Заклятие счастья - Романова Галина Владимировна. Страница 45
Мама! Ее мама исчезла из их дома! Белым днем исчезла, будто ее и не было никогда! Только что вот, кажется, она сварила что-то им на ужин. Выпроводила из своей спальни этого мерзкого извращенца Илюхина. Присела, возможно, с журналом в гостиной, потому что ее очки были именно там, и именно на журнале лежали. И вдруг ее не стало! Вообще не стало! Ни следа от нее не осталось!
Как такое возможно?!
Именно поэтому перепугался Сережа, когда она рассказала о шагах, которые чудились ей всю минувшую ночь в доме. И о дыхании, судорожном, шумном, что слышалось ей под ее дверью. Она, конечно, заперлась на ночь и даже тумбочку пододвинула к двери. Но что это? Это не преграда на пути преступника. Сама дверь разлетится в щепки, вздумай он напасть.
Солнце жгло макушку, по спине между лопаток струился пот, ладони она без конца вытирала о платье, но ее почему-то трясло. Стоило представить, что минувшую ночь она, возможно, провела под одной крышей с убийцей мамы, как ее начинало колотить, будто от ледяного холода.
«Так, стоп!» – приказала она себе. Надо взять себя в руки и успокоиться! Она на улице. Довольно оживленной. Напичканной видеокамерами. На соседних заборах вон их сколько! Ее видно отовсюду. Да и у соседей, что живут напротив, во дворе какое-то оживление. Слышны детские голоса, смех, крики. Вздумай, кто на нее напасть, она закричит.
Что же так долго не едет Сережа?
Саша порылась в сумочке, достала солнцезащитные очки, нацепила на нос. Стало чуть лучше, но солнце все равно будто решило ее испепелить. Очень хотелось пить. И присесть где-нибудь в теньке, потому что ноги не держали. Дом, ее дом, с исправно работающими кондиционерами, прохладным полом, минералкой в холодильнике, был в нескольких шагах. Но туда было нельзя. Ее дом вдруг стал для нее опасным.
Господи, скорее бы уже он приехал!
В конце улицы из-за поворота вывернула какая-то машина и поехала в ее сторону. Саша напрягла зрение. Нет, это не Сережина машина. Это кто-то еще. Она, к стыду своему, не очень хорошо разбиралась в автомобильных марках. Куда лучше запоминала номера и серии.
Номер автомобиля, притормозившего рядом с ней, показался ей знакомым. Только она не могла никак вспомнить. Пассажирское стекло медленно опустилось.
– Привет.
Сосед! Стас Лагутин едет с рынка! Вот откуда этот номер ей знаком. Едет к себе домой. Он всегда проезжал мимо их ворот. Пылил частенько. Мама всегда ворчала.
«Семейка придурков! – махала она его машине вслед кулаком через окно. – Неужели с другого конца улицы нельзя заехать?! Непременно надо мимо нашего дома! Непременно!»
Саша с ней никогда не спорила. Хотя могла бы. Стасу к его дому было ближе проехать как раз мимо их дома.
– Привет, – кивнула Саша и вежливо улыбнулась. – Отработал?
– Не совсем. Еще три рейса. Продажи сегодня зашкаливают. Народ просто с ума сошел, тащат все подряд, – будто пожаловался он с довольной улыбкой. И тут же спохватился: – А ты чего это под солнцем топчешься, Александра Степановна? Ждешь кого?
– Да. Жду. – Через опущенное стекло она рассмотрела в водительской двери полторашку минералки и жадно облизнула пересохшие губы. – А он все не едет и не едет.
– Зажарилась? – Стас положил на руль крепкие руки, ткнулся в них лбом, потом глянул на нее устало. – Я ведь могу тебе предложить в машине посидеть, подождать. Тут кондиционер, прохладно.
– Тебе же еще рейсы делать, – неуверенно напомнила Саша.
Но уже шагнула к машине. Уже взялась за ручку двери. Она больше не могла стоять под солнцем! Ее и ноги не держали, и платье все вымокло от пота, и пить хотелось так, что язык, кажется, распух и не помещается уже во рту. Странно, что она вообще разговаривает.
– Ничего, я только выгрузился. Пока есть чем торговать. Ведь недолго, нет?
– Да нет, он уже едет!
Она влезла в машину. Стас тут же поднял стекло. Не глуша мотора, включил кондиционер на полную мощность. У нее даже руки мурашками покрылись.
– Не холодно? – озаботился он тут же, заметив, как она зябко поежилась. – Смотри, простынешь!
– Ничего. Нормально, – она потерла ладонями коленки. – Сейчас немного приду в себя. А то чуть в обморок не упала на жаре. Послушай, это минералка?
– Да. Будешь? – Стас вытащил полторашку из кармана двери. Протянул ей. Тут же предостерег: – Только смотри, ледяная.
Вода правда была ледяной. Кажется, на дне даже перекатывались крохотные ледышки. Но она была такой вкусной! Она пила ее и пила мелкими глоточками. Оторвет горлышко ото рта. Улыбнется благодарно Стасу и снова пьет.
– Все, спасибо! – Она закрутила горлышко, отдала ему бутылку, вытерла губы ладонью. – Тебя само провидение послало.
Он промолчал. Убрал бутылку обратно в карман двери. Снова уложил руки на руль. Положил голову на руки, развернув на Сашу, и уставился на нее странным взглядом. Так смотрят безнадежно больные люди. Или приговоренные. И еще бродячие несчастные собаки.
Наверное, он тоже несчастен, вдруг решила она.
Живет с матерью и больным братом, который через день устраивает во дворе костры. Заботится о нем. Не позволяет матери отправлять его в дурдом. Обо всем этом Саша знала от матери.
– Какая же ты красивая, Александра! – прошептал он вдруг, сел прямо и потянулся рукой к ее щеке. – Ты необыкновенно красивая!
– Стас, не надо.
Саша отодвинулась, и он тут же уронил руку. Отвернулся к окну. Глянул на дом, за воротами которого нарастал веселый шум. Его слышно было даже сквозь работающий шум мотора и гудение кондиционера.
– Люди веселятся, – с грустью обронил он.
– Да, – ответила она ему в затылок. – У них веселье. А у меня горе.
– Горе? Ах да, прости. Я совсем замотался. Забыл о твоей матери. Кажется, она пропала?
– Да, – коротко ответила она его затылку.
Стас так и не поворачивался. Видимо, обиделся, что она не позволила ему погладить себя по щеке. Переживет! Она чуть не фыркнула.
– Слушай, поехали отсюда, – он вдруг сел прямо, положил руку на рычаг коробки, снимая ее с тормоза. – Встретим твоего ухажера по дороге. Он ведь нам навстречу поедет, так?
– Так. Кажется, так…
Саша сонно заморгала глазами. И подумала: не заболеть бы! После такой жары сразу под кондиционер всегда опасно. И вода опять же ледяная была в бутылке. Попыталась поправить задравшийся подол платья, но не вышло. Как-то так она уселась, что платье никак не хотело поправляться. Кажется, даже сильнее задралось. Или это сделал Стас? Его сильные руки прошлись по ее коленкам и бедрам, задрали ее подол, а его губы шевельнулись и прошептали:
– Пусть будет так. Мне так больше нравится.
– Сережа… Он сейчас подъедет, – слабея с каждой минутой, тоже шепотом произнесла Саша.
– Мы его встретим, – улыбнулся Стас.
Но как-то неуверенно, как-то странно он улыбнулся. Или это ей показалось? Тогда почему, вместо того чтобы ехать вдоль по улице, мимо заборов с вытаращившимися в их сторону видеокамерами, он повел машину в какой-то проулок?! Она там ни разу даже не была, в том проулке! Даже не знала о его существовании! Затем машина остановилась, что-то загремело, залязгало. Звук железа, скрежещущего о железо. Машина въехала в какую-то темноту. Снова металлический лязг. Потом мотор заглох. Стас вылез из машины, стукнула его дверца. Потом открылась ее. Под ее коленки подлезли его ладони. Он поднял ее на руки – ослабевшую, обвисшую, все понимающую, но не способную шевельнуться – и понес куда-то.
– Куда?! – шепнула она едва слышно. – Куда ты меня несешь?! Зачем?!
– Я хочу уберечь тебя от беды, Сашенька, – его жесткие губы тронули ее висок, спустились по щеке к губам, впились жадно, требовательно.
Ей хотелось вырваться, заорать, ударить его и убежать! Сережа! Он будет искать ее! Но не найдет! Как не нашел маму. Потому что никто не знает об этом странном проулке, куда загнал Стас свою машину. Или это не его машина? Или чья-то еще?! Номер! Это же не его номер! Дура! Какая же она дура! Номер из трех троек принадлежит машине дяди Степы Горелова! Стас всегда ездил на другой машине. А эта машина Горелова! И где же он? Он тоже тут?..