить клин между арміей и городом". Безспорно эта агитація была и принимала подчас организованныя формы, вызывая столь же страстное противод?йствіе со стороны революціонной демократіи. Описанное возбужденіе совпало со "стоходовской панамой", как назвал в дневник? ген. Селивачев прорыв н?мцев "червищенскаго плацдарма" на берегу Стохода (21 марта). Русская военная неудача — первая посл? переворота — произвела сильное впечатл?ніе и была непосредственно связана с событіями внутри страны — "первым предостереженіем" назвала ее "Р?чь" [383]. Эту неудачу постарались использовать в ц?лях агитаціонных, хотя, по существу, стоходовскій прорыв и район? 3 арміи на Юго-Западном фронт?, как опред?ленно устанавливал тактически анализ хода боя, сд?ланный Алекс?евым в циркулярной телеграмм? главнокомандующим фронтами 25 марта, в значительной степени объяснялся ошибками командованія (ген. Леш был отстранен), и войска оказали наступающему врагу мужественное сопротивленіе ("бой продолжался ц?лый день", при чем войска понесли потери в 12-15 тысяч). Итог искусственнаго взвинчиванія настроенія получился не в пользу здороваго естественнаго роста патріотизма, ибо агитаціонная кампанія "обузданія" рабочих превращалась при сод?йствіи уличной печати в "гнусную клевету" на рабочій класс, как выразился Церетелли в Сов?щаніи Сов?тов. Демократически "День" давал тогда мудрый сов?т: "Не дергайте д?йствительность за фалды, не взнуздывайте ни армію, ни рабочій класс уколами отравленных перьев"... Мудрые сов?ты в дни революціоннаго возбужденія р?дко выслушиваются.

Не им?ем ли мы права сд?лать, как будто бы, довольно обоснованное предположеніе, что, если бы осуществились опасенія ген. Алекс?ева, и н?мцы начали наступленіе, волна нам?чавшагося патріотическаго возбужденія поднялась бы на еще большую высоту и потопила бы вс? бациллы циммервальдской заразы. Щепкин па съ?зд? к. д., конечно, преувеличивал, когда говорил, что "народ требует, чтобы каждый из нас, способный носить оружіе, шел бы в армію" [384]. Но из искры могло разгор?ться пламя. Н?мцы пошли, однако, по другому пути — Стоход был явленіем единичным [385]. Революціонная армія сохраняла свою упругость сопротивленія, и вс? слухи, что н?мцы "с востока убрали все, без чего мало-мальски можно было там обойтись", не соотв?тствовали д?йствительноcти. К моменту революціи Ставка опред?ляла количество непріятельских дивизій на русском фронт? в 127; в конц? апр?ля число дивизій почти не изм?нилось — 128. Н?мцы сд?лали ставку на разложеніе арміи и наступленіем, по признанію Людендорфа, боялись задержать разложеніе Россіи. В наступивших революціонных буднях "циммервальдскій блок", колебавшійся в своей компромиссной политик? и шедшій под вліяніем жизни на уступки, не только получил мощную опору, но и руководство в лиц? путешественника из "пломібированнаго" вагона (см. "Золотой Ключ"). Это уже исторія посл?дующаго. В період, опред?ляемый хронологическими датами нашего изложенія, дилемма, поставленная Лениным в "апр?льских тезисах", еще не могла возникнуть. Характерно, что большевицкій офиціоз "Правда" 28-го марта писал, что лозунгом партіи является не дезорганизація арміи, не безсодержательное "долой войну", а давленіе на Вр. Пр. с ц?лью заставить его открыто перед всей міровой демократіей выступить с попыткой склонить вс? воюющія страны к немедленным переговорам" о способах прекращенія войны [386].

Могла ли общественная эмоція, искусственно н?сколько взвинченная, направить патріотизм масс в сторону внутренней перелицовки войны — сд?лать ея сущность "совс?м другой"? Могла ли война, "зат?янная царем", и полученная "революціей" в насл?діе от стараго режима, превратиться в войну "революціонную", т. е., в соотв?тствіи с зав?тами ХVШ в?ка, на солдатских штыках нести в другія страны идеи освобожденія? Как будто бы, в мартовскіе дни такая мысль никого не вдохновляла — такіе мотивы, пожалуй, зазвучали поздн?е в н?которых р?чах Керенскаго [387]. Но эта мысль высказывается в исторической работ? одного из главных д?ятелей революціи, правда, в март? находившагося еще в эмиграціи и непосредственных ощущеній от начала революціи не им?вшаго. По мн?нію Чернова, "изм?нить лик войны" можно было бы "попытаться", если бы поперек дороги этой попытки не стоял тот факт, что к моменту революціи "военная энергія арміи была уже как бы пулею на излет?, безсильно отскакивающей от груди непріятеля". Тот же автор исторіи "рожденія революціонной Россіи" очень отчетливо показал всю рискованность историческаго метода "маскараднаго офранцуживанія русской революціи": там война родилась из революціи, и в силу этого первая же война новой Франціи против наступающей монархической коалиціи приняла "естественно и спонтанейно характер революціонных войн". Использовать патріотизм в таких ц?лях в Россіи без сильнаго толчка извн? было невозможно: едва ли ошибалось петербургское охранное отд?леніе, когда и записк? конца 16 г., характеризуя основное настроеніе масс, писало: "вс? ждут не дождутся, когда кончится эта проклятая война". Может быть, именно поэтому так трудно было отыскать "правду" в подлинном настроеніи солдат, когда д?ло касалось наступленія: "правды не сыщешь", — записал Селивачев 19 го марта.

4. Фатальная недоговоренность.

Военное командованіе думало о наступленіи не в смысл?, конечно, изм?ненія характера войны [388] и даже не в смысл? отвлеченія арміи от внутренних вопросов, а в смысл? выполненія принятых Россіей на себя обязательств перед союзниками. По первому впечатл?нію от революціи Алекс?ев, как было уже указано, р?шительно отказался от немедленнаго выполненія дореволюціонных обязательств и переносил возможный срок для "р?шительных операцій" на іюнь-іюль, считая необходимым до этого времени держаться "строго оборонительнаго плана д?йствій" (отв?тное письмо Гучкову 12-го марта). 18-го марта начальник французской военной миссіи Жанен переслал Алекс?еву телеграмму ген. Нивеля о невозможности изм?нить план, выработанный совм?стным сов?щаніем в Шантильи — союзники настаивали на том, чтобы, "не взирая на важныя внутреннія событія", обязательства были выполнены, и чтобы русская армія оказала "возможно полное сод?йствіе англо-французским арміям". К этому времени стали поступать отв?ты со стороны фронтовых главнокомандующих — они заставили Алекс?ева изм?нить свою точку зр?нія. 30 марта он телеграфировал военному министру: "...Только ген. Рузскій, указывая на то, что внутреннія событія отозвались на арміях вв?реннаго ему фронта "весьма бол?зненно", ссылаясь на разстройство продовольственных, вещевых и артиллерійских запасов, на ненадежность укомплектованій, приходит к опред?ленному заключенію о необходимости отказаться в ближайшіе м?сяцы от выполненія наступательных операцій и сосредоточить вс? усилія на подготовк? к упорной оборон?. Совершенно иначе отнеслись к этому острому большой важности вопросу главнокомандующіе Западным и Юго-Западным фронтами. Оба высказали, что р?шительныя д?йствія наступающим л?том неизб?жны. Если не откроем их мы, то это сд?лает противник тогда, когда это будет выгодно и удобно ему. Отказ от сод?йствія нашим союзникам, поставя их в трудное положеніе, не избавит нас от необходимости втянуться в упорные, длительные бои, но тогда, когда в свою очередь, мы не будем в состояніи разсчитывать на помощь наших союзников, в случа?, их частичной или общей неудачи. Как бы ни были мы б?дны в настоящее время средствами, все-же выгодн?е наступать, даже без полной ув?ренности в усп?х, ч?м перейти к опасной оборон? и обречь себя на необходимость подчиниться р?шеніям противника. Разстройство арміи и ея снабженія окажет свое вредное вліяніе, нисколько не в меньшей м?р? при оборон?, ч?м при активной операцій" [389]. Алекс?ев присоединился к мн?нію Брусилова, что при слабой устойчивости войск оборона трудн?е, и что надо "начать весеннюю кампанію наступленіем" [390]. Свое письмо в Ставку Брусилов заканчивал таким характерным абзацем: ..."Несомн?нно, 1917 год — посл?дній год войны и совершенно нев?роятно, чтобы война продолжалась и в 1918 г.; таким образом, обращаясь в этом году к пассивному образу д?йствій, мы закончили бы войну безславно... Такой образ д?йствій возстановит против нын?шняго Врем. Правит. не только вс?х наших союзников, но и всю Россію, и может ввергнуть нас в анархію и возбудить негодованіе вс?х против своего высшаго командованія, и всякая дисциплина исчезнет, а демобилизація будет представлять собой еще бол?е трудное д?ло, ч?м это предполагается теперь".