Болтливые куклы (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde". Страница 53

— Если найдет время. У него там, похоже, бурная жизнь.

Я с грустью подумала, что сама почти не успела пообщаться с Хекки. Даже не сдержала вздох:

— Жаль, что наше с ним знакомство так быстро закончилось.

Шен тихонько рассмеялся.

— Думаю, он еще обязательно с тобой встретится. Ты понравилась нашему Лисенку. А если ему кто-то нравится, он всегда находит возможность сойтись поближе.

Я удивилась.

— Да когда бы я успела?.. Мы с Хекки совсем немного времени провели в его сне.

Шен пожал плечами, все так же улыбаясь.

— Для того, чтобы души узнали друг друга, порой достаточно нескольких мгновений.

Да… достаточно.

Я взглянула на него самого — почти украдкой, потому что не хотела, чтобы Шен заметил, насколько этот взгляд глубокий, проникающий под кожу.

Шен…

После танца его рубашка была чуть влажной, а волосы спутались. Длинные белые штаны надежно скрывали следы увечья, из под-них виднелись только аккуратные деревянные ступни. Как он сумел ТАК танцевать на протезах? Я не могла представить себе это. Самой мне даже с целыми ногами никогда не удавалось станцевать что-то сложнее польки в детском саду.

Что же будет с ним дальше? Он навсегда останется заточен в этом крошечном мире, существующем только в наших снах?

Но вслух я спросила совсем другое:

— Значит, теперь кукла Зара… это просто кукла?

— Да, — Шен мягко опустил ресницы. — Просто игрушка. Кусок застывших бумажных опилок… Или что там использует твой мастер…

— Стефан? Да… Он говорил, в основе именно бумага. Я, правда, не представляю, как можно превратить ее в такой прочный материал. Ведь на ощупь ваши кукольные тела больше похожи на… ну скорее камень или керамику.

— Он хороший, — внезапно сказал Шен. — Очень хороший. Со мной он почти плакал, когда у него не получалось вылепить что-то…

— А ты помнишь даже это? — удивилась я. — Мне казалось, твоя душа вселилась в уже готовую куклу…

Шен покачал головой.

— Нет. Я увидел Стефана, когда он впервые вставил в этот кукольный череп глаза… Тогда ваш мир был больше похож на мозаику для меня. Пока я не оказался полностью собран.

— По-няатно… — сказала я. А сама подумала, что это же ужас какой — заново родится даже не готовой куклой, а сначала лишь ее частями.

Аж мороз по коже.

— Это не так страшно! — поспешил утешить меня Шен. — Вовсе не страшно… Просто странно. И особенно похоже на сон.

И тут я не выдержала.

— Ох, Шен! Как же мне хочется, чтобы ты тоже снова стал живым! Здесь… в нашем мире. Раз уж домой тебе дороги нет…

Он молчал. Смотрел куда-то в пустоту.

Вот я дура!

Наверное, это так больно, когда кто-то говорит тебе подобные глупости, а ты сам знаешь, что навеки обречен видеть мир глазами маленькой — чуть больше ладони — куклы.

— Прости… Шен, прости! Я не то сказала… Не подумала.

Он вздохнул, поднял на меня свои неземные глаза. Улыбнулся грустно и так беззащитно, что я снова едва не расплакалась.

— Есть один путь, Яся. Я понял это недавно. Почувствовал. Но… не думаю, что сейчас могу сказать тебе о нем. Не время… Может быть позже, если это еще будет иметь смысл.

Я закусила губу. Любопытство и внезапно вспыхнувшая надежда разрывали меня на части.

Вот только меньше всего мне хотелось давить на Шена.

— Конечно, — сказала я. — Раз ты так чувствуешь.

Он кивнул — серьезный, даже немного бледный. А потом утер каплю, что все-таки выползла на мою щеку из левого глаза.

— Тебе уже пора, — сказал мне ласково. — Сегодня наше время заканчивается. Только пожалуйста, не оставляй меня больше… Стефан очень хороший, но он не может разговаривать со мной. Из вас двоих этот дар достался только тебе.

Незаметно прошли почти три месяца. Пролетели, как в чудесном сне.

Эта весна стала самой счастливой в моей жизни. И даже приближение летней жары не пугало как обычно. Горизонты жизни раздвигались так стремительно, что уже и некогда было бояться. Стефан строил грандиозные планы на лето, то предлагая отправиться в путешествие по странам Балтии, то выискивая интересные места, куда можно доехать на электричке, то изучая предложения туроператоров по Юго-Восточной Азии.

А мне было совершенно все равно, куда. Лишь бы вместе.

Не сразу, но я все же поверила в свое счастье — в то, что эти отношения не закончатся внезапно после очередной встречи.

Мы даже научились смешно ругаться, а это, как известно, верный признак близости.

Почти не осталось ночей, когда бы я засыпала не в его объятиях. Мой дом очень скоро стал для Стефана таким же привычным местом обитания, как его комната в коммуналке, которая понемногу превращалась для него в просто мастерскую.

Нас обоих это полностью устраивало. Шамана тоже, теперь в его распоряжении были три комнаты, кухня и коридор, а это гораздо больше, чем двадцать пять квадратных метров в коммуналке.

Я все-таки выбросила большую часть хлама из старого серванта. Да и сам этот пережиток советского периода отправился следом на свалку в компании с диваном моего детства, ковром со стены и пыльным торшером. Мы ждали лета, чтобы начать ремонт и полностью преобразить всю квартиру. С того момента, как Стефан показал мне ЧТО можно сделать с моими унылыми интерьерами при помощи нескольких видов красок и мебели из 'Икеи', я уже не знала покоя. Идея глобальной реорганизации жилого пространства целиком овладела моим мозгом.

А все три необычные куклы теперь обитали в дедовом кабинете. Только Шена я часто таскала за собой по всему дому — когда Стефан не видел. Не хотела, чтобы он догадался, как сильно я привязалась к своему маленькому танцору. Все равно не смог бы до конца не мог понять, насколько необычная и прочная связь возникла между мной и этим удивительным существом. Я знала, нет, вернее даже чувствовала, что остальные две куклы стали просто красивыми украшениями интерьера. В них не осталось чего-то самого главного, хотя смотреть на них мне было по прежнему приятно и радостно.

Но Шен… Я всем сердцем ощущала в этом маленьком кукольном теле живую душу. И потому не стеснялась разговаривать с ним, когда кроме нас двоих никого не было дома…

Услышь это соседи — точно подумали бы, что я свихнулась. Но к счастью, стены в нашем доме достаточно толстые, чтобы не заботиться о таких вещах.

Лето приблизилось вплотную.

Уже в прихожей стояли пирамидами банки с краской и ждали ремонта, Стефан закончил какой-то здоровенный проект, для которого писал с утра до ночи в своей мастерской, Шаман вырос почти в два раза, я выбила себе отпуск с первых дней июня, а Шен в моих снах создал в лесу столько прекрасных вещей, что я начала рассказывать об этом Стефану — чтобы нарисовал.

Но Хекки все не возвращался.

Его кукольное тело оставалось пустым, и мы по-прежнему ничего не знали о том, как сложилась в родном мире судьба белого Дракона.

Да и про самого Хекки ничего не знали.

Было второе июня, когда вместо обычного сна я попала в чудесный хрустальный сад, где все также невесомо опадали на землю нежные розовые лепестки.

Невозможно выразить словами, какое безграничное ощущение радости накрыло меня с головой.

Я почему-то сразу поняла, что у Зара все хорошо. Наверное потому, что чудесный сад был залит теплым солнечным светом, а сам Хекки стоял посреди него с улыбкой на губах.

В руках он держал красный бумажный фонарик, похожий на те, что можно увидеть у входа в китайские кафе. Только не круглый, а многогранный, как кристалл.

— Здравствуй! — радостно приветствовал меня юный танцор, склоняясь в поклоне. — Вот, наконец, мы и встретились снова, — улыбаясь, он протянул мне свой фонарик, и я осторожно взяла эту хрупкую на вид конструкцию. На боку фонарика отчетливо был виден белый силуэт дракона. — Сегодня весь город украшен такими, — сказал мне Хекки. — Сегодня Зар стал Вершителем.

Я не сдержала радостный вскрик.