Заклятие счастья - Романова Галина Владимировна. Страница 47
– Пожарка? – удивился Назаров.
– Ну да.
– А зачем ей было туда звонить?
– Ой, ну ты даешь, капитан! – фыркнул Хмелев почти радостно. – Ну, я-то откуда знаю! Позвони, узнай!
Назарова удалось отвлечь, слава богу! Может, уберется теперь из его кабинета. И даст ему спокойно выпить положенный к этому времени почечный чай. От Огнева все вестей никаких нет. Тот должен был на рынке Марию Лагутину опросить. Мало ли что баба могла видеть! Соседи все же Беликовых. Сколько лет на одной улице. Это раз! А потом Горелов. Он же ей буквально прохода не давал несколько лет. Об этом он Назарову не стал рассказывать, когда тот заподозрил что-то такое. Ему разве можно что-то рассказывать? Он ведь сразу бабу в разработку возьмет.
Но сам знал об этом. От Огнева знал.
«Вот будет мужик на своем месте, да?» – с неожиданной завистью подумалось Хмелеву, когда он оглядывал запущенные стены своего кабинета. Тот в курсе всех дел, которые творятся в городе. Кто с кем спит, кто чем дышит, кто наркоту по-тихому толкает, кто краденое сбывает. Все знает! Ну и… пользуется своими знаниями себе во благо. Потому и дом у него большой. И две квартиры в городе новенькие под замком стоят. Одну, правда, Назаровым сдавал до недавнего времени. Станет теперь Танька там одна жить или к Иванченко сразу переедет? Огнев сказал, что будто стремительно у них развивается любовная история.
А капитан сегодня куда подастся? Ему ведь даже и ночевать теперь негде, раз Сашка пропала. Ну, или попросту деру дала.
– Я пошел.
Сергей встал, рубаха на животе разъехалась. Он с недовольной гримасой задвинул ногой под стул оторванные пуговицы. Вспомнил, что в машине остался один пакет с вещами, которые он не стал к Саше переносить. В нем были нестираные вещи. Их Таня ему из тазика из ванной покидала. И он к Саше нести их постеснялся. Сейчас как нельзя кстати придется какая-нибудь потная футболка.
Черт! Что происходит с его жизнью! Вдруг и правда Горелов увез Сашу, спасая именно от него?! Вдруг она послушалась старого друга своего отца и удрала от Назарова, заведомо зная, что жизнь с ним не сахар?
– Я пошел, – повторил он и вышел из кабинета Хмелева.
Он вышел на улицу, открыл багажник своей машины. В нос ударило кислым. Нестираные вещи в пакете перегрелись, запах его пота смешался с «ароматом» гниющих уже овощей. Он поморщился. Высыпал все вещи прямо в багажник, порылся. Нашел одну более-менее чистую футболку. Он ее, помнится, только надел, как тут же заляпал соком от персика. Зато не очень воняла. Он натянул ее на себя прямо у машины, сдернув рубашку без пуговиц и швырнув ее к грязным вещам. Вернулся в кабинет. И сразу набрал Иванченко.
– Да? – ответил тот ему на звонок осторожным голосом. – Серега, ты?
– Я… Никаких новостей по машине Горелова нет?
– Нет. Все на ушах, поверь. Все бухты осмотрели, все закоулки. Все записи в городе просмотрели. Команда была дана. Не появлялась машина нигде.
– Но не сквозь землю же она провалилась прямо на этой улице! – не выдержав, заорал Назаров и впился тут же зубами в крепко сжатый кулак, чтобы не завыть во все горло. – Она поехала, Серега! Поехала!
– Поехала, – со вздохом признал тот. – И не доехала.
– Куда не доехала?!
Назаров зажмурился. Внезапно вращающиеся лопасти маленького вентилятора, пристроенного в углу на тумбочке, превратились в черную воронку. И в кабинете потемнело, как перед грозой. И голову сдавило, как на большой глубине. В обморок бы не грохнуться, вот что!
– Куда не доехала, Серега?! – повторил он, зажмурившись и начав глубоко вдыхать и выдыхать.
– До первой камеры, – послушно доложил Иванченко, хотя докладывать ему был не обязан. Были чины и поважнее.
– А где она – эта первая камера?! – воскликнул Назаров.
– Она за квартал от улицы, на которой стоит дом Беликовых.
В кабинете стало чуть светлее, появилась надежда. Господи, сколько времени он потерял на внезапную истерику и слабость! Сначала в кабинете Хмелева бездействовал, потом в своем сидел, наблюдая, как разгоняется горячий воздух крохотными лопастями. Чуть до обморока не засмотрелся!
– Та-а-ак! Уже лучше! Расстояние? Точное! В километрах!
– Какие километры, Серега? Там метров семьсот, не больше. И свернуть некуда. Мои ребята даже в овраг залезли. Ну, ты знаешь, о чем я?
Еще бы! Злосчастное место, где предположительно прятали труп Беликовой-старшей, прежде чем вывезти.
– В овраге чисто. Никаких следов ничьего присутствия. Кроме тварей ползучих и грызунов. В общем, Горелов, отъехав от ворот Беликовых, на проспект не выехал. Свернуть, кроме оврага, ему было некуда. В овраге его не было. Значит…
– Значит, его машина все еще на этой улице, Серега! – завопил Назаров, вскакивая с места. – Значит, она не выезжала с этой улицы.
– Как такое возможно? Мы все осмотрели.
– Вы не были за воротами.
– Были! Записи с камер просматривали. У кого камеры стоят, везде побывали и мои, и ваши, – чуть не с обидой возразил Иванченко.
И тут же подумал, что если бы не щекотливая ситуация с Таней, то послал бы к черту Назарова, точно. Но Таня очень просила помочь в поисках пропавшей Саши. Очень просила. И обещала сказать «да», если он поможет. А если Саша не найдется, то ничего не будет. Она просто не сможет бросить тогда Назарова один на один с его бедой. И ей даже плевать будет, что он не очень захочет ее видеть.
Так и сказала! А ему что делать?!
– А у кого камер нет?
– Там, разумеется, не были.
– Сколько таких домов?
– Две трети, примерно.
– Надо все осмотреть, Серега! Все!
Иванченко протяжно вздохнул и зажмурился, в бешенстве стискивая челюсти. Потом с шумом выдохнул и осторожно заметил:
– Санкция, Серега. Нужна санкция на осмотр дворов и гаражей…
Санкцию Хмелев чуть не на коленях выпрашивал у прокурора. Все чего-то мямлил про важность первых десяти часов в поисках. Про ответственность, которую он готов взвалить на себя, если от людей посыплются жалобы. Хотя готов-то и не был. Хотя и трусил отчаянно, как ссаный заяц.
Хорошо Огневу! Тот сразу и слова нужные нашел, и доводы. Он даже как-то кашлял авторитетно, не то что Хмелев. И обещания быть деликатным по отношению к людям давал, пристально глядя в глаза прокурору, которого они, к слову, отыскали не в его рабочем кабинете, а в собственном саду в удобном гамаке в одних трусах.
Все дворы, включая те, где имелись видеокамеры, самым тщательным образом осмотрели. Ничего! Нигде никаких следов автомобиля Горелова. Ну и его самого соответственно.
Дом Лагутиных Назаров осматривал лично. Дом и все надворные постройки, гараж. Ничего! Внутри чисто, не бедно. В гараже две машины. Одна Стаса, вторая матери. Она с младшим сыном к тому времени уже вернулась с рынка и отдыхала в своей спальне, замотав голову полотенцем. Сослалась на мигрень и отказалась отвечать на вопросы. Младшего брата на время досмотра Стас увел на улицу от греха подальше.
– Вы уж извините, – виновато улыбался участковый, насмерть пропотевший в форменной рубашке. – Но таков порядок.
– Нет проблем, – вяло отреагировал Стас, приобнимая за плечи нервно дергающегося Егорку. – Только мать не тревожьте. Сегодня на рынке народу было тьма. Мы все вымотались.
– Огонь! Хочу большой огонь! – ныл Егорка брату на ухо, когда тот уводил его за ворота.
– Хорошо, хорошо. Будем жечь костер сегодня. Но позже, когда стемнеет, – уговаривал его старший брат и поглаживал по спине.
Они ничего не нашли в доме Лагутиных. Назаров был разочарован. Он даже стены принялся обстукивать в доме и в гараже, нарвался на осуждающий взгляд участкового и прекратил.
Чего он, в самом деле! Машину между стен не спрячешь.
– Результаты подворного обхода ничего не дали, – докладывал Огнев тревожным серьезным голосом на вечернем совещании в кабинете Хмелева. – Машина не обнаружена, товарищ полковник. Между тем нам известно, что на проспект она не выезжала. И…
– И вывод? Вывод какой? – вяло всплескивал руками Хмелев, осматривая всех усталым побитым взглядом.