Творящие любовь - Гулд Джудит. Страница 85

Анна знала, что она не из тех, кто будет отнимать у Ромео работу, но признавала, что не в ее силах разубедить его. Попытка поговорить с ним об этом лишь усугубила бы его паранойю. В подобной ситуации выиграть было невозможно.

Управление персоналом. Как же она их всех ненавидела.

Две недели назад их отношения с Ромео Корви достигли точки кипения. Штаб-квартира «Отелей Хейл» в Нью-Йорке попросила администрацию «Хейл Рома» представить список десяти лучших служащих, каждому из которых необходимо пройти собеседование со специальным представителем из Нью-Йорка, так как появилась вакансия на место помощника управляющего в этом отеле или в «Хейл Милано», строящемся сейчас. Помимо сохранения заработной платы на время обучения избранному кандидату оплачивали поездку в Нью-Йорк в школу менеджеров, организованную корпорацией «Отели Хейл».

Анна понимала, что такая возможность выпадает только раз в жизни. С деньгами всегда было трудновато, и ее переполняла решимость справиться с этой проблемой, пробив себе дорогу на самый верх иерархической лестницы в гостинице. Анна была уверена, что тяжким трудом и преданностью делу она добьется того, чего хочет. С самого начала она с жесткой искренностью рассмотрела свои возможности, отдавая себе отчет в своих достоинствах и недостатках, и поняла, что больше говорит против нее, чем за нее. Ее образование соответствовало должности, но она окончила только среднюю школу. Молодая женщина, к тому же слишком привлекательная на свою беду.

В двадцать лет ее красота была явной и завораживающей. На высоких каблуках ее рост достигал почти шести футов. Свои прямые золотистые волосы она стригла на уровне плеч — привлекательная, но не легкомысленная стрижка, — они свободно разлетались в такт ее размашистой походке. Нежная кожа цвета бледного сливочного масла и удивительные синие глаза, слишком темные для аквамарина, но слишком светлые для морской синевы, тонкая талия, округлые бедра и длинные сильные ноги. Анна просто излучала здоровье. Мягкие экономные движения, словно она и шага не сделает без нужды. Женщина посреди мужского царства, Анна была полна решимости доказать, на что способна. Шанс поучиться на курсах менеджеров стал манной небесной.

Анна ожидала, что ее фамилия будет первой в списке. Если честно, то так должно было быть. Каждый согласится, что она знакома с управлением отелем лучше, чем человек, сейчас занимающий место помощника управляющего.

То, что девушке удалось взглянуть на список, явилось счастливой случайностью. По воле случая личный секретарь Корви Габриэлла ди Донато заболела. Девушка, заменяющая ее, оказалась новенькой и не знала, как обращаться с телексом, поэтому обратилась к Анне за помощью.

— Не волнуйся, — успокоила та ее, — я сама отправлю телекс.

Анна уселась за машину, держа в руке листок с отпечатанным текстом. В ту секунду, когда она сообразила, что у нее в руках список кандидатов, ее сердце почти остановилось.

Ее фамилия вообще в нем не значилась.

Ромео Корви за этим проследил.

Девушка готова была расплакаться, но тут ее осенило. Раз уж она посылает телекс, то она просто включит себя в список. Проблема только в том, что Нью-Йорк настаивал на десяти кандидатах, а не на одиннадцати. Список состоял ровно из десяти фамилий.

На секунду Анна глубоко задумалась. Ее мучили угрызения совести — ведь кого-то придется вычеркнуть. Но тут она заметила фамилию под седьмым номером, и ей сразу стало легче дышать. Маурицио Корви, младший брат Ромео, получил работу всего неделю назад, оттеснив других претендентов, и все благодаря кумовству.

Сомнений быть не могло. Она вычеркнула Маурицио из списка и вписала свое имя. Отослав телекс, Анна подшила копию и стала ждать взрыва со стороны Корви. Рано или поздно это должно было случиться. Все дело во времени, когда именно он обнаружит подмену. Удовлетворение Анна испытывала только от того, что это было уже fait accompli [26]. Ему уже ничего не удастся сделать, чтобы что-то изменить. Он мог только ее уволить. Если он пригрозит увольнением, ей придется изворачиваться и как-то выкручиваться.

На этой неделе, судя по слухам, пришел телекс — ответ из штаб — квартиры в Нью-Йорке. В нем сообщалось о дате прибытия представителя «Отелей Хейл» и подтверждался список кандидатов на собеседование. Ромео Корви чуть удар не хватил от ярости. Только его самодовольство помешало ему наброситься на Анну с ругательствами. Ромео зашел достаточно далеко и пригрозил ей увольнением, но девушка благоразумно намекнула ему, что это будет выглядеть весьма странно. Помимо всего прочего, никто не увольняет сотрудника, который еще неделю назад фигурировал в списке кандидатов на место помощника управляющего. Корви полиловел от гнева, его даже трясло от того, что ему приходилось сдерживаться. Потом, после строгого предупреждения, он несколько успокоился, его грудь опала, он высоко поднял голову и откинул ее назад.

Анну трясло всякий раз при мысли о том, насколько близка была она к тому, чтобы вылететь с работы. Если бы ее уволили, никто, даже Фабио, не смог бы ей помочь. Тем более что ей больше не хотелось пользоваться помощью Фабио Пегроне. Никогда больше.

Она ненавидела своего кузена Фабио лишь чуть меньше, чем презирала Ромео Корви. Насколько Анна могла припомнить, она только и слышала: «За это надо поблагодарить нашего кузена Фабио», «За это надо сказать спасибо нашему кузену Фабио». Иногда ей казалось, что еще одно слово о благодарности кузену Фабио, и она завизжит. Благодарность и любезность в его интерпретации означали возможность сесть вам на голову.

Фабио Пегроне был дальним родственником отца Анны, и мужчины никогда тесно не общались. Ее отец принадлежал к бедной ветви семьи Вигано, а Фабио был из Вигано-богачей. Когда Анне исполнилось три года и семья Вигано перебралась из Кампании в Рим, ее отец обратился к Фабио за помощью. Ему дали работу в строительной фирме кузена: физическую и тяжелую. Отец никогда не жаловался, даже в тот день, когда он упал мертвым от сердечного приступа.

И мать тоже никогда не жаловалась. Ни разу за все эти тяжелые годы.

С самого своего приезда в Рим они жили в одном из дешевых многоквартирных домов, принадлежащих Фабио. За это, по словам матери, они должны были быть очень признательны кузену. С дешевым жильем было трудно, и, если бы кузен Фабио не предоставил им квартиру, им бы пришлось жить на улице.

Только когда Анна немного подросла, она поняла разницу между дешевыми домами Фабио и роскошным двухэтажным пентхаусом, занимаемым семьей кузена в богатом районе Париоли. Эта несправедливость произвела на нее тяжелое непроходящее впечатление. Роскошь жизни Фабио Пегроне мучила ее еще больше от сознания того, что он обеспечивает себе ее, вытягивая последнюю лиру у своих жильцов. Зимой в квартирах было прохладно или совсем холодно. Бойлеры постоянно выходили из строя, и месяцами их никто не чинил. Туалеты засорялись, и так продолжалось неделями. Крысы бегали по темным коридорам, кусая детей и разнося болезни, пока тараканы завоевывали полы и стены. Анна все больше ненавидела неотвязный запах стряпни, смешанный со зловонием отбросов, недостаток воздуха и света, визг детей и огромные семьи, ютящиеся в одной или двух крошечных комнатушках. Когда девочке исполнилось семь лет и она научилась читать, то первым делом расшифровала надписи, украшавшие стены и двери домов Фабио Пегроне: «Пегроне — свинья».

Анна стыдилась своего родства с ним. Но еще больше того, чтобы кто-нибудь узнал, где она живет.

Самую большую боль ей причиняло то, что после смерти отца, а ей исполнилось только восемь, ее матери пришлось стирать на семью Пегроне, чтобы свести концы с концами. То немногое, что зарабатывала Адриана Вигано, казалось, тут же прыгает обратно в карман к Фабио. Замкнутый круг, из которого не было выхода. Дарио слишком мал, чтобы получить что-то, кроме непостоянной, мало оплачиваемой работы. Поэтому семья держалась только на заработке матери-прачки. Снова и снова повторяла Адриана, что за все они должны благодарить Фабио. Иначе им пришлось бы голодать.