Самые знаменитые пророчества и предсказания - Коровина Елена Анатольевна. Страница 19

Пророчество юродивого Федора исполнилось. После кончины бездетного Александра I официальный наследник Константин Павлович неожиданно отказался от трона в пользу своего младшего брата, и Николай Павлович стал императором, а после него на трон взошел и его первенец — Александр Николаевич.

По традиции коронация должна была проходить в Москве в кремлевском Успенском соборе. Народу собралось море — семья Романовых, москвичи, зарубежные гости. Но едва церемония началась, с колокольни Ивана Великого сорвался и упал огромный колокол. Отчего? Ни ветра, ни землетрясения не ощущалось. И само-то по себе падение колокола считалось на Руси страшным событием, а уж во время коронации приобрело зловещее значение.

Напуганные москвичи ринулись за объяснением к самому уважаемому в городе предсказателю — провидцу Ивану Яковлевичу Корейше. А тот, живший на окраине города в церковной больнице около Преображенской заставы, уже будто знал, зачем к нему приехали. Только и крикнул:

— Бедствие великое! Взрыв воздушный ждите!

Однако никаких взрывов не последовало, и народ успокоился.

А вот в Свято-Сергиевской пустыне произошло странное событие. В покоях архимандрита Игнатия вывесили портрет нового императора в натуральную величину. Да видно, когда живописец работал, у него не было большого холста, так что императорские ноги не поместились, и художник пририсовал их уже на другом, «приращенном» куске холста. Портрет это никак не испортило — Александр на нем выглядел как живой.

Но каково же было изумление и возмущение архимандрита Игнатия, когда прямо на его глазах один их послушников с ужасным криком бросился к царскому изображению да еще с раскаленной кочергой. Сумасшедшего попытались перехватить, но он с нечеловеческой силой раскидал братию и приложил кочергу прямо к шву на холсте ниже колен императора.

— У царя кровь течет! — кричал помешавшийся послушник. — Скорее прижечь надо, а то царь кровью изойдет!

В итоге послушника пришлось перевести в сумасшедший дом, портрет отослать на реставрацию. И опять все успокоилось.

Однако о происшедшем пришлось доложить императору. Александр II долго слушать не стал, а, отпустив архимандрита, быстро удалился в личные покои. Там император, вздохнув, осмотрел свои ноги. С той давней ночи детства, когда ему приснилась жуткая дама в серебряной одежде, у него под коленками часто болело и выступали красные полосы, а когда Александр нервничал, начинал тупо ныть живот, и там тоже выступал красный круг — отметины дамы смерти.

Еще император вспомнил, что когда ездил в молодости по России, то попал в Тобольск и не удержался — сходил к тамошнему известному шаману. Тот обитал в лесу, вначале делал вид, что не понимает по-русски, только моргал жалобно. Но, выпив бутыль водки, пришел в себя, начал понимать и попросил свиту отойти. Придворные во главе с В. И. Жуковским, великим поэтом и воспитателем Александра, попятились. Шаман же сказал:

— Велик будешь, Александр Николаевич. Народ освободишь. Ничего не бойся в делах своих. Твой путь уже в Небесах написан. Шесть раз смерти в лицо посмотришь. Да ты небось и сам все знаешь…

— Знаю, — прошептал Александр и содрогнулся. Значит, правы были и московский юродивый Федор, и дама в серебряном. Теперь и третье предсказание об одном и том же…

Всю обратную дорогу Александр молчал, только уже в Тобольске прошептал Жуковскому:

— Все совпадает…

Жуковский запомнил и записал в мемуарах сей странный случай.

С тех пор Александр жил, точно зная свое будущее. Оказался мужественным человеком — особо не берегся, охраны не увеличил, по столице, стране и Европе ездил свободно. Знал, что впереди у него 6 не-смертей. Старался не верить в седьмую, а работать для блага страны. Издал указ об освобождении крестьянства от крепостного права, начал писать конституцию. Наградой стали 6 покушений. Седьмое оказалось последним. Вот что значит быть реформатором-освободителем в России… Кажется, народ бы должен на руках носить, а тут…

Сначала в 1866 году стрелял Каракозов, через год — Березовский, за ним — Соловьев, потом за дело принялись народовольцы. В 1879 году группа под командованием Софьи Перовской подложила бомбу под железнодорожные пути неподалеку от Москвы. Но взорвался не царский поезд, а второй — с багажом. Потом Халтурин подложил бомбу прямо в столовой Зимнего дворца. Но ужин начался позже и никто не пострадал. Шестым покушением стал взрыв бомбы на петербургской набережной.

1 марта 1881 года государь ехал в карете. Софья Перовская махнула платком — и в сторону кареты полетела бомба. Взрыв раздался, но император не пострадал. Народ шарахнулся, но Александр-то знал, что это — всего лишь его шестая встреча со смертью, а значит, ему пока ничего не грозит. Может, потому государь столь бесстрашно шагнул к террористу, схваченному охраной? Откуда было знать царю, что рядом находится второй бомбометатель?

Незамеченный охраной, Игнатий Гриневицкий метнул вторую бомбу. Это и была роковая — седьмая — встреча Александра II со смертью. Раздался тот самый «воздушный взрыв», предсказанный московским прорицателем Корейшей. Взрыв пробил живот императора и раздробил ноги как раз ниже колен, залив их кровью, словно одев в красные сапожки. Так сошлись все пророчества императора Александра II.

И по трагическому стечению судьбы все это случилось в день, когда государь решился дать ход проекту разработки конституции страны. Не будь террористического акта, Россия уже в ту пору вступила бы в конституционную эру. И не случилось бы множества последующих революционных бедствий и террористических ужасов. И кто знает, может, мы жили бы в более гуманной и счастливой стране…

Волшебное перо короля репортеров

Именно так когда-то нагадала цыганка мальчишке крохотного росточка. Тот спасался от полиции в глухой деревушке на окраине Австро-Венгрии. Может, мальчишка стащил что-то, а может, обманул кого. Сам он был тощ до неприличия, в рваных лохмотьях. Но старуха-цыганка встала с лавки при его появлении:

— Не всем можно сидеть при тебе, парень. Ведь ты будешь знаменитостью!

И даже денег не взяла за предсказание. Вот только и сам мальчишка не слишком-то поверил в речь старухи.

Но все так и вышло. Одни любили его, другие ненавидели — и все страстно и яростно. Его называли «спасителем нации» и «гадостным сплетником». Его боялись даже сильные мира сего. «Железный» канцлер Германии — Бисмарк в ярости заявлял, что, войдя в свой самый секретный кабинет, первым делом смотрит под стол — не спрятался ли там проклятый репортеришка?! А «проклятый» носился по Европе, плел невероятнейшую паутину интриг и ввязывался в авантюры — все ради того, чтобы добыть для своей газеты «Таймс» самые последние новости и секретнейшие материалы. Он был лучшим журналистом мира второй половины ХIX века. И именно он, Стефан Бловиц — король европейских репортеров и создатель жанра газетного интервью, придал прессе статус реальной «четвертой власти».

Правда, начиналось все далеко не так победно. Не раз и не два редактор марсельской газеты, куда учитель местной гимназии эмигрант Стефан Бловиц приносил свои статьи, орал в ярости:

— Гоните этого недоумка прочь! Он осмелился написать очередную кляузу на очередного почтенного гражданина!

Стефан пытался объясниться:

— Но ведь этот почтенный растранжирил деньги из городской казны на собственные нужды!

— Да как вы смеете?! — взрывался редактор. — Этот почтенный гражданин — мой родственник. А вы кто такой?! Вы же — иностранец и к тому же… карлик!