Самые знаменитые пророчества и предсказания - Коровина Елена Анатольевна. Страница 20

Бловиц выбегал из редакции красный, как вареный рак. Какие гнусные инсинуации! Карлик — это когда ниже метра ростом. А в нем метр и 43 сантиметра. Конечно, не Гулливер, но и не лилипут! Да и какой же он иностранец?! Он же с 15 лет живет во Франции и совершенно «офранцузился». Из Стефана Генриха Георга Оппера превратился в Стефана Анри Жоржа Бловица — переиначил свои имена на французский лад и взял за фамилию название своего родного городка в Богемии. Родители его были небогаты, если не сказать, нищи. Может, поэтому он и росточком не вышел, что в семье часто нечего было есть. Так что мальчишка сбежал из дома, постранствовал по Европе, ухитрился получить филологическое образование и наконец осел с женой в Марселе. Преподавал в лицее, но страстно мечтал публиковаться в газете. По ночам строчил статьи, пытался затронуть злободневные вопросы. И вот результат — редактор гнал его вон…

— Не горюй! — Энергичная мадам Бловиц обняла своего крохотного супруга. — Они еще пожалеют, что не опубликовали твои замечательные статьи!

— Но я надеялся на гонорар! — вздохнул Стефан.

— О деньгах не волнуйся! — замахала руками активная женушка. — Я решила шить перины и подушки. Закупила пух и перо. Дело пойдет!

Бловиц восхищенно воззрился на свою Адель: замечательнейшая женщина! Конечно, перины принесут им состояние. Ведь так было предсказано. Стефан вспомнил, как в юности в глухой деревушке на хорватской границе старая цыганка нагадала ему:

— Будешь сидеть с королями и обедать с принцами. И помогут тебе перья!

Тогда-то парнишка подумал, что старуха просто рехнулась. Но, может, цыганка была права и с помощью перин они разбогатеют как короли?..

В руках энергичной женушки дело спорилось, пух и перья летали по всей квартире. Однако выставленные на продажу перины с подушками денег не принесли — обнищавшим жителям Марселя было не до перин. Тогда энергичная Адель начала сдавать комнаты вместе с перинами. Больше всех оценил ее уют улыбчивый светловолосый квартирант, оказавшийся главой Восточной телеграфной компании. Он так привык к хозяйским перинам, что велел проложить отдельный кабель прямо в дом Бловица, чтобы не так уж часто ходить в контору. Но с конца зимы 1871 года начались рабочие волнения. Глава компании тут же уплыл в Алжир от греха подальше. А потом марсельцы узнали: в Париже к власти пришла Коммуна.

28 марта и в Марселе начались уличные бои. Почта и телеграф перешли в руки мятежников. Местной власти необходима была связь с правительством Тьера, перебравшегося из революционного Парижа в Версаль. Вот тогда-то Бловиц и побежал в мэрию:

— У меня в доме есть телеграфный кабель!

Генерал Вильбоа, командовавший местной жандармерией, ошалело посмотрел на учителя:

— И что вы хотите за вашу помощь?

— Я пишу статьи и хочу работать в какой-нибудь столичной газете, — взволнованно проговорил Бловиц. — Конечно, когда беспорядки закончатся.

Вот так, благодаря телеграфному кабелю, Бловиц оказался в Париже. Но ведь и кабель-то появился в доме Бловица только потому, что глава телеграфной компании полюбил валяться на пуховых перинах. Вот вам и пух с перьями — права оказалась цыганка!

В Париже генерал Вильбоа отрекомендовал Бловица самому Тьеру:

— Сметливый парень!

Тьеру такой и был нужен. Ведь мир неблагосклонно отнесся к зверствам, которые чинило правительство Тьера над поверженными коммунарами. И потому необходим был лояльный журналист, который, описывая современные события, мог бы смягчить их. А поскольку самым грозным оппонентом оказалась влиятельнейшая английская газета «Таймс», в ее парижское бюро Тьер и пристроил Бловица. Однако первая же статья показала: провинциальный репортер не так уж и покладист. Тьер приказал ему немедленно написать о переговорах с немецким послом.

— Германия удовлетворена строгими мерами, которые предпринимает мое правительство в отношении преступников-коммунаров! — напыщенно заявил глава французского правительства, но глазки его при этом подозрительно забегали.

И Бловиц учуял подвох. Он не стал торопиться и перепроверил сведения по немецким каналам. Оказалось, все наоборот: немецкий посол заявлял протест против жестокости в обращении с людьми, даже если они преступники. Именно так он и написал в статье. И с тех пор в самых высших кругах заговорили:

— Кажется, этого коротышку Бловица не проведешь!

Репортер быстро пошел в гору. Он даже изобрел собственный жанр: интервью, в котором фигурировали его вопросы и ответы интервьюируемого. Однако Бловица интересовали только самые сенсационные темы, и на них у него оказался потрясающий нюх.

В 1873 году в Париже объявилась красавица-княгиня мадам Кральта. Сорила деньгами, желая войти в высшие круги, особенно военные. Узнав о том, что Бловиц вхож к Тьеру, пригласила его на ужин «тет-а-тет». Репортер прибыл немедленно, рассыпался в комплиментах, но был настороже, поскольку выяснил, что ранее мадам Кральта жила в Германии и звалась фрау Кральт. Так зачем же она приехала в Париж — не по велению ли немецкой разведки?

Однако, когда подали изысканные вина, журналист расслабился, забыв о своих подозрениях. Хозяйка же, восторгаясь его статьями, начала ловко выспрашивать о реформах перевооружения, которые собиралось проводить французское правительство. Конечно, это секретная тема, но Стефану так захотелось выглядеть всезнающим в глазах красавицы. А мадам уже откровенно заманчиво опустилась на диван, шепча:

— Расскажите, мой друг!

И тут Бловиц заметил, что пламя свечи в канделябре перед зеркалом отклонилось и замерцало, словно от сквозняка. Напрягшись от неожиданной догадки, Бловиц выхватил из рук красавицы веер из тончайших павлиньих перьев и поднес к зеркалу. Перья заколыхались, как и пламя свечей.

— Мадам, из вашего зеркала дует, — проговорил Бловиц, поднимаясь. — Между створками — промежуток, нас подслушивают. И вы это прекрасно знаете!

Кральта вскрикнула и в ярости указала Бловицу на дверь. Репортер, смешно поклонившись, вышел. Уже из коридора он услышал яростные вопли мадам и ругательства ее собеседника. Все — по-немецки.

Выходит, фрау Кральт выспрашивала его по заданию германской разведки, а он, дурак, едва не попался. Счастье, что опять перья спасли! Вот и не верь цыганкам…

Статья о том, что под носом у парижской контрразведки работают немецкие шпионы, произвела сенсацию. Тираж «Таймс» подскочил по всему миру. В благодарность газета повысила жалованье Бловица и открыла ему неограниченный кредит на репортерские нужды. Но и Стефан, которого читатели окрестили «маленьким великим репортером», работал на совесть: писал по 3–4 громадных статьи в неделю. Он умел раздобыть самые сенсационные сведения и никогда не ошибался. Недаром публика была уверена:

— Если Бловиц скажет в июле, что завтра пойдет снег, значит, так и случится!

И никто не удивился, что именно его «Таймс» командировала в 1878 году на величайшее событие современности — Берлинский конгресс, определявший судьбы современной Европы. Он проходил в атмосфере полной секретности. Сам «железный» канцлер Германии — Бисмарк следил, чтобы журналистская братия получала только официальные пресс-релизы и ничего не могла пронюхать сама. Но ведь читатели с замиранием сердца ждали интересных подробностей! Однако добыть их не удавалось ни одному репортеру. И тогда лис Бловиц пошел на дьявольскую хитрость: он тайно пристроил своего агента на место секретаря одного из ведущих немецких дипломатов. Но ведь с агентом надо было как-то встречаться! А немецкая полиция не сводила с хитрого репортера глаз: от гостиницы, где он жил, до Дворца конгресса и обратно за ним по пятам ходили филеры. Но маленький ловкач нашел выход. И он, и его агент стали ходить обедать в один ресторан, где царили богемные нравы: клиенты сами обслуживали себя в раздевалке. Так вот и Бловиц, и его агент оставляли в раздевалке совершенно одинаковые цилиндры, а уходя, менялись ими. Возвратившись в номер, Бловиц вспарывал подкладку. Ну а там его уже ждали самые секретные документы последних заседаний, тайно скопированные агентом. И потому каждый раз «Таймс» выдавала читателям сенсацию. Немецкая же полиция с ног сбилась, не понимая, откуда сведения. А Бловиц только хихикал про себя и опять вспоминал про перья: ведь, именно вспомнив, как жена порола и зашивала наперники для подушек, Стефан придумал свой детективный способ «набивки цилиндров».