Творящие любовь - Гулд Джудит. Страница 51

Шарлотт-Энн была сбита с толку. Она вздохнула. Ее глубоко укоренившийся физический страх перед ним и совершенно парадоксальное чувственное влечение к нему — казалось, он может пробудить в ней страсть одним только горящим взглядом, по ее телу пробегают почти электрические разряды при каждом его прикосновении — может быть, это любовь? Или всего-навсего сверхмощная химическая реакция в организме, связанная с физическим влечением?

«Нет, это должна быть любовь», — решила она. Отчего же еще, когда он рядом, ей не удается справиться со своими чувствами? Почему же тогда ее сердце, ее душа подчиняются ему?

— Ты так молчалива, — сказал Луиджи. Он тепло улыбнулся ей, и она затаила дыхание от страха, смешанного с предвкушением наслаждения.

— Луиджи… — начала Шарлотт-Энн, но он набросился на нее с такой жадностью, словно изголодался.

С такой страстью ей не приходилось сталкиваться. Сначала она отбивалась, хватаясь пальцами за его сильные, мускулистые руки, и вдруг обмякла и закрыла глаза, забываясь в его горячем поцелуе. Его руки ласкали ее, из объятий невозможно было вырваться, ее грудь еще крепче прижалась к его мощной грудной клетке, когда он еще более страстно поцеловал ее. Его бедра касались ее тела, и Шарлотт-Энн почувствовала идущее от него тепло и ощутила его твердый пенис, натянувший ткань брюк. И совершенно потеряла голову. Желание накатывало на нее теплыми волнами и отступало, пока водоворот чувств не закружил ее. Ей казалось, что она беспомощно захлебывается, но не могла припомнить, когда она испытывала такое наслаждение.

Луиджи оторвался от ее губ, и ее веки медленно приподнялись. Их взгляды встретились, притягивая друг друга. Он пальцами осторожно коснулся кремовой кожи ее скул, красивого изгиба шеи, провел по волосам и ощутил юную упругость ее груда.

— Мне кажется, — произнес Луиджи, легкими поцелуями касаясь ее губ, — что нам пора доказать друг другу нашу любовь.

Ее глаза вспыхнули, и она напряглась, но не смогла вымолвить ни слова.

— Я никогда не принимаю «нет» в качестве ответа, — прошептал он, — особенно теперь, когда нам обоим так этого хочется. — Луиджи разобрался в своих чувствах и понимал, что нет никакой необходимости ждать.

Стиснув ее еще крепче, Луиджи снова поцеловал ее. Его губы двигались сначала медленно, мягко покусывая ее губы, потом его язык полностью овладел ее ртом, пока у нее не закружилась голова и ее не охватило желание. Словно во сне, Шарлотт-Энн ощущала, как ее ведут в бархатную роскошь апартаментов «Трианон».

Когда они дошли до его каюты, он взял ее за руку и довел до двери в спальню. Шарлотт-Энн на минуту задержалась на пороге, охваченная сомнением, но Луиджи поднес ее руку к губам, не говоря ни слова — они не нуждались в словах. Потом отступил в сторону, чтобы она могла войти первой. Шарлотт-Энн долго всматривалась в темноту комнаты, освещаемую только слабым светом двух ночников по обе стороны кровати, затем перевела взгляд на него. Луиджи опустил голову, его глаза мягко блестели. Она глубоко вздохнула и вошла в комнату.

Бутылка шампанского уже стояла на ночном столике, обернутое золотом горлышко самодовольно высовывалось из серебряного ведерка со льдом. Нежные звуки скрипок раздавались из динамиков, расположенных в спинке кровати. Стеганое атласное покрывало на большой двуспальной кровати поблескивало золотом вышивки.

Ее сердце пропустило удар, и в ней закипел гнев. Итак, он ждал, что она проведет с ним ночь, занимаясь любовью. С чего бы тут взялось шампанское, и еще эта музыка? Ди Фонтанези все спланировал заранее и старался исполнить задуманное. Он знал, что Шарлотт-Энн придет.

Луиджи заметил ее внезапное напряжение и пояснил:

— Я всегда на ночь слушаю музыку и пью шампанское. Другие предпочитают виски или коньяк. А мне нравится шампанское. Я нахожу, что оно помогает мне заснуть.

Шарлотт-Энн кивнула и опустила голову. Гнев, налетевший, как буря, тут же стих. Мягко тикали часы. В воздухе стоял запах морской соли, к которому примешивался легкий аромат одеколона.

Шарлотт-Энн почувствовала, что он стоит позади нее. Луиджи закрыл дверь, и тут же она ощутила его руки на своей талии. Почти без усилия он развернул ее к себе лицом. Шарлотт-Энн взглянула ему в глаза, и ей стали открываться те маленькие секреты, которые ей так хотелось узнать о нем. Она заметила маленький рубец на его нижней губе, а он смотрел на ее полуоткрытые губы, на розовый овал рта, на жемчужное белоснежное совершенство ее зубов.

Шарлотт-Энн подняла руки и мягко обняла его за шею. Так началась их ночь. Они занимались любовью с огромной нежностью.

«Он волшебник, — думала она, — а я во власти его чар».

Его пальцы нежным движением ласкали мягкий бархат ее обнаженных рук. Шарлотт-Энн уже не боялась того, что должно было произойти. Через это испытание проходили все женщины с незапамятных времен, ее врожденные инстинкты поведут ее.

Шарлотт-Энн зачарованно следила за тем, как Луиджи снимал одежду, загипнотизированная его движениями, когда он освобождался от рубашки и брюк и аккуратно складывал все на стул. При каждом жесте его тугие мускулы переливались и бугрились. У него были маленькие упругие ягодицы и узкие бедра. Она и не подозревала, насколько худощавым и изящным было его тело и как грациозно оно сужалось от плеч к бедрам.

Луиджи снова повернулся к ней, на лице странное оживление, сильный член достиг полноты эрекции.

Он подвел Шарлотт-Энн к кровати, нагнулся и откинул в сторону расшитое золотом покрывало. Когда он выпрямился, она положила руки ему на плечи, прижавшись губами к его рту. Его губы раскрылись навстречу ее поцелую. Ее тело дрожало, эта ночь прогнала прочь то детское, что еще оставалось в ней. Луиджи отстранился от нее и осторожно снял с нее белое платье. Шелковая материя ощущалась, как холодное, липнущее касание, слегка массирующее ее тело. Оставшись обнаженной, она стояла не шевелясь, его руки на ее бедрах, словно ждала его оценки. Луиджи по одной вынул шпильки из ее волос. Шарлотт-Энн тряхнула головой, белокурые завитки заплясали вокруг ее лица. Он удовлетворенно улыбался, пропуская сквозь пальцы пряди ее волос. Шарлотт-Энн запрокинула голову. Луиджи крепче прижал ее к себе, ее груди прижимались к его груди, а его пенис к ее мягкому животу. Она застонала, и он опустил ее на кровать. Ее кожа ощутила, как сдвинулось под ней атласное покрывало, когда его мягкое тело легло на нее. Влажные губы столкнулись с влажными губами, жалящие языки играли друг с другом, захваченные чувственным танцем.

Его губы сомкнулись на ее розовых сосках, зубы чуть касались их. Потом его поцелуи посыпались градом, пробуждая каждый дюйм ее тела, его язык касался, будто дразня, плечей, локтей, нежных впадинок под коленями. Тело Шарлотт-Энн дрожало от наслаждения, она не могла больше не двигаться и начала ответно ласкать его, чуть царапая ногтями ягодицы, покручивая его маленькие твердые соски двумя пальцами. Его губы вернулись к ее груди, он слегка куснул ее, и Шарлотт-Энн почувствовала, как ее соски набухли и затвердели, словно камешки. Закрыв глаза, она отдалась изощренной пытке боли и наслаждения, воздавая ему сторицей за все его ласки, словно он наэлектризовал ее.

Медленно он оставил ее груди, поцеловал ее глубоким поцелуем и повернул на бок, лаская и целуя атласную кожу ее ягодиц. Его язык пробегал по позвоночнику, она вскрикнула и напряглась, и тут его губы добрались до ее затылка. Никогда еще Шарлотт-Энн не испытывала такого всепоглощающего наслаждения. Каждый нерв ее тела был настроен на его прикосновения. Он снова повернул ее на спину, обжигающими поцелуями касаясь шеи, ложбинки между грудями, плоского живота. Потом мучительно медленно он склонил лицо к треугольнику между бедер. Инстинктивно она приподнялась навстречу ему. Его язык ласкал напряженный клитор, вырывая у нее глубокие стоны наслаждения, играя бархатной плотью до тех пор, пока не довел ее до исступления, сводя с ума от желания. Ее тело выгнулось дугой в агонии сладострастия.