Яд со взбитыми сливками - Ольховская Анна Николаевна. Страница 20

Глава 17

Федоренкова оглянулась — по коридору действительно шли начальник охраны и набор здоровых органов. И если у Рафикова лицо было сосредоточенно-напряженным, то Владимир Игоревич безмятежно ухмылялся.

Увидев начальство, он оживленно завопил:

— Доброе утро, Амалия Викторовна! Вы уже знаете, что Смирнов отчебучил? Ниндзя бестолковый! Небось решил всем показать, на что он способен. Слепой-слепой, а затихарился так, что мы до сих пор его найти не можем!

Сияющая физиономия клинического кретина выдавила из директора детского дома остатки искусственного прекраснодушия, и она оттолкнула растерянного Гошку так, что мальчик не смог устоять на коротких ножках и упал. Помогать ему подняться никто не спешил, наоборот, взрослые, обычно такие добрые и заботливые, стали вдруг чужими. Совсем чужими. Маски нежности и участия с картонным шелестом ссыпались на пол, и на их месте появились холодные злобные хари.

Особенно страшно было смотреть на Мамалию. Красивое лицо перекосилось, вместо глаз чернели провалы, мягкие душистые ладошки превратились в скрюченные лапы хищной птицы, а тщательно прорисованные губы — в извивающихся алых червей.

Мальчик испуганно отполз подальше от директрисы и забился в угол, трясясь от ужаса. Сашка был прав, прав, она совсем не добрая!

Амалия Викторовна медленно выпрямилась и, трясясь от ярости, прошипела:

— Марат, наведи здесь порядок, воспитанников запереть в комнатах, сменных людей оставить следить за ними, эту, — кивок в сторону продолжавшей что-то бубнить воспитательницы, — отвести к врачу, пусть Наталья Васильевна займется ею, а потом — сразу ко мне в кабинет.

— Понял, — кивнул бритый наголо узкоглазый мужчина, позаимствовавший лицо у каменного идола. Такое же нежное и доброе.

— А я? — удивленно поднял брови физрук. — Я разве вам не нужен в кабинете? Я ведь Сашку лучше всех знаю, буду этим, как его, консультантом.

— Ты выполняешь распоряжения начальника охраны. — Эх, прямо сейчас бы под нож эту тупую груду мышц!

Видимо, желание начальницы довольно четко проступило на ее лице, потому что Владимир Игоревич вдруг мгновенно вылинял, уподобившись собственным алым трусам, постиранным в порошке с отбеливателем.

Превращение здорового, накачанного, только что уверенного в себе мужика в трясущуюся от страха соплю оказалось не менее жутким зрелищем, и Гошка, уткнувшись носом в колени, тихонько заскулил.

Особь брезгливо посмотрела на мальчика и заорала:

— Всем по комнатам, быстро!

И, резко развернувшись, оседлала помело и вылетела на свой этаж, дабы припасть к живительному источнику, восстанавливающему запасы сил физических и душевных.

Хотя нет, только физических, души у мадам Федоренковой давно уже не было.

Церемониться с бокалами Амалия Викторовна не стала, припав жаждущими губами непосредственно к роднику.

Выхлебала, в общем, вискарика прямо из горла.

И к моменту появления начальника охраны окончательно успокоилась. Нет, ну действительно — чего истерить? Куда слепой мальчишка денется с территории? С тщательно охраняемой, на минуточку, территории, откуда и мышь не выскочит.

Ладно, мышь выскочит, потому что никому не нужна, подопытных экземпляров и без нее хватает.

Просто Саша Смирнов в отличие от своего простодушного и доверчивого приятеля оказался умным и наблюдательным парнишкой, к тому же эти два урода, физрук с Пипеткой, явно болтали лишнее при нем. Так что в сказочку о добрых усыновителях, живущих в домике у моря, Саша не поверил. И решил спрятаться, надеясь отсидеться. Небось и продуктами запасся, дурачок!

Если бы ты знал, от чего бежишь, маленький! Да любой мужик на твоем месте бежал бы совсем в другую сторону, не от меня, а ко мне.

Но тем ты и отличаешься от мужиков, Сашенька, что ничего пока не знаешь. Ничего, скоро узнаешь, тебе понравится. А если и не понравится (наиболее безумные фантазии глумливо захихикали), то придется терпеть и делать, что велит госпожа.

Глаза Амалии Викторовны Федоренковой замаслились, руки начали подрагивать, она тяжело задышала.

Так, стоп! Сучка похотливая! Нашла время! Убрала виски в бар, застегнула блузку и села прямо! Вот так! Мозги очистились от глупостей? Готовы работать? Вот и отлично, тем более что Рафиков пришел.

— Да, войдите! — отозвалась мадам директор на стук в дверь.

Она не знала, где мистер Николс нашел человека на должность начальника охраны своего объекта. Но выбор оказался на редкость удачным — это был умный, жесткий, хорошо обученный профессионал, совершенно не обремененный моральными заморочками. И, на что особенно обращал внимание Джейди при подборе команды, Марат Рафиков был устойчив психически. То есть наслаждения от работы он не получал, относясь к ней с расчетливым спокойствием: надо — сделаем.

Узнай мистер Николс о проявившемся вдруг у Амалии Викторовны сексуальном влечении к слепому подростку, директор мгновенно вылетела бы из команды. И вряд ли дело закончилось бы заслуженным отдыхом на побережье.

Особь до сих пор ничего толком не знала о своем начальнике охраны — кто он, откуда, есть ли у него семья. Ей, по большому счету, все это было совершенно безразлично, главное — Марат Рафиков надежен, профессионален и не болтлив.

И не страдает по поводу того, что происходит с «несчастными детишками». Для него это такой же расходный материал, биомасса, приносящая внушительный доход.

За несколько лет работа Мошкинского подразделения криминальной империи мистера Николса была отлажена четко и безупречно, ни единого сбоя, ни малейшей утечки информации.

До сегодняшнего дня.

Впрочем, Амалия Викторовна совершенно не сомневалась — досадное недоразумение уже улажено. Или будет улажено в ближайшее время.

— Ну, как у нас дела? — откинувшись на спинку кресла, она спокойно наблюдала за усевшимся напротив Рафиковым.

Невысокий, жилистый на первый взгляд начальник охраны опасения никому не внушал. Но второй взгляд расставлял точки над «i». Иначе третий мог опустить почки невнимательному или наглому собеседнику.

— Непонятные у нас дела, — сухо отозвался Марат.

— В смысле? Неужели до сих пор не нашли мальчишку?

— Нет.

— То есть как? Вы все обыскали — и корпус, и территорию?

— И дом персонала, и ваш коттедж.

— Даже так? — усмехнулась Федоренкова. — Вы предполагали, что я прячу мальчишку у себя? И кстати, откуда у вас ключи от моего дома?

— Мы ничего не предполагали, мы просто обыскивали вверенную мне территорию. Всю. Вопрос о ключах считаю неуместным. Я обязан иметь беспрепятственный доступ в любую, подчеркиваю, в любую точку объекта. Это личное распоряжение мистера Николса.

— Допустим. — Интересно, а видеокамеры у нее в доме эта лысая образина тоже установила? Надо проверить. — И что насчет любой точки? Вы везде побывали?

— Если вы намекаете на бункер — да, там тоже искали. Несмотря на то что все двери были надежно заперты: и та, что ведет в подземелье, и выход наружу.

— Странно, — Амалия Викторовна вытащила из подставки карандаш и принялась вращать его тонкими ухоженными пальцами. Вестибулярный аппарат у карандаша оказался ни к черту, и его немедленно затошнило. — С дверями вообще все странно. Они заперты, а мальчишки нет. Версия об инопланетянах исключается, а это значит…

— Это значит, что мальчишке кто-то помог, — процедил Марат, катнув желваки. — И мне хотелось бы знать — кто и зачем?

— Подожди-подожди, — нахмурилась директриса, сжав карандаш так, что тот из простого стал синим, — ты что, хочешь мне сказать, что… Что Смирнова на территории нет?!

— Мои люди продолжают искать, но вероятность вашего предположения на данный момент равна девяноста процентам, — холодно отчеканил Рафиков, глядя куда-то в переносицу начальницы.

Переносице под тяжелым взглядом угольно-черных глаз было неуютно, она ерзала и морщилась. И вместе с ней ерзало и морщилось лицо директора детского дома, превращаясь в морду. Морду той твари, которая скрывалась под человеческим обликом Амалии Викторовны Федоренковой.