Абсолютно неожиданные истории - Даль Роальд. Страница 36

- Маточное желе, - ответила она. - Ты мне уже сказал.

- Именно маточное желе! - воскликнул Алберт, хлопнув в ладоши и подскочив в кресле. Его широкое, круглое лицо горело от возбуждения, и два ярко-красных пятна появились на щеках.

- Все очень просто. Я опишу тебе, как это происходит. Пчелам нужна новая матка. Для этого они строят сверхбольшую ячейку, мы ее называем маточной, и заставляют старую матку положить туда одно яйцо. Остальные тысячу девятьсот девяносто девять яиц она кладет в обычные рабочие ячейки. Дальше. Как только из этих яиц выводятся личинки, собираются пчелы-кормилицы и принимаются заполнять ячейки маточным желе. Его получают все - как рабочие пчелы, так и матка. Но тут происходит нечто важное, Мейбл, поэтому слушай внимательно. Разница вот в чем. Рабочая личинка получает специальное прекрасное питание только в первые три дня своей жизни. После этого полностью меняется рацион. Ее неожиданно отлучают от матери и через три дня переводят на обычную пчелиную пищу - смесь меда и цветочной пыльцы, и примерно через две недели личинки вылезают из ячеек как рабочие пчелы… А вот с личинкой в маточной ячейке все происходит по-другому! Она получает маточное желе в течение всей своей личиночной жизни. Пчелы-кормилицы просто заливают им ячейку, так что личинка буквально плавает в желе. И - становится маткой!

- Как ты можешь это доказать? - спросила жена.

- Что за глупости, Мейбл. Знаменитые ученые из всех стран мира доказывали это множество раз. Нужно лишь взять личинку из рабочей ячейки и поместить ее в маточную ячейку - это то, что мы называем пересадкой, и если только пчелы-кормилицы будут хорошо снабжать ее маточным желе, как оп-ля-ля! - она превращается в матку! А что еще более удивительно, так это огромная разница между маткой и рабочей пчелой, когда они вырастают. Брюшко у них разной формы. Жала разные. Ножки разные. И…

- А чем у них ножки отличаются? - спросила Мейбл, проверяя мужа.

- Ножки? У рабочих пчел на ножках маленькие мешочки, чтобы носить в них цветочную пыльцу, а у матки их нет. Но вот еще что. У матки полностью развиты половые органы, у рабочих пчел - нет. А самое удивительное, Мейбл, что матка живет в среднем от четырех до шести лет. Рабочая же пчела и столько месяцев не живет. И вся разница из-за того, что одна из них получает маточное желе, а другая нет!

- Довольно трудно поверить, - сказала Мейбл, - что пища может оказывать такое действие.

- Конечно, трудно. И это еще одно из чудес улья. По правде, это самое, черт возьми, великое чудо из всех. Оно уже сотни лет озадачивает самых знаменитых ученых. Погоди минутку. Сиди на месте. Не двигайся…

Он снова вскочил и, подойдя к книжному шкафу, принялся рыться среди книг и журналов.

- Сейчас найду кое-какие статьи. Вот. Послушай. - Он принялся громко читать статью из "Американского журнала пчеловода": "Доктор Фредерик А. Бэнтинг, возглавляющий в Торонто прекрасно оборудованную исследовательскую лабораторию, которую народ Канады предоставил ему в знак признания его поистине огромных заслуг перед человечеством в деле открытия инсулина, заинтересовался маточным желе. Он попросил своих сотрудников провести стандартный анализ функций"…

Алберт сделал паузу.

- Читать все я не буду, но вот что было дальше. Доктор Бэнтинг со своими сотрудниками взял какое-то количество маточного желе из маточных ячеек, в которых находились двухдневные личинки. И что, ты думаешь, они обнаружили? Они обнаружили, - сказал Алберт, - что маточное желе содержит фенол, стерин, глицерин, декстрозу и - слушай внимательно - от восьмидесяти до восьмидесяти пяти процентов неизвестных кислот!

Он стоял возле книжного шкафа с журналом в руке, торжествующе улыбаясь, а его жена озадаченно смотрела на мужа.

Алберт не был высок ростом; у него было полное тело, рыхлое на вид, и короткие кривоватые ноги. Голова была огромная и круглая, покрытая щетинистыми, коротко стриженными волосами, а большая часть лица - теперь, когда он и вовсе перестал бриться, - скрывалась под коричневато-желтой бородой длиной примерно в дюйм… Как на него ни смотри, внешность у него оригинальная, тут уж ничего не скажешь.

- От восьмидесяти до восьмидесяти пяти процентов, - повторил он, неизвестных кислот. Разве не потрясающе?

Алберт снова повернулся к книжному шкафу и принялся искать еще какой-то журнал.

- Что это значит - неизвестные кислоты?

- Вот в этом-то и вопрос! Этого никто не знает! Даже Бэнтинг не мог их определить. Ты когда-нибудь слышала о Бэнтинге?

- Нет.

- Он один из самых известных в мире ученых среди ныне живущих, вот и все.

Глядя, как муж суетится перед книжным шкафом - со своей щетинистой головой, бородатым лицом и пухлым, рыхлым телом, - Мейбл подумала, что он и сам чем-то похож на пчелу. Она часто видела, как женщины становятся похожими на лошадей, на которых они ездят, а люди, которые держат птиц, бультерьеров или шпицев, поразительно напоминают своих питомцев. Однако до сих пор ей не приходило в голову, что ее муж может быть похож на пчелу. Это вызвало у нее изумление.

- А что, Бэнтинг пробовал когда-нибудь его съесть, - спросила она, это маточное желе?

- Разумеется, он ел его, Мейбл. Но у него не было столько желе. Оно слишком дорогое.

- Послушай-ка, - сказала Мейбл, пристально глядя на мужа и едва заметно улыбаясь. - А ты знаешь, что и сам становишься похожим на пчелу?

Он обернулся и посмотрел на жену.

- Думаю, в основном из-за бороды, - продолжала она. - Мне бы так хотелось, чтобы ты ее сбрил. Тебе не кажется, что борода даже цвета какого-то пчелиного?

- О чем, черт побери, ты говоришь, Мейбл?

- Алберт, - сказала она. - Следи за своим языком.

- Так ты будешь меня дальше слушать или нет?

- Да, дорогой, извини. Я пошутила. Продолжай, пожалуйста.

Алберт снял с полки еще один журнал и стал листать страницы.

- Теперь послушай, Мейбл. Вот. "В 1939 году Хейл проводил эксперименты с крысами, которым был двадцать один день, и вводил им маточное желе в разных количествах. В результате он обнаружил, что преждевременное развитие яичников находится в прямой зависимости от количества введенного маточного желе".

- Ну вот! - воскликнула она. - Я так и знала!

- Что ты знала?

- Я знала, что должно произойти что-то ужасное.

- Ерунда. Ничего тут плохого нет. А вот еще, Мейбл. "Стилл и Бэрдетт обнаружили, что самец крысы, который до тех пор не способен был к оплодотворению, получая ежедневную ничтожную дозу маточного желе, много раз потом становился отцом".

- Алберт, - воскликнула она, - это вещество слишком сильное, чтобы давать его ребенку! Мне это совсем не нравится.

- Чепуха, Мейбл.

- Тогда скажи мне, почему они испытывают желе только на крысах? Почему ни один известный ученый сам его не попробовал? Они слишком умные, вот почему. Ты думаешь, доктор Бэнтинг рискнул бы своим драгоценным здоровьем? Ну уж нет, только не он.

- Желе давали и людям, Мейбл. Здесь есть об этом целая статья. Послушай…

Он перевернул страницу и снова начал читать: - "В Мексике, в 1953 году группа квалифицированных врачей начала прописывать мизерные дозы маточного желе больным с такими заболеваниями, как церебральный неврит, артрит, диабет, самоотравление организма табаком, импотенция, астма, круп и подагра… Существует множество свидетельств… У одного известного биржевого маклера из Мехико развился особенно трудный случай псориаза. Человек сделался физически неприятен. Клиенты стали избегать его. Стало страдать его дело. В отчаянии он обратился к маточному желе - по одной капле с каждым приемом пищи, и, оп-ля-ля! - через две недели он вылечился. Официант кафе "Хена", также из Мехико, сообщил, что его отец после принятия мизерных доз этого чудесного вещества в виде капсул в возрасте девяноста лет зачал здорового мальчика. Некоему антрепренеру из Акапулько, занимающемуся боем быков, попалось вялое на вид животное. Он ввел ему один грамм маточного желе (это чрезмерная доза) незадолго до того, как того вывели на арену. Бык стал таким проворным и свирепым, что быстро справился с двумя пикадорами, тремя лошадьми, одним матодором и наконец…"