Охотник за головами - Манасыпов Дмитрий Юрьевич. Страница 43

Опрятные, в чистых длинных теплых юбках, просторных рубахах с вязью вышитого лиственного узора по воротнику и рукавам. Илзе была выше и крепче, седых волос у нее виднелось поменьше, чем у сестры. Ладная такая, добрая бабушка, спокойная и мягко смотрящая на гостей. Но в твердых складках у губ, в слегка прищуренном и насмешливом взгляде легко читался серьезный характер. Лида казалась чуть поменьше, ласковое сморщенное темное личико, подвижное и смешливое, сейчас играло, как жонглеры на представлении. Жак, застывший в самый красочный момент с ложкой густого творога со сметаной и привозным лиможанским изюмом, так и уставился на нее. Забыв обо всем и внимательно слушая ее рассказ.

Слова у Лиды лились не то что рекой, но речкой точно. Такой неторопливой вроде бы, неширокой, неглубокой. А вот окажись на ней, да по течению, успевай только к берегу грести. Сам не заметишь, а захватит и потащит с собой. Так и здесь. Слушать Лиду было интересно. Вела речь она складно, гладко, как по писаному. И выходило, если верить тому, о чем баяла сейчас бабка, что случилось это давно. Когда их с лучником, не говоря про менестреля, и в помине не было, а сами бабки под стол пешком ходили. А после этого никто и слыхом не слыхивал не про каких таких волков, покудова они снова не объявились.

– Да-а, сынки, – продолжала Лида, кутаясь в теплый платок с вышитыми красными цветами по синей шерсти, – вот и говорю, што была, стал быть, туточки в стародавние времена злокозненная Вальдудр, много бед она людям учинила…

– Однако нашлась и на нее управа, – Илзе, видно, не любила рассказывать деревенской малышне сказки, как ее старшая сестра, а потому излагала факты не в пример яснее, – наняли местные мужики истребителя таких злодеев, он-то ей голову с плеч и снес. А вместе с ней и ее стаю на тот свет отправил. Ну а может, и разогнал, кто ж сейчас то знает, давненько оно было.

– Того нам неведомо, да? – Лида снова улыбнулась, превратившись в печеное яблоко, сморщившееся складками. – Хто это там, а?

По двору кто-то быстро пробежал, громко стуча каблуками. Испуганно заквохтали рыжие несушки, которых Илзе выпускала из курятника как раз когда встречала негаданных гостей. Шаги остановились, дверь бухнула, пропуская молодого расхристанного мужика со всклокоченной бородой. Он влетел, споткнувшись о половик у порога, гулко ударился коленками об пол. Дико повел глазами, вытаращенными, красными и слезящимися.

– Да что такое?!! – всплеснула руками Лида. – Да чего ж ты, милой, ляснулся-то? Чего такое сдеялось?!!

– Спасите, милостивицы, не покиньте в беде!.. – Мужик неожиданно пополз вперед. – Женка разрешиться не может, с ночи криком исходится, помрет ведь… спасите, что хошь отдам, первый ведь он у нас, спасите…

– Где? – Илзе глянула строго, успев развернуться к небольшому поставцу, стоявшему на полке, идущей по стене. – Ну?

– Так на хуторе на моем, в логе за леском, что над Вонюхой идет… – мужик так и не встал с колен. – Я ж на телеге, милостивицы вы наши, богом прошу, поможьте!

– Встань… – Илзе нахмурила брови – Щас же встань и реветь прекрати. Сам дурак, чего раньше не прискакал, как только баба твоя тягость сбросить надумала. А ну, кому сказала! И не реви, едем. Помоги сестре дойти до телеги…

Она повернулась к уже вскочившим из-за стола гостям. Развела руками, мол, понимаете же. Освальд кивнул и пошел к выходу, не забыв поблагодарить хозяек. Хорса прихватил с плошки пару пирогов и потрепал дико смотрящего мужика по плечу. Музыкант просто вышел, таращась на возможного отца со страхом во взгляде. Илзе уже доставала из украшенного по крышке рыбьим зубом поставца густо пахнущий травами сверток материи, кожаный карман с позвякивающим стеклом внутренним содержимым, кусок полотна. Выйдя от сестер и добравшись до околицы, компания ненадолго остановилась поговорить и обсудить услышанное. И самым неожиданным образом вступил в это совещание Жак:

– Вальдудр, Вальдудр… – Музыкант бормотал себе под нос имя, услышанное у бабок, и ожесточенно тер переносицу, как будто пытался что-то вспомнить.

– Тебе еще не надоело? – спросил его Хорса. – Толку нам от этой, как там ее, Вальдудр? Имячко-то тупое какое.

– Да неправильно произносят, вот и все. – Жак нахмурился. – Вы не удивляйтесь тому, что я сейчас скажу. Перед тем как стать бродячим музыкантом, успел поработать у одного старика, на родине. Он хранил архив города, а я ему помогал и часто, от нечего делать, рылся в списках и книгах. Много там чего есть интересного, кто бы знал, что сейчас вспомнится?

Музыкант покачал головой, нахмурив гладкий лоб:

– Так вот, никакая она не Вальдудр… Звали ее на старом диалекте Wolv Tеoyhter, Вольв Тейтер, или, если на общем, то Волчья Сестра. Ну, или Сестра Волков, это уж кому как больше нравится. И никакая она не колдунья, а, скорее всего, как следует из того трактата, одна из лесных духов. А может быть, и того хуже, одна из старых и давно забытых богов. Которые когда-то населяли эту землю, задолго до того, как мы здесь появились. Ну и если извратили ее сущность, то почему не переврать имя, вот она и стала Вальдудр. Какая тема для поэмы, а?

– Да, нам сейчас впору только о поэме думать, – уже не впервые с того момента, как он увидел музыканта, Освальд смотрел на него с интересом, – а широкие у вас, молодой человек, познания в истории и мифологии. Говоришь, в городском архиве работал? И как же звали почтенного архивариуса, хранящего документы, которые чуть ли не повсеместно запрещены из-за их связей с давно забытой изначальной магией? Ну, не хочешь говорить, так не говори, у каждого может быть своя тайна. Пойдемте, расспросим тех, кто действительно видел следы этих оборотней. Может, прояснится что-нибудь, не бороться же с богиней, сгинувшей неизвестно когда.

До полудня они успели пройтись по всем, кто ходил тогда на перекресток и видел следы у погибшего каравана. Большинство сходились на одном, следы были необычно крупные, и казалось, мешали в себе и человеческие, и волчьи. Пятка, будто у людей, а дальше чересчур вытянутая стопа, заканчивающаяся длинными мощными пальцами… да и отпечатки когтей. Хорса не раз плевался и пытался изобразить это на земле, ему, как бывалому охотнику, не очень верилось в такие следы.

– Не может оно так быть. – В очередной раз выйдя со двора очередного свидетеля, божащегося и дающего зараз даже не один, а несколько зубов на том, что говорит правду, лучник покачал головой. – Ну не может, хоть ты тресни, Освальд, веришь? Как прикажете ходить на таких ногах?.. Нет, невозможно. Врут они, как есть врут!

Освальд не ответил, пожав плечами. Хорса явно разбирался в вопросе лучше его. Нет, ему тоже доводилось иметь дело со следами, куда без этого? При его работе многое надо было уметь, вот и научили. Возможно или нет, будет видно дальше. Проверить свидетельства очевидцев им еще предстоит. Тем временем солнце добралось до зенита. Начало даже поджаривать, и вдобавок в животах ощутимо и голодно заурчало. Поэтому, проходив по деревне до обеда, они решили вернуться в трактир. Все равно больше того, что узнали, никто бы им ничего не сказал.

Во всем остальном, что не касалось следов, была полная нелепица и неразбериха. Деревенские начинали завираться уже на третьем вопросе, каждый старался соврать по-своему, приукрасить рассказ любыми подробностями. Так, по деревенским слухам, выходило, что в первом караване было никак не меньше человек ста, а то и больше. А оборотней видел, если верить, каждый второй житель деревни. Вот только в описании их все расходились. Поэтому верить большей части россказней не приходилось, и вновь оставалось только одно: проверить слухи опытным путем. Тем более что полнолуние должно начаться через два дня. Как сказал Хорса: а чем не повод для прогулки в лес?

При возвращении на постоялый двор выяснилось, что в конюшне достаточно много лошадей. Также в достатке обнаружились всякие незнакомые личности, разгуливающие по двору. Одни были обвешаны с ног до головы оружием, другие носились, будто угорелые, с поклажей в руках или таскали на конюшню ведрами овес для животных. В зале сидели добротно одетые бородачи, с жетонами купеческой гильдии, висевшими на груди. Почтенные и богатые на первый взгляд торговцы уже плотно засели за солидный обед, поданный служанками. С кухни доносились будоражащие запахи шкворчащих на сковородах домашних колбас, свиных ребер и густого наваристого гуляша. Годзерек за стойкой расплывался в довольной улыбке, наблюдая за мелькавшими служанками и начищенными до блеска серебряными стаканами, из которых бородачи обильно запивали жирное жаркое. Судя по виду бутылок, густо торчавших на столешнице, запивали они еду чем-то дорогим и хорошим.