Ночь богов. Книга 1: Гроза над полем - Дворецкая Елизавета Алексеевна. Страница 60

Она пела, стучала, и каждый удар в кудес был шагом ее души прочь отсюда, шагом в Навный мир. Кудес звучал все быстрее, она начала приплясывать на месте, потом вращаться. Это было не так уж обязательно, но в присутствии большого количества народа битье в кудес, песня и движение помогали ей лучше, словно притягивая и наматывая, как нить на веретено, объединенные силы сотни душ.

Лютава стучала в кудес, кружилась и пела, потому что это доставляло ей удовольствие, хотя прекрасно могла бы обойтись и без внешних действий. Это могли не все волхвы, но она теперь могла, вооруженная духом Хромой Волчицы. При первых же словах песни-заклинания, произнесенных вслух или мысленно, у нее словно открывалось что-то внутри и дух устремлялся вдаль; по коже бежали мурашки, в глазах выступали слезы, но это тоже было приятно. Она продолжала видеть окружающий ее Явный мир, но смотрела на него словно бы издалека, сквозь какую-то прозрачную стену, наполовину глушившую звуки, а главное, делавшую содержание Явного мира не важным. Внутри нее образовавалось иное пространство, беспредельное по сути, и сама себе она тогда казалась огромной, как Марена. Сияющая звездная ночь, темная вода, омывающая берега бытия, оказывалась волшебным образом заключена в тесную и хрупкую оболочку человеческого тела, не теряя своей мощи. А она, Лютава, в такие мгновения ощущала счастье, какого не могут дать никакие земные блага.

– Ты звала меня! Я пришла! – коснулся сознания женский голос – нежный, звонкий, дышащий свежестью росы, сверкающей на зеленом листе.

– Ты звала меня. Я пришел! – произнес другой голос, мужской, низкий и тяжеловатый.

– Здравствуй, Угрянка, сестра моя! Здравствуй и ты, Радомер, брат мой! – мысленно ответила им Лютава. Она еще постукивала в кудес, но уже не пела и только покачивалась на месте, чтобы не выпасть из ритма.

– Зачем ты зовешь нас? Какая помощь тебе нужна? – двумя голосами спросили духи.

– У нас беда, – так же мысленно ответила Лютава. – Мы заклинали богов послать нам дождь, кто-то из мужчин подсмотрел за нашим обрядом. Я нашла бы его по кровавому следу, но чужая ворожба закрыла его след. Помогите мне найти его. Ведь пока мы не найдем и не накажем оскорбителя, боги не дадут нам дождя. Вы знаете его?

– Мы знаем его. Мы знаем, – отозвались духи.

– Но лучше тебе не знать его, сестра, – добавила Угрянка. – Не принесет это знание ни радости тебе, ни покоя твоему племени.

– Но я должна найти. Укажите мне его.

– Следуй за мной, – предложил голос Радомера. – Следуй за мной, сестра.

Впереди мелькнула темная тень, и Лютава уже легче различила во тьме крупного темного волка, почти черного, с полоской бурой шерсти от загривка до хвоста. Того самого, что лишь мельком показался ей при встрече со Змеем Летучим, но во второй раз ей уже было легче его увидеть.

Мелькнув пушистым хвостом, волк побежал куда-то по невидимой тропе, и Лютава понеслась за ним. Явный мир совсем исчез, кудес выпал из рук неподвижно застывшей волхвы, люди вокруг затаили дыхание. А она ничего не видела, кроме знакомого берега Угры, рощи, тропки, поляны… Вот она снова стоит над водой, пристально вглядываясь в противоположный берег… Вот она видит белое пятно, вот взор заостряется, пронзает березовую листву… Вот уже ясно видна фигура мужчины в белой рубахе, темноволосая голова… Смуглое лицо с густыми черными бровями – княжич Хвалислав замер, вцепившись в березу, и его горящий взор не отрывается от фигуры Далянки – та стоит по пояс в воде, мокрые волосы облепили высокую грудь, травы и цветы плывут перед ней, будто рождаются под ее руками, она смеется, и капли воды катятся по ее лицу…

Миг – и Хвалислав хватается за плечо, в увлечении не заметив ни Лютаву на другом берегу, ни сулицу, вдруг прилетевшую оттуда. Сулица на излете бьет его в плечо и падает в траву, но на полотне рубахи мигом появляется кровь. Хвалис отскакивает от березы, поняв, что обнаружен, и пускается бежать через лес. Он знает – если его догонят, то утопят в омуте за поворотом реки, и тогда уже одни навки да водяницы будут обнимать его своими холодными руками…

– Спасибо тебе, брат, – едва успела поблагодарить Лютава Радомера, который выследил для нее добычу. – Идите своими тропами.

– Иди и ты своей! – прозвенел в ответ голос Угрянки.

– Не упускай добычу, сестра! Удачи тебе на охоте! – добавил Радомер, и пушистый хвост темного зверя мелькнул в последний раз, растворяясь в просторах Навного мира.

А Лютава открыла глаза. Тьма постепенно рассеивалась – в Явном мире времени прошло совсем чуть-чуть, несколько мгновений.

– Ты нашла его? – обратился к ней здешний голос.

– Нашла, мать. – Лютава повернулась к Молигневе. – Это Хвалислав, сын отца моего, князя Вершины!

Толпа взорвалась криком, загудела, заволновалась. Все завертели головами, отыскивая виновника. Сам князь стоял в первом ряду, в нескольких шагах от Лютавы, Лютомер со своими побратимами – напротив, но Хвалиса не оказалось нигде.

– Да он, поди, в городе остался! – загомонили Ратиславичи, переглядываясь. – Он в святилище-то был с нами?

– Я не видел.

– И я не видел. Он ведь не шел с нами, да, Бороня?

– Я его вовсе сегодня не видел! Видать, дома сидит.

– Мы искали на дворе княжьем! – вопили женщины. – И у Замилы были! Она сказала, нет тут никого, ступайте!

– У Замилы он! Пойдем к ней! – кричала толпа и уже валила с луговины в сторону ворот.

– Тише, угряне, тише! – взывал князь Вершина. – Я все это дело разберу, правду узнаю, и кто виноват, того вы в руки получите! Ступайте по домам, ступайте!

Но себры не расходились – имя виновника уже знали, в словах Лютавы никому не приходило в голову усомниться. Сомневались только в решении князя. Однако оскорбление богинь, грозящее погубить урожай всей волости, если не всего племени, – вина слишком суровая, чтобы ее можно было простить даже любимому сыну.

Ратиславич набились в братчину, все гомонили наперебой, стоял шум, люди были взбудоражены и несколько растеряны.

– Ну, что решил, князь? – Молигнева остановилась перед Вершиной. – Виноват твой сын, так давай его сюда. Где он? У матери прячется?

– Не получишь ты моего сына, корова рогатая! – злобно ответила ей Замила, прибежавшая на шум, и не зря. – Я знаю, ты сама бы его на куски разорвала! И ты, и эта тоже! – Она кивнула в сторону Любовидовны, которая стояла возле своего единственного сына Борослава. – Вы всегда Хвалиса хотели извести, чтобы он вашим сыновьям путь не загораживал!

– Чего мы хотели, то тебя не касается, – возразила Любовидовна.

Она тоже в душе радовалась, что появился законный повод навек избавиться от сына противной хвалиски, а может, и от нее самой. А поскольку Лютомер живет в Варге, то первым наследником Вершины становится Борослав!

– Наши сыновья по кустам не бродят, за девами не смотрят! – продолжала она.

– Ну, может, случайно забрел, заблудился. – Толига попытался выгородить своего воспитанника, но без особого успеха – тому не три года, чтобы заблудиться возле самого города!

– А то я не знаю, чего твоему чернявому там понадобилось! – возразила Любовидовна. – На Далянку небось глаза пялил! И в Ярилин день он к ней подкатывался, и в Купалу еще прошлым летом все ноги стоптал, за ней бегаючи, все кусты переломал, и еще зимой все подмигивал ей глазищами своими! Небось и теперь посмотреть хотел, как она там в реке плещется!

– Его не было там! – крикнула Замила.

– Врешь! А как же Лютава сказала! – Любовидовна показала на волхву, стоявшую с кудесом.

– Она обманула! – Замила глянула на Лютаву, будто хотела взглядом проткнуть насквозь. – Она нарочно указала на него!

– Я вру! – Лютава чуть не задохнулась от возмущения и порывисто шагнула вперед, так что все бубенчики на ее одежде зазвенели. В братчине снова поднялся гул. – Да как ты смеешь! Ты кто такая! И меня, волхву, ты во лжи обвиняешь! Ты, холопка украденная!